1000 дней без любимого человека. Разговор с Ольгой Ивашиной — женой журналиста, осужденного за работу на 13 лет

Обыск

Утром 12 марта 2021 года Ольга Ивашина вышла из дома раньше мужа. Денис планировал ехать к бабушке — зашел в аптеку, оттуда — на остановку. Там его задержали.

Ольге о задержании рассказала свекровь, сказала ехать домой, посмотреть, «что там да как». Рядом с остановкой ее уже ждали.

«Паказалі пасведчанне, сказалі, што будзем у вас ператрус у хаце праводзіць. Са сваімі панятымі, канешне. Але я звярнулася да суседзяў, каб хтосьці не чужы быў», — вспоминает Ольга.

Обыск проходил несколько часов. Силовиков интересовала литература и всё, что связано с Украиной — шарфики с Майдана и флаги. Забрали деньги, технику, блокноты и даже исписанные черновики, на которых ничего нельзя разобрать.

Ивашина вспоминает, что обыск проводился «более-менее культурно», но ее все равно пытались задеть.

«Яны казалі: «Вы не ведаеце пра свайго мужа, а мы ведаем. Мы за ім даўно сочым». Пасеяць нейкія сумневы, — говорит Ольга. Стаялі іконкі на шафе, а за імі былі кніжкі. Казалі: «Вось у вас тут абразы, а за імі экстрэмістская літаратура розная, якія ж вы веручыя»».\

Когда они уходили, то попросили быть «потише»: ««Вы, галоўнае, нічога нідзе не пішыце, ніякага шуму. Яго адпусцяць, ён будзе сядзець у хаце да суду»». Канечне ж, так не сталася».

Майдан

Денис Ивашин начал заниматься журналистикой после Майдана 2014 года. Он редактировал беларускую версию издания Infor­na­palm, а для «Новага часу» писал расследования. Например, он нашел десятерых беркутовцев, которые из Украины переехали в Беларусь и начали работать в милиции.

В 2015 году, когда Россия аннексировала Крым и начала войну на востоке Украины, Денис познакомился с Ольгой, которая поддерживала украинцев.

«Калі бачыла ў Горадне машыну з расейскімі нумарамі, я клала пад дворнікі ўлёткі з тэкстам кшталту: «Вярніце Крым», «Рукі прэч ад Украіны»», — вспоминает Ольга. — «Некалькі месяцаў гэта рабіла. У жніўні мяне заўважыў неабыякавы грамадзянін. Мяне затрымалі, склалі пратакол. Пра гэта напісалі проста ўсе».

Ивашин нашел активистку через фейсбук и был удивлен, что они не виделись раньше — в родном Гродно и пропустить девушку, которая проводит акции в поддержку Украины.

«Было зразумела, што ён мяне не ведаў, таму што я сама з Наваполацку, пераехала толькі ў 10-ым годзе. Знайшоў мяне праз фэйсбук, потым мы сустрэліся на курсах «МоваНанова». Пазнаёміліся і ўсё пайшло», — говорит Ольга.

Из-за журналистской работы про Ивашина часто «сочиняли пасквили» провластные издания. Он даже вел архив статей, которые писали про него — их набралось уже более ста.

«Так называемые враждебные действия России»

10 дней после задержания родные не знали, что происходит с журналистом. Летом в изоляторе у него случился сердечный приступ. В октябре 2021 года семье сказали, что Дениса обвиняют в измене государству.

Спустя год заключения Ивашина «Белта» опубликовала версию обвинения от КГБ.

В ней говорится, что «украинская сторона» «поощряла» журналиста за работу: например, грамотой замминистра обороны Украины Игоря Долгова и картой заграничного украинца. Комитетчики указали, что одним из отправителей денег на счет Ивашина была жена «бывшего офицера ГЦИПсО» Максима Майорова, «обозревателя Inform­na­palm» и автора книги «Крым за занавесом. Путеводитель зонной оккупации».

«Автором регулярно осуществлялись информационные вбросы относительно так называемых враждебных действий России в отношении Украины и Беларуси», — утверждали в КГБ.

Силовики рассказали, что Ивашин «под непосредственным кураторством из Киева» собирал сведения о российско-беларуском военном, политическом, экономическом, культурном сотрудничестве, о поставках в аннексированный Крым и самопровозглашенные ДНР и ЛНР беларуской продукции, а также информацию о силовиках, «объединениях казаков» и бывших беркутовцах.

Дело Ивашина рассматривали в закрытом режиме. Сначала по обвинению в измене государству и о вмешательстве в деятельность милиционера. Во время суда вторую статью заменили на незаконный сбор информации о частной жизни.

Журналиста приговорили к 13 годам и 1 месяцу колонии. А каждому из девяти потерпевших милиционеров он должен заплатить по 2 тысячи рублей.

«Хочется послать всех за русским военным кораблем», — сказала мать на суде, наблюдая, как пропагандисты наседали на дипломатов, приехавших поддержать Ивашина.

Забрали четки для молитвы, потому что «не надо выделяться»

После перевода в колонию Ивашина начали отправлять в ШИЗО и ПКТ, вспоминает Ольга. На две недели он исчез — оказалось, что его судили и ужесточили режим отбывания наказания. Часть срока он проведет в крытой тюрьме Жодино.

Журналист узнает новости из писем от родных, телефонных звонков и выписанных изданий. Несмотря на то, что в камере нет телевизора, важные новости он узнает быстро.

Так, спустя два дня после атаки ХАМАС на Израиль, он написал письмо, в котором спрашивал, что с близкими и друзьями, которые живут в Израиле.

В Гродненском СИЗО у заключенного отобрали ружанец. ««Іншыя вязні будуць зайздросціць», «не трэба выдзяляцца» і гэта ўвогуле «атрыбут даўно асуджаных»», — передает объяснения изоляторского психолога Ольга.

Во время этапов конвоиры тоже забирали ружанец у Дениса, но позже все вернули.

Циничные письма из «Советской Белоруссии»

По словам Ольги, сейчас с Ивашиным «принципиально» нового ничего не происходит: «Ён проста сядзіць і губляе час».

В ноябре одно из писем матери уничтожили цензоры. Как они объяснили, в письме с распечатками новостей, статистических данных и статей издания «СБ. Беларусь сегодня» была информация с «циничным содержанием».

Денис «ощущает себя нормально» и не болеет, пишет письма и читает, ждет, что ему придет книга Габриэля Гарсии Маркеса.

1000 дней в плену

Ольга не планировала вести канал о Денисе так долго. Сначала в фейсбуке она описывала обыски. Потом писала о том, что с ним происходит в заключении.

«Лічылі, што гэта вельмі важна, нават дзеля ягонай бяспекі. Потым усё расцягнулася, і спыніцца было немагчыма. Тым больш, мы зразумелі, што гэта сапраўды хоць трошкі ўплывае на ўмовы, у якіх ён знаходзіцца», — говорит Ивашина.

Когда у Ивашина случился сердечный приступ, медик пришел «досыць хутка», хотя журналист был в карцере.

«Калі ўзгадаць сітуацыю з Пушкіным, то гэта, можа, уратавала жыццё Дзянісу», — объясняет его жена.

«Мы неяк перадавалі яму перадачу. Я паклала тое, што палічыла неабходным. Потым ён напісаў, што за дзень-два да перадачы ён захацеў гэтую рэч. Нібыта прачытала думкі на адлегласці. Мяне радуе, што я магу яго парадаваць такім чынам».

На 206 день заключения Ольга начала дублировать посты из фейсбука в телеграм. Ежедневно вести ресурсы о Денисе занимает у Ивашиной около двух часов. Не обо всём можно писать, саму форму постов придумывать сложно.

«Не ведаю, ці хопіць меня яшчэ на нейкія інстаграмы, ціктокі. Наўрад ці. Хочам, каб пра Дзяніса памяталі, не забываліся».

Без мужа Ольге приходится тяжело. В письмах к родственникам Денис сам их поддерживает.

«Дзяніс — такая моцная апора. Мур абаронны. І зараз яго няма, даводзіцца не толькі неяк уладкоўваць свой побыт, але яшчэ яму дапамагаць. Нават часам накатвае — бачыш: людзі усміхаюцца, разам ідуць, сям’я. І разумееш, што невядома, калі зможаш пабачыць зноў мужа».

Пока Ивашин был в колонии, его родные рассчитывали на звонок через Skype. Не успели — его перевели в тюрьму. Остались только телефонные звонки, но Ольга уехала из Беларуси.

«1000 дзён без каханага чалавека. Гэта неймаверна цяжка. Сколькі б там не было, тысяча з 13 год, якія выпісалі — неістотна. Кожны дзень цяжкі. Няважна, колькі іх».

Читайте еще:

У магілёўскага журналіста Барыса Вырвіча адбыўся ператрус. Ён сам на свабодзе

У Ваўкавыску судзяць зняволенага блогера Паўла Вінаградава

«Адкрыта прапагандуе палітыку тэрору ў дачыненні да «непаслухмяных» журналістаў». Як М’янма дэмакратызавалася наадварот