Саша Романова: «Сейчас период охлаждения протестной повестки и поиска новых аудиторий и стратегий»

«Протест 2020 года тоже был в некоторой степени «кукушным» и «вилэджевским»»

— На фоне вынужденного переформатирования KYKY можете ли вы сказать, что сработало, а что нет?

— Сайт KYKY заработал в том виде, в котором вы его знаете, в 2013 году. Он символизировал «другую Беларусь» — без тракторов и дожинок. Аудитория для него была подобрана очень четко: демократичные, свободные белорусы, с хорошими зарплатами, активные и эффективные, которые любят свою страну, спорят на разные темы в Face­book и очень приветствуют появление медиа-платформы, которая будет транслировать их мнение. Эти люди не всегда заходили на Tut.by, ведь речь шла обо всей Беларуси — и о тракторах, и о обычных хипстерах… А нам хотелось совершенствоваться и вписаться в наш замечательный пузырь.

Нам удалось! Протест 2020 года тоже был в чем-то «кукушным» и «вилэджевским», если вспомнить, как активно в нем участвовали наши платформы, какие остроумные лозунги были у людей на плакатах на улицах Минска.

А потом этих замечательных людей уничтожали: кто-то уехал, кто-то затаился на родине, кто-то, к сожалению, сел. А KYKY  остались. Для кого мы можем писать сегодня? Какую аудиторию и для какой цели мы можем объединить? Вот что нам нужно придумать.

— Стало известно, что из команды уходят четыре члена: Виктор Малышевский, Ирина Михно, Влад, который вел Telegram, и бильдредактор Алесь. Куда они теперь пойдут?

— Ира Михно решила самостоятельно покинуть команду задолго до событий. Именно ее решение ускорило процесс — она была с нами 10 лет, и на ней многое держалось. Я четко понимала, что без Михно нет смысла держаться за прошлый KYKY. Если Ира захочет вернуться в журналистику, повезет любому работодателю, ведь такой работоспособности и верности ценностям коллектива, как у Иры, еще поискать. Это редкость. Ира может свернуть горы.

С остальными ребятами лично я не работала, мы договорились с Витей, что я не буду вмешиваться в редакционную работу. Они просто показывали цифры. За год цифры на всех платформах очень сильно упали, и мы поняли, что финансово больше не сможем делать эту историю. Это все, что я могу прокомментировать по этому поводу.

— Сколько человек осталось в KYKY и что они будут делать?

— Пока еще рано говорить об этом и знакомить с личностями, но, надеюсь, в ближайшем будущем станет проще и мы сможем представить новых героев. Могу сказать, что из звезд KYKY с нами до сих пор Глеб Семенов, который занимается Tik­Tok и собственным проектом. Есть и другие, менее публичные коллеги.

«Писать на сайт — все равно, что писать в стол»

— Что вы подразумеваете под термином «неортодоксальная мобильная рэдакция»? Разве это не эвфемизм для описания плохой ситуации?

— Ситуация, конечно, плохая, никто не спорит. Но у нас есть пример проекта The Vil­lage Belarus, который выжил в социальных сетях, нашел свою аудиторию, растет и дает цифры большие, чем до временной остановки. Похоже, что в сложившейся ситуации мобильная редакция, не нацеленная на обслуживание сложного заблокированного в Беларуси сайта, — единственный способ спасти проект.

— В каком случае вы решите возобновить работу сайта? Что должно произойти?

— Мы должны понимать, что у аудитории есть потребность прийти по определенному адресу в интернете и совершить какую-то активность. Я не думаю, что это будут только лонгриды. Будем исходить из сообщества и его интересов — как было в начале зарождения проекта.

— Как вы думаете, почему посты в Insta­gram и Tik­Tok могут заменить публикации на сайте? Формат платформ не предполагает лонгридов, что было одной из фишек KYKY…

— Самый крутой лонгрид на сайте читают в лучшем случае 7–10 тысяч человек. Один успешный Tik­Tok может дать 200 тысяч охватов. Если речь идет о такой колоссальной разнице, то, на мой взгляд, ситуация однозначная – нужно идти туда, где есть аудитория.

Писать на сайт — это все равно, что писать в стол. Любой журналист сгорит и ничего не захочет.

— Есть ли успешные примеры, когда СМИ отошли от классической модели «сайт — центр экосистемы, а соцсети — ее спутники», оставив только «сателлиты» в Insta­gram и Tik­Tok?

— Я уже упоминал The Vil­lage Belarus выше. Мы очень рады наблюдать за тем, как растут его Insta­gram и Tik­Tok. Понятно, что это другая модель и что мы многое потеряли из-за закрытия сайта. Однако у этой модели есть перспективы и точки роста.

— У KYKY 23 тысячи подписчиков в Face­book и почти 20 тысяч в X (Twit­ter). Это хорошие покрытия. Почему вы решили оставить аккаунты с такой социальной базой?

— Twit­ter мы не собираемся бросать. Возможно, микровидео можно будет размещать и на Face­book – посмотрим.

—Судя по вашим словам, вы уделяете большое внимание Patre­on, что может иметь смысл в рыночной модели, но можете ли вы привести конкретные примеры того, почему читатель согласится платить за контент? Это эксклюзив, инсайты, анализ конкретного сегмента рынка или просто благотворительность?

— Могу привести конкретные примеры изданий и блогеров, которые размещают бесплатный контент на Patre­on и выглядят достаточно привлекательно. В этой ситуации заменой сайту может стать Patre­on — та же платформа, где хостинг и архивы стоят не так дорого, как крыло самолета. И не все на Патреоне за деньги, мы поработаем над этой идеей.

«Наступил темный период, когда нужно было уговаривать медийщиков не есть друг друга, но мы и это прошли»

— Полгода назад аналогичная судьба постигла The Vil­lage Belarus. Переход на новую форму в случае с The Vil­lage Belarus и KYKY произошел после того, как главные редакторы объявили о приостановке работы. Что произошло накануне внутри команд?

— Я вряд ли готова говорить о той демотивации и ужасе, который окружает команду, которая бросает все и переезжает в другое место. Вы сами знаете, как это происходит. Я не готова говорить о сотрудниках, которые не могут уехать по разным причинам, и о том, как ты пытаешься их защитить, чтобы хоть как-то уменьшить свое чувство вины. Я не готова говорить о коллегах в тюрьме, на месте которых могла бы быть я сама и все коллеги.

Независимым журналистам приходится нелегко. Первые два года все планировали поскорее вернуться домой, кто-то даже покупал билеты на самолет до посадки Ray­nair в Минске и разгрома Tut.by, и нам приходилось уговаривать людей не ехать, потом мы перестали это делать.

Наступил темный период, когда необходимо было уговаривать медийщикоов не есть друг друга и не разрушать репутацию своих же белорусов из демсил, у которых не получается свергнуть режим. Но мы прошли и этот период. Сейчас период охлаждения протестной повестки и поиска новых аудиторий и стратегий – мы в этом живем, мы к этому готовы.

— Почему два проекта, имевшие схожую концепцию, один за другим переходят в другой формат? В чем вы видите причину? Или это совпадение?

— У них обоих была сильная и понятная нишевая аудитория, они были коммерчески сильны как бизнесы, и оба лишились всего. Приходится перестраиваться на ходу, иначе нам не выжить.

Читайте еще:

Вы паспяшаліся напісаць некралог для KYKY: Саша Раманава — пра будучыню праекта

Cайт kyky.org прыпыняе працу праз праблемы з фінансаваннем

Искусственный интеллект пока не заменит журналистов, но может им помочь. Предлагаем лайфхаки