Медиаэкспертка: «Если бы меня спрашивали, поступать ли сегодня на факультет журналистики — однозначно, безусловно нет»

Доктор филологических наук, бывшая преподавательница журфака БГУ Ирина Сидорская анализирует, как Соловьев и Азаренок воздействуют на сознание белорусов и как можно с этим бороться.

— Мне кажется, пропагандисты на той стороне, которую они выбрали для себя, не думают о будущем, — говорит эксперт в эфире «Об*чного утра». — Им бы день простоять и ночь продержаться — поэтому они обманывают, оскорбляют, манипулируют нашим мнением… Но создавать контрпропаганду? Ради бога, достаточно одного Азаренка! Если есть принцип информационной гигиены, то второй Азаренок нам точно не нужен.

…Знаете, когда я преподавала на журфаке, была уверена все эти 20 лет, что пропаганда — это то, что мы оставили в прошлом, что было в Советском Союзе и, за исключением отдельных элементов, больше не повторится.

И то, что пропаганда стала чуть ли не главным видом информационно-коммуникационной деятельности — это показатель такого регресса, словно мы живем не в 2023‑м, а в 1950‑х годах. Потому что уже в 70–80‑е, перед распадом СССР, пропаганда была намного тоньше и, быть может, даже честнее, чем стала теперь.

Сама Ирина Сидорская, к слову, ушла с журфака в 2021 году, не дожидаясь, станут ли доносить коллеги или студенты на критично настроенного преподавателя, поэтому не слишком пристально отслеживает, что происходит с качеством подготовки белорусских журналистов. Но назначение «непрофильного» декана — кандидата исторических наук, экс-завкафедрой политологии БГЭУ Алексея Беляева, ее не удивило:

— Это ведь в русле всего того, что происходит в других организациях. Сегодня отнюдь не профессионализм — главный критерий назначений, продвижения по карьерной лестнице, а совсем другой принцип — лояльности.

С другой стороны, если на всем журфаке не нашлось человека, который мог бы возглавить теперешний факультет — может, там не так уж плохи дела? Раз пришлось брать не просто «варяга» со стороны, а человека, который никогда не работал в СМИ, в лучшем случае выступал в них с определенной позицией, которая сегодня и нужна.

Что касается доносов, говорит Сидорская, государство их поощряет, поэтому вполне возможно, что тот или иной студент, не сдавший зачет, решит обезопасить себя и «настучать» на принципиального преподавателя.

— И журфак в этом смысле не будет исключением.

Наверное, с сентября 2020 года доносы — главный канал коммуникации власти с народом. Донос показывает, что народ как будто бы одобряет действия властей, поэтому, думаю, доносы будут продолжаться. К тому же есть и чувство страха: если я не донесу первым, то донесут на меня… Сегодня не участвовать в чем-то аморальном, мерзком — этого недостаточно, надо показывать, что ты лоялен.

С другой стороны, люди, которые должны преподавать журналистику, в ситуации, когда столько белорусских журналистов за решеткой, когда разрушены и криминализованы медиа, а госСМИ превращены в пропаганду — как можно в таких условиях пытаться что-то преподавать?

Я ушла оттуда потому, что не хотела нормализовывать своим присутствием ненормальное. Если ты приходишь и читаешь лекцию — ты делаешь происходящее легитимным. Показываю этим, что жизнь продолжается и есть какое-то будущее и у этих конкретных студентов, и у белорусской журналистики… А это не так.

Если бы меня спрашивали, поступать ли сегодня на факультет журналистики — однозначно, безусловно нет.

Молодым людям, которые должны иметь свое мнение и его отстаивать, а не стараться подладиться под начальство — насколько им в принципе безопасно оставаться в Беларуси? А поступать ли — уже второй вопрос. Я бы не советовала.

Нужно ли независимым медиа вступать в диалог с пропагандой, чтобы победить ее, что называется, в честной борьбе, или необходимо создавать свою повестку? По мнению Ирины Сидорской, вести диалог точно не стоит:

— Во-первых, у пропагандистов нет задачи действительно обменяться мнениями и достичь какого-то компромисса. Их задача — повлиять на мнение и поведение людей. Поэтому будут использованы любые средства: пропагандист в этом диалоге будет обманывать, фальсифицировать, будет петлять, передергивать факты, «подкалывать» вас, оскорблять и так далее.

Кроме того, кейс Дудинского и Талерчика, которые пытались выйти на такие диалоги, показал, что пропагандистов услышала та часть аудитории, которая раньше никогда не слушала.

То есть, делая такой якобы «батл», мы позволяем пропаганде перейти на нашу целевую аудиторию и привлечь к себе внимание, давая якобы простые ответы на сложные вопросы, где «мы хорошие», «наша власть хорошая». А журналистика не дает простых ответов, а дает сложные, говорит: вот это надо иметь в виду, вот это, и здесь непросто, и здесь противоречивые интересы — и это сложнее воспринимать людям.

Пропаганда паразитирует на человеческом желании находить простые, эмоциональные ответы. Как с этим бороться — просто не смотреть? Да, это самое первое действие — выключить кнопку и не поддаваться интоксикации дальше.

Второе — для журналистов очень важно показывать фактчекинг, развенчивать фейки и манипуляции пропаганды.

Третье — выстраивать собственную повестку дня, а не идти за пропагандистской. Ведь тот, кто озвучил свою версию первым, имеет приоритет — всем остальным приходится эту версию оспаривать, приводить дополнительные доказательства. Нужно продвигать нарративы и ценности демократии, а не только факты: когда насилие — это невозможно, когда человек понимает, где добро и зло, и что война — это то, что в принципе должно быть запрещено.

К сожалению, волшебной палочки для борьбы с пропагандой нет, это комплексная деятельность, и для этого нужна не контрпропаганда, а качественная журналистика, прежде всего. Нам бы хотелось, чтобы это было быстро, но ведь редко бывает так, чтобы зритель посмотрел передачу и вышел другим человеком. Я вижу позитивную динамику, и главное, что мы движемся к цели.

Чытайце яшчэ:

«Я за тое, каб найбольш актыўныя былі знойдзены і ім далі належнае». Вялікая гутарка з Лявонам Вольскім

Вольга Класкоўская: Як тут не параноіць, калі ў ванне ляжыш, а да цябе ГУБАЗіК урываецца

Стваральніца падкаста «Вясна прыйдзе»: Меншае, што мы можам зрабіць, — гэта ведаць пра досвед людзей, якія побач з намі