Уже даже «СБ» стала спасением от районных газет с зарплатой 170 рублей. Репортаж с распределения на минском журфаке

В десять утра мы с фотографом Владом Рубановым стоим в холле третьего этажа журфака и смотрим на перепуганных студентов. Перед окончательным вердиктом у студентов есть «предраспределение» — и в этом году на нём открыто заявили:

приносить заявки от частных организаций и изданий бессмысленно, никого туда не пустят.

Выпускники жалуются, что за пару месяцев до этого тональность ВУЗа была иная: говорили, что есть шанс распределиться даже в частное СМИ, если оно будет зарегистрировано в Мининформе — правда, «только если это не «Наша Нiва». Впрочем, на TUT.by и Onlin­er студенты уже давно не пытаются попасть — еще пару лет назад окончательно стали отвергать подобные заявки. Ровно два года назад с заявкой от KYKY нашего главреда выслали в Добруш — наметилась тенденция к сужению списка одобренных СМИ.

«Даже не надейтесь, свободный диплом мы вам не дадим»

Теперь население журфака ищет себе место на «БТ», в «СБ», в «Звезде» или в «Республике» — эти государственные медиа хотя бы гарантируют не-высылку за МКАД и уже кажутся неплохим вариантом на фоне десятков заявок из глубинки, которые принудительно предлагает деканат. Вопрос карьеры или работы мечты сейчас не стоит — главное не уехать «на деревню к бабушке». 

Сначала распределяют магистрантов — студенты четвертого курса в шутку «бьются» за право поехать в Хойники. «У меня нет заявки — обошла 20 изданий и нигде не получила место. Думаю, поеду обратно к родителям в Мозырь. Платить будут рублей 200», — рассказывает мне Селина. «А я иду в «СБ», — говорит мне её однокурсница Наташа. — Да, по своему желанию — я там уже работаю».

Еще пару лет назад на журфаке для всех несогласных с распределением были лайфхаки, и главный, конечно, — выйти замуж, желательно за минчанина. Оформляешь брак, пишешь заявление с просьбой дать работу по месту проживания супруга — и тебя открепляют. Ведь среди всех заявок не просто не было минских изданий. Да что уж там, областных — почти всегда тоже. Но студентка Наташа говорит, что такой вариант решения проблемы уже не работает: «У деканата 180 заявок — сама мысль о свободном дипломе исчезает!».

Её «коллеги» потом расскажут мне, что руководство уточнило свой запрет:

шанс на свободный диплом есть только у тех, кто соединит себя узами брака с военным или милиционером. Никаких «молодых специалистов».

Иду дальше по душному коридору, встречаю кружок грустных ребят. Всех отправили на отработку диплома по их же заявкам, но даже этот факт радует не всех. «Я замужем. Два месяца назад у нас с мужем появился ребенок — и меня все равно распределяют. Еще на предраспределении мне сказали: «Даже не надейтесь, свободным диплом мы вам не дадим», — говорит студентка, которая держит в руках папку с пометкой «СБ». Она заранее писала обращение в Минобр, но ей пришел классический ответ с выдержками из закона о том, что она должна распределиться после окончания учебы. «По факту я не буду работать — только буду получать декретные выплаты от издания, за которым меня закрепили», — говорит «молодая мама» с потухшими глазами.

У ее подруги впечатлений больше: «Я давно работаю в журнале «Большой»! Иду на 0,5 ставки в государственное издание, просто чтобы мне, наконец, дали диплом и отвалили. Если кто-то попросит совета о поступлении на журфак, отвечу, что сюда вообще лучше не идти. Это хорошее место, но оно не про реальную журналистику».

Сразу после этого диалога встречаю девушку из медиа-зазеркалья: «Меня распределили на «Беларусь‑1». Я пришла туда на практику, сделала два репортажа про «Лістапад» и «Евровидение», и меня взяли в штат. Я реально рада, что буду там работать, у нас классная команда», — говорит она. Не врёт, видно по глазам.

«Министр улыбается, не отсвечивает»

В коридоре становится беспокойнее. Студенты обсуждают, что в районах, куда их гонят, на самом деле и люди-то не нужны. Якобы там уже есть штатный журналист, который работает лет десять на полторы ставки. А потом приходит молодой специалист — и его зарплату дробят. «Кому это нужно?», — задаются вопросом выпускники.

На удивление, спустя час после начала распределения я еще не вижу ни одного студента, который сидит на полу и расстроенно звонит маме. Но только я задумываюсь об этом — и вот они, первые слезы! Студентку не отправили по заявке. Она хотела работать на сайт «Компьютерные вести», но декан (теперь это Ольга Самусевич) сказала: «Мы не имеем ничего против, но государственные издания в приоритете». И положила перед ней «альтернативный» список.

Кстати, теперь и у комиссии появились вынужденные лайфхаки: перед распределенцами они кладут миниатюрную карту Беларуси — чтобы было удобнее рассмотреть место, куда ты поедешь.

«Вы из Минска? Ну, тогда выбирайте из Минской области». Карта заводит девочку в Борисов на оклад в 162 рубля и место в общежитии. До 100 долларов будут получать многие студенты, которые поедут в регионы — смотрите, как выглядит план распределения (несколько его страниц).

Мимо проносится другая студентка с фразой: «Если распределят в Хойники — не приду на госы!». А я в который раз слышу, что из всей комиссии резко себя ведет именно декан. Я помню Ольгу Самусевич в должности преподавателя беларуского языка (тогда она была еще замом декана Дубовика). Однажды, чтобы сдать ей экзамен, мы с нашим главредом и остальной группой веб-журналистов готовили ток-шоу про особенности «матчынай мовы» с драниками и костюмами. Самусевич была снисходительна, у всех был зачет. Сегодня же студенты описывают мне дьявола в юбке. А вот нового министра информации — Александра Карлюкевича — рисуют иначе: «Улыбается, не отсвечивает». Преподаватели тоже говорят, что он куда либеральнее своей предшественницы. Впрочем, быть «нежнее» Лилии Ананич — задача, посильная любому.

Одному человеку Карлюкевич даже помог — студентка Настя рискнула и пришла на распределение с заявкой от «Таварыства» (это организация, которой помогают существовать гранты). И Настин выбор, на удивление, одобрили. Почему? Потому что министру нравится деятельность этого объединения. При этом другую студентку из общественного объединения отправили по вузовской заявке.

Настя

Заявок в более-менее крупные города становится всё меньше, атмосфера в коридоре — еще напряженнее. Я подхожу к единственной компании людей со спокойными, даже отрешенными лицами с вопросом: «А вас куда?». Ответ превосходит мои ожидания: «ЛiМ», журналы «Полымя» и «Вясёлка». Для ребят попасть в эти издания — божественная удача, они сами принесли от них заявки. «Получать будем 300–350 рублей», — говорит за всех Кристина: «Вообще, если очень попотеть, в «ЛiМе» за месяц можно получить даже 600!» Вот оно — скромное счастье начинающего автора.

Через пару минут студентка Вероника выходит от комиссии с заявлением: «Я еду в Вороново!». Для справки, Вороново — это поселок в Гродненской области, где живет около шести тысяч человек.

Вероника

Сотрудница деканата, которая выполняет функцию конферансье — объявляет фамилии тех, кто заходит в кабинет — пытается по-своему утешить девушку: «Кто едет в Вороново — первым выйдет замуж!». Кажется, Веронике плевать — она показывает секретарю деканата средний палец. «Я у них спросила, как вообще могу ехать в Вороново, если я там вообще никого не знаю? Тем более, что у меня уже есть работа в Минске — я хочу быть фотографом. Мне ответили, что сотрудничать с минской организацией можно и удаленно — интернет-то уже появился… Да никуда я не поеду!» — Вероника на первой стадии «принятия неизбежного».

«Просто выплачу деньги за обучение»

Ровно в этот момент из кабинета со слезами выбегает еще одна студентка Марина. Ее заявку из минского dig­i­tal-агентства не одобрили, хотя там работают выпускники журфака. Она заявила комиссии, что не поедет за МКАД — и ей разрешили за десять минут найти себе вакансию в государственном минском СМИ.

Следом за ней выходит другая резвая студентка: «Меня отправляют в Институт бизнеса БГУ. Я говорю, что некомпетентна, но кого это волнует!» Я уже начинаю думать, что это жертвенное проявление агрессии, но тут она меня удивляет: «Я же не могу сказать комиссии, что вообще не собираюсь отрабатывать — просто выплачу деньги за обучение».

В итоге место Институте бизнеса с подачи второй девушки уходит Марине. А мне эта перетасовка карт напоминает игру в «Дурака» на лавке во дворе.

Внезапно из кабинета выходит счастливая студентка — ее распределили в OZ.by с аргументацией: «Ну, это связано с книгами, да и у вас есть муж». Оказывается, так было можно. Только книжная история на фоне сотни студентов — это скорее статистическая погрешность и попадание Луны (брака и книжного бизнеса) в нужную диагональ с полярной звездой.

Я встречаю первого парня! Его зовут Саша, он не первый год работает на «Трибуне». К моему удивлению, его заявку не одобрили: «Я знал, что так будет. Заранее определился, что поеду либо в Гродно, либо в Полоцк. Но когда подошла моя очередь, Гродно в списке уже не было».

Саша

Саша не лелеет мечту перераспределиться, он уже принял то, что поедет в Полоцк. Хотя на моём выпуске два года назад в «Трибуну» еще пускали.

А распределение подходит к концу — и студенты похожи на овощи по уценке в «Евроопте». Многие вслух рассуждают, зачем вообще потратили четыре года на место, которое не дало им профессиональных навыков, но хочет отобрать еще пару лет жизни. К выпускникам выходит преподаватель истории искусств Людмила Саенкова. Собирает всех «обиженных» в кружок и пытается успокоить. Выпускники прошлых лет помнят, что она единственная из заведующих кафедрами, кто так эмпатирует и помогает своим студентам. Сейчас она говорит, что осенью «мигранты» смогут перераспределиться и вернуться в Минск, но сейчас им нужно подписать бумаги о работе в Лепеле или в Сенно.

Спустя два с половиной часа распределение заканчивается. Но вдруг в кабинет вызывают двух студенток, у которых уже трясутся руки. Через пару минут они выходят с самыми счастливыми лицами на свете.

Спрашиваю, что произошло, и получаю ответ, достойный наших чиновников: «А ты откуда? KYKY.org? Я не уверена… Могу сказать чушь и навредить универу. В общем, у нас всё классно! Мы удачно распределились и всё хорошо!».

Многие «взрослые» не понимают, почему студенты не отстаивают свои права, раз для них так мучительна эта процедура. Те, кому повезло, боятся пошатнуть статус-кво. Те, кому не повезло, не хотят еще больше усугублять свое положение. Те, кому дали свободный диплом, на завтра забудут все былое как сонный паралич.

«Из «Вечернего Могилева» заявки есть?»

Из кабинета в образе фурий вылетает комиссия, быстро скрывается в деканате — слишком быстро. Фотограф не успевает даже моргнуть. Я же сегодня увидела слезы, радость, стресс и безразличие. Людей, которые вслух презирали систему распределения, и тех, кто напоминал больных стокгольмским синдромом.

Подпись ручкой: «Ни к чему хорошему»

Но когда в 2017 году распределяли мой поток, министром еще была Ананич. Человек, который один своим видом давал понять, что ей глубоко плевать на твою карьеру и амбиции. Персонаж, которого изображали в граффити в компании главы МВД Шуневича и главы ОМОНа Балабы. На ее место пришел другой человек — можно было надеяться на оттепель и на то, что журфак перестанет быть режимным объектом.

Но с министром сменился и декан — уставшего Сергея Дубовика заменила «четкая» Самусевич. Может, получилось как в уравнении: от перемены мест слагаемых сумма не поменялась – можно лишь гадать, от кого идет инициатива.

Только список СМИ, куда молодых журналистов не пускают, расширяется, а порог «приемлемости» изданий будущей работы для студента сильно падает.

«Из «Вечернего Могилева» заявки есть?» — шутит наш фотограф Рубанов, и весь коридор хохочет. В «Вечерний Могилев», который пропагандирует гомофобию и сомневается в существовании ВИЧ-инфекции, иконечно, никого не зовут. Но в 2019 году выпускники главного конвейера журналистов Беларуси не хотят за МКАД и просятся в «СБ», просто выбирая из двух зол меньшее. Понимают ли они, что сами идут в газету, которая считает их «дамами, удобными в быту»?

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!