«Каждое воскресенье ухожу из дома с мыслями, что сегодня могу не вернуться»: брестские журналисты о работе на маршах

Говорят, если о событии не рассказали в СМИ, то его и не было вовсе. Сегодня Беларусь погружена в события. Многие — для всех в новинку. Они динамичные, захватывающие, порой трагические. И кто лучше журналистов объективно это все зафиксирует, упакует в современные форматы и правдиво донесет до читателей?

Этот материал о тех, кто сегодня на информационной передовой. О людях в жилетах с надписью «ПРЕССА». О тех, кто в прямом смысле пишет историю страны и нашего любимого города Бреста.

Сейчас им много приходится работать на улице рядом с тысячами тех, для кого они, собственно, это и делают. Их вместе бьют, винтят, пакуют в автозаки… Но они продолжают выполнять свою непростую ответственную миссию.

«БГ» задала брестским журналистам из негосударственных СМИ и интернет-ресурсов несколько вопросов о дне сегодняшнем. Спросили и о мечтах.

Спасибо коллеги, что откликнулись на наше предложение! Спасибо за честность и откровенность в ответах! Спасибо за вашу работу! Всем нам — сил, мужества, терпения и веры!

— Повлияли ли на вашу жизнь в целом, и профессиональную деятельность в частности, события, происходящие в Беларуси после выборов?

Станислав Коршунов, TUT.BY: События августа-сентября очень повлияли на личную жизнь. Стал больше ценить живое общение, больше разговаривать с друзьями, коллегами, пытаясь как-то совместно все происходящее осмыслить и переварить. Будто после 9–11 августа внутри образовалась пропасть, которую нужно заполнить светом. Хочется больше времени проводить с близкими, общаться, отвлекаться от того, что происходит вокруг.

Ксения Петрович, главный редактор интернет-журнала «Бинокль»: Мы уже забыли в редакции, что когда-то писали о моде, архитектуре и воодушевляющих историях. Вспоминаем, как о довоенном времени.

В первые дни после выборов творился хаос, поэтому вся редакция работала 24/7. Не обошлось без ошибок, аврала и ссор.

За каждым репортером любого издания на акции стоит редакция, это закулисье. Именно благодаря этому штабу и его бесперебойной работе получается освещение, проверяются факты, собираются и обрабатываются истории. Люди устают там не меньше, волнуются и недополучают лавры репортеров, которые работают в поле. Ни про кого не стоит забывать, ни одну редакцию не везет один

Алесь Левчук, журналист-фрилансер: Долгое время казалось, что день 9 августа начался и все никак не заканчивается. Весь август мы отработали практически без выходных. Раз люди выходят, значит должны выходить и мы, показывать правду и давать людям слово.

Максим Хлебец, внештатный корреспондент «Брестской газеты»: Безусловно, события повлияли на всю деятельность. Если говорить про журналистику, то теперь у меня нет выходных. Иногда закапываешься в новостях, телеграм-каналах, чтобы найти что-то важное для читателей и это нон-стоп. А еще постоянная тревога добавилась, и спать стал меньше.

Милана Харитонова, журналист-фрилансер: Не могу сказать, что события после выборов радикально поменяли мою работу или жизнь. Я и ранее работала со СМИ неудобными для режима, и давление со стороны провластных структур испытывала часто, на протестных акциях работала давно. Однако власть в очередной раз решила прокачать нас с коллегами, устроив настоящую охоту на журналистов, блокируя не только отдельные сайты, глуша интернет тотально, режим сделал нас быстрей, хитрей, выносливей. Еще одним бонусом этих протестов стала огромная поддержка людей, наших читателей и зрителей. Мне и раньше доводилось слышать слова благодарности в адрес независимых журналистов, но сейчас это стало просто какой-то мотивирующей и поддерживающей лавиной.

Оксана Бровач, корреспондент «Комсомольской правды» в Беларуси» по Бресту и Брестской области: У меня с 9 августа один большой рабочий день с редкими и почти незаметными отсыпными. При этом ощущение, что прошло не полтора месяца, а полгода! Работать интересно, работы много, но хочется, если честно, вернуться к простым житейским проблемам: что у нас с урожаем арбузов в этом году и как меняются цены на цветы перед Днем учителя.

Роман Чмель, фотокорреспондент интернет-журнала «Бинокль»: Конечно, после 9 августа жизнь изменилась во всех аспектах, переключив все внимание исключительно на политику, протесты, жертвы, суды, мирные акции и т.д.

Первая неделя была практически без сна. Весь день на ногах, а вечером на передовой между ОМОНом и протестующими: нюхаешь перцовый газ, закладывает уши от свето-шумовых гранат, на твоих глазах начинают разбирать тротуар, летит плитка, баррикады из лавок… И… первые выстрелы, никто ничего не понимает, кто-то убегает, кто-то становится в сцепку… Первого человека ранили, кровь, крики, пытаются помочь, ОМОН машет дубинами налево и направо, матерясь и пиная всех подряд…

– Как относитесь к опасности быть задержанным во время работы? Чувствуете накапливающуюся психологическую усталость или привыкли и воспринимаете это просто как неотъемлемую часть профессии?

Станислав Коршунов: Раньше относился спокойно. Понимал, что такое возможно, но был уверен, что, работая по закону, журналисту нечего опасаться. После событий августа стало понятно, что закон у нас работает не всегда. Выходишь на работу и не знаешь сегодня закон на «вкл» или на «выкл». Поэтому стараюсь на следующую неделю ничего не планировать – не знаю, где закончится мое воскресенье: дома с семьей или на сутках в ИВСе.

Сергей Никрашевич, внештатный фотокорреспондент «БГ»: Психологическая усталость присутствует, но это скорее не конкретно от работы, а в целом от происходящего в нашей стране: насилие, аресты и т. д. Но стараюсь бодрится, даю себе время на отдых и перезагрузку — провожу время с родными и близкими, бегаю, играю в бильярд.

Ксения Петрович: Задержания не боюсь, но в тюрьму не хочется — жалко на это жизни. Переживаю скорее, что задержание отразится на редакции: нас мало и каждые руки делают много дел, отсутствие кого-то одного ляжет дополнительной работой на других. Хотя кто знает, может в РОВД меня настигнет истерика и окажется, что задержания я боюсь.

Сейчас такое время, что устать можно просто читая новости, поэтому надо бодриться и продолжать хорошо работать. 

Алесь Левчук: Да, мне страшно быть захваченным неизвестными в черном, страшно, что в тебя прилетит шальная пуля. Было страшно, когда нас с коллегой похитили 10 августа, мы больше девяти часов провели в РОВД и слышали все эти ужасные крики людей, когда их избивали, слышали взрывы и стрельбу на улице и крики «фашисты», но ничего не могли сделать. Мы чудом выбрались оттуда и на следующий день снова приступили к работе. Мы не роботы, и мы не можем не чувствовать усталость, и ее не может не быть, когда в нашей стране происходят такие драматичные события. Но я все равно пойду работать.

Максим Хлебец: Не уверен, что можно полностью быть готовым к задержаниям, особенно, когда столько новостей об избитых. Усталость как раз последние дни и накатила. Пока не знаю, что с этим делать. Надеюсь, что у многих развенчан миф о «простой работе журналиста».

Милана Харитонова: Отношусь к этому, как к неприятному побочному эффекту. Напрягает, что нет правил игры, нельзя заранее точно спрогнозировать что приведет к задержанию и предотвратить его. В итоге к задержанию стараемся готовиться постоянно. Перед выходом на протест готовим запас кошачьего корма, отправляем членам семьи, ответственным за ребенка, расписание на следующие 72 часа. Естественно, от этого устаешь, привыкнуть к такому образу жизни сложно.

Оксана Бровач: Усталость накопилась колоссальная. Мне повезло — меня не били, но тело все равно болит: наверное, это боль тех людей, рассказы которых приходилось пропускать через себя. И конечно, невозможно отделаться от постоянной тревоги за родных и за коллег. Я особенно болезненно воспринимаю задержания журналистов.

Когда в Минске моих коллег из «Комсомолки» судили за то, что они якобы координировали протест студентов, когда они просто делали свою работу, я дома плакала от бессилия. Это так несправедливо, но хуже то, что никак невозможно доказать свою правоту. Для нас работать — как дышать: как можно за это судить?

Роман Чмель: Страшно не было с первых дней. После того, как увидели весь этот ужас с пытками и насилием, было, конечно, не по себе: много плакал, просматривая видео, сердце колотилось, колени немного тряслись, но страшно не было никогда.

Олег Полищук, фотокорреспондент «Брестской газеты»: На случай задержания есть так называемый «оберег» в виде синего жилета с надписью «Пресса», удостоверение и редакционное задание. Но проблема в том, что сегодня задержать могут любого. И мы с коллегами не исключение. Действие «оберега» зависит от настроения людей в масках.

— Как родные и близкие вам люди относятся к вашей работе в сегодняшних условиях? Переживают, поддерживают или уже предлагают подумать о смене рода деятельности?

Станислав Коршунов: Родные, конечно, переживают. Просят звонить почаще, сами отслеживают онлайны с акций, пытаясь понять, где я нахожусь и насколько там безопасно. Конечно, все от этого устали. У меня с марта месяца в лучшем случае один выходной в неделю. Часто вообще без выходных. Тогда были волнения из-за аккумуляторного завода, потом пошли предвыборные и пост-выборные акции. Но вопрос о смене места работы не поднимается. Все понимают, что сейчас наша работа важна, как никогда.

Ксения Петрович: Близкие поддерживают меня и редакцию: моя подруга, например, привозила фрукты и ягоды из своего сада — витаминчики. Мама переживает, что «избегаюсь», жалуется, что почти не видимся, и, наверняка, мечтает о моей спокойной работе. Это связано не только с протестами: в «мирное» время у меня тоже был плотный режим, просто сейчас добавились репортажи, риски и ощущение «нестабильности».

Алесь Левчук: Нам повезло, что мы с женой оба журналисты, поэтому вопросов не возникает. Другим сложней – они понимают, что сегодня в стране нет законов, нет правил игры, поэтому может случится, что угодно. Они переживают, что тоже вполне нормально.

Милана Харитонова: Родные и близкие естественно переживают, они же видят, что теперь журналистика стала еще более опасным делом. Некоторые иногда говорят, что им было бы намного спокойней, если бы мы уехали, переждали неспокойные времена. Это все от тревоги, от желания как-то защитить. Для меня ценно, что близкие люди понимают, что это моя работа, и сейчас она как никогда важна для общества. Многие коллеги отменили отпуска, чтобы работать сейчас, освещать исторические события. Поэтому работаем дальше!

Оксана Бровач: Это так странно! Все вокруг переживают за меня больше, чем я сама за себя. Постоянно пишут: «Ты как? Ты где? У тебя все хорошо?» Моя поддержка — друзья, коллеги, родные и даже священники. Когда я советовалась с одним из них по поводу неоднозначной, но важной публикации, он мне сказал: «Оксана, не хочешь слушать меня, как священника —  послушай, как папу». Это трогательно до слез — осознавать, что обо мне настолько волнуются.

Роман Чмель: Первые дни ругался с родителями, отстаивая свою позицию и доказывая важность того, чем я занимаюсь. После была только поддержка. Близкие, конечно, волнуются и просят быть постоянно на связи.

Со временем появился план, что делать если не вернусь домой: дополнительный корм для кота, ключи у знакомых, порядок в квартире. Каждое воскресенье ухожу из дома с мыслями, что сегодня могу не вернуться, поэтому теплые вещи и вода всегда в рюкзаке.

Олег Полищук: Переживают не только родные, но и многие друзья. После каждого марша получаю много сообщений и звонков. Дочери мы не говорим, куда папа уходит.

— Изменились ли после 9 августа ваши отношения с коллегами, с которыми приходится работать плечом к плечу (объективом к объективу)? Как вы можете их охарактеризовать в трех словах?

Станислав Коршунов: С коллегами стал ближе, однозначно. Мы стараемся поддерживать друг друга, помогать. В нынешних реалиях мы можем рассчитывать только на себя и своих товарищей.

Ксения Петрович: «Бинокль» никогда не был вхож в «старую гвардию» журналистов, мы и не стремились. А тут за несколько дней успели познакомиться и стать командой. Сплотились. Все уже родные. И постоянно шутим — страх и уныние разбиваются об иронию, это проверенный способ.

Алесь Левчук: Коллеги у меня классные, я давно их знал, и мне приятно работать с ними плечом к плечу. У нас за два месяца сформировался отличный журналистский пул, который, уверен, будет на первых ролях в новой Беларуси.

Максим Хлебец: Почти всех полюбил )

Милана Харитонова: Со многими из тех, с кем работаем сейчас, мы плечом к плечу не первый год, но после 9 августа мы стали сплоченнее, солидарности стало еще больше. Мои брестские коллеги, те, кто сейчас работает на протестах, это прекрасные смелые люди. Они поддерживают друг друга и профессионально делают свою работу.

Оксана Бровач: Мы сейчас в любой момент готовы прийти друг другу на выручку. Не могу сказать, что испытываю удовольствие от работы на уличных акциях, но меня подбадривает тот факт, что я там не одна, а с коллегами. С ними не страшно, и у нас всегда найдется повод для шутки. Например, мы шутили, что у нас на жилетках написано «Пресса», а ощущение, что нарисована мишень — и милиция в нее целится. Это вообще-то грустно, но мы над этим все равно смеялись.

Роман Чмель: С коллегами наладилось общение, нет никакой конкуренции, а только единство и общее дело, а еще юмор и жилетки с надписью «Пресса».

Сергей Никрашевич: Познакомился с брестскими коллегами, с кем не был раньше знаком — все интересные и приятные люди, чувствуется солидарность и поддержка друг друга.

Олег Полищук: С коллегами по СМИ, которые освещают эти события, мы однозначно стали ближе. Чувствуется постоянная поддержка, взаимовыручка и сопереживание.

— О чем сегодня мечтаете как гражданин и журналист?

Станислав Коршунов: Мечтаю и как гражданин, и как журналист только о том, чтобы насилие прекратилось, а виновные ответили по закону.

Ксения Петрович: Мечтаю, чтобы была теплая погода, добро победило зло, а законы стали настоящими.

Алесь Левчук: Верю, что в новой Беларуси появится нормальный рынок СМИ. Главное сейчас остановить насилие, поскольку на это невозможно больше смотреть, надоело жить на войне.

Максим Хлебец: Я‑гражданин мечтаю о том, что закон будет работать для всех одинаково. Я‑журналист мечтаю о ТВ и радио без пропаганды.

Милана Харитонова: В глобальном плане мечтаю о том же что и большинство белорусов: жить и работать в новой стране, где будет любопытно и как гражданину и как журналисту. Есть и более скромные мечты: возобновить работу на культурных событиях и не ожидать что на концерт нагрянет ОМОН. Путешествий хочется и в отпуск.

Оксана Бровач: Я мечтаю выспаться и перестать дергаться от звонков, сообщений и вида милиции в городе. И еще мечтаю побывать на судах над теми, кто творил бесчинства.

И, конечно, мечтаю увидеть президента, избранного народом на честных выборах, и ликующих людей с шампанским на улицах города. Пока все будут веселиться, мы, журналисты, мы будем работать ничуть не меньше, чем сейчас, но зато с каким настроением!

Роман Чмель: Конечно, хочется выдохнуть, уехать подальше от людей, на природу, где тихо и спокойно, пожить без интернета неделю, смотреть кино, пить чай, читать книги и ничего не делать, гуляя по вечерам. Хочется в воскресенье выходить на прогулку с друзьями, не оставлять запасные ключи и не считать милиционеров на перекрестках. Хочется не бояться бусиков «Форд Транзит».

Сергей Никрашевич: Мечтаю жить в стране, где нет места насилию, где людей не подвергают арестам за их гражданскую позицию, и где мы, журналисты и фотографы, будем работать без риска быть задержанными.

Олег Полищук: Перед каждым воскресеньем я мечтаю лишь о том, чтобы никто из брестчан не пострадал.

Фотографии предоставлены журналистами.