ОМОН и практики любви

Ситуация с боевым беспределом наших правоохранителей отлично знакома каждому, кто хоть раз присутствовал на акциях протеста. Или просто стал свидетелем, как бритоголовый качок в автобусе вдруг технично бьет в челюсть болтливому пьянчужке. Считать людей в камуфляже своими друзьями крайне сложно. Тем более – воспринимать их как своих защитников. Поскольку защищают они совсем не тебя – а, напротив, от тебя. Кого? Кого надо. Проходим, не задерживаемся!

Правда в том, что у нас защиты нет. Правовой беспредел родного авторитаризма подменяет нормы закона правом сильного. Он без особых сантиментов делит мир по-простому: на волков и овец. И в этом раскладе нелепо и фальшиво смотрятся любые попытки медийной перетасовки ролей – показать травоядных дерзкими хищниками или, напротив, вырядить «санитаров леса» в пушистые шубки.

В скандале вокруг избиения в здании суда двух активистов и журналиста tut.by Павла Добровольского бросается в глаза функциональная асимметрия резонансного медиаполя. Со стороны потерпевших – фото- и видеоматериалы, прямая речь свидетелей, оценки экспертов. Зафиксированные факты, шокирующие свидетельства: «Кто-то из правоохранителей поставил свою ногу мне на лицо…», «Лужа моей крови следователей не заинтересовала…» Со стороны госструктур – информационные шумы и смысловые девиации: типовые обвинения в «неповиновении сотрудникам милиции и использовании нецензурной лексики», странные «от себя лично» извинения пресс-секретаря Верховного суда (не ясно, за что именно). И в комплекте – опубличенное под вывеской «СБ» пространное интервью с командиром минского ОМОНа. Вы думали, проблемный материал о срывах силовиков? Никак нет: «ОМОН: между прошлым и будущим» – эпическая песнь о подвигах, о доблести, о славе. И еще немного о том, как волнует боевых парней «Мастер и Маргарита». Крепкая такая имиджевая реклама. Про нежных и трепетных, преданных и просвещенных.

Слишком странный синхрон для простого совпадения. Слишком мимо для внятной реакции. На вопрос «Как такое вообще могло случиться?» нам отвечают: «Мы знаем языки, любим страну, ходим в театр и читаем Булгакова». Реальный беспредел замазывают списком омоновских достоинств. Бьют наградами по фактам – впрочем, никак при этом не отменяя последних. Но почему из всех возможных схем медийной контр-игры была выбрана именно эта – самая провальная?

Возможны два варианта ответа.

Первый. Безразличный. Они и не собирались выигрывать. Медиа для них – не равный партнер, а группа поддержки. Своих или врага – уже не важно. Силовики служат режиму и считают это любовью к Отчизне. Лояльность отмывает все грехи, делая служивых подотчетными только командованию. Покаяний и объяснений не будет, пока не дал отмашки главный. И даже тогда объясняться будем только с ним. А для всех прочих – наш рекламный ролик. И вам бы лучше нас полюбить.

Второй. Неутешительный. Не по праву, а «по понятиям». Объяснений нет и не будет, потому что, с их точки зрения, ничего необычного не случилось. Ну, вломили пацанчику. Так он не первый и не последний. А вот не лезь, когда люди работают. И вообще — ты мужик или чё? Встал, утерся, свалил! Какое еще журналистское удостоверение? Мы тут страну спасаем!

Ничего нового: пацанам опять мешают журналисты. Но только проблема никак не в настырной «четвертой власти». Проблемы начинаются как раз в ее отсутствии. В подмене реальной журналистской работы штамповкой агиток для бойцовых петухов режима.

И еще, из личного. 2006 год. Разгон протестного марша. Возле «Макдональдса» напротив ГУМа давка: работает ОМОН. Рядом с кучкой журналистов вдруг возникает командир в черном берете. Цепким глазом сканирует соседей. В ответ на нервное «Мы – журналисты!» звучит нежное «Так наденьте бэджи на х@й!» Девушки из прессы слегка озадачены…