Ирина Сидорская: «Пропаганда конструирует психологически приятную картину мира»

«Пропаганда дает простые ответы на сложные вопросы»

— Пропаганда по-прежнему обращается к пещерным инстинктам, использует те же приемы, о которых давно написано в учебниках. Так почему же она все равно действенная?

— Наверное, потому что человек как биологическое существо с того времени практически не изменился. Каждому и каждой из нас нужно прилагать усилия, чтобы сопротивляться пропаганде. Позитивная динамика могла бы наблюдаться, если бы общество и государство занимались развитием медиаграмотности, критического мышления и системным противодействием пропаганде.

Пропаганда обращается к особенностям психики, и если человек не в достаточной степени осведомлен и не хочет над собой работать, подвергая сомнению и проверке информацию в альтернативных источниках, то ничего не изменится. Он будет подвержен выгодным власти нарративам.

Вы, к слову, упомянули учебники по белорусской пропаганде, но я за все время работы на факультете журналистики БГУ их не видела. Имею в виду учебники по противодействию пропаганде. Возможно, такая литература есть в силовых ведомствах, но там, скорее всего, учат как раз заниматься пропагандой. Но мне подобные материалы не попадались.

— Получается, идет борьба наших неосознанных чувств с цивилизованностью?

— Понимаете, пропаганда дает простые ответы на сложные вопросы. Это легкий путь: не нужно прикладывать ежедневные усилия, разбираться в сути, черпать неприятную информацию. Взамен нам предоставляют понятную и удобную для восприятия картину.

— Сейчас часть общества считает, что Беларусь не является соагрессором в войне с Украиной, несмотря на признания Лукашенко о запуске ракет и вторжении российских войск с нашей территории. Пример из этой серии?

— Да. Вот смотрите. Разве обычный белорус готов признать себя соагрессором? Это слишком болезненно. В такой ситуации с одной стороны человек испытывает негативные эмоции, а с другой — беспомощность. Поэтому проще всего отрицать неприятную реальность.

Пропаганда с самого начала пыталась, и ей это удается, сообщать, что войны нет и Беларусь в этом никак не участвует. Дескать, в Украине проходит некая специальная военная операция, а белорусское государство, мол, выступает в роли миротворца, принимает беженцев, стремится прекратить боевые действия. Согласитесь, это значительно приятнее, чем признавать себя соагрессором.

«Цепляется за определенные триггеры и активно работает с ними»

— Одна из особенностей заключается в том, что зрители и читатели госСМИ иногда сами становятся распространителями определенных нарративов. Как это работает? Отчего люди добровольно становятся посланниками «нужных» власти идей?

— Это универсальная закономерность, которая присуща не только государственным СМИ. Аудитория любого медиа добровольно распространяет информацию среди знакомых, родных, близких.

Именно поэтому независимым медиа не рекомендуется цитировать «голую» речь Лукашенко и других чиновников. Чтобы прервать цепочку трансляции пропагандистских нарративов, нужно сразу деконструировать и подсвечивать, что сфальсифицировано, о чем умолчали, где приврали сторонники режима.

— Сейчас принято преувеличивать роль пропаганды. Однако возможно ли было бы столь эффективное ее воздействие, если бы потребители не готовы были внимать. Может, они хотят услышать, что им говорят с экрана телевизора?

— Пропаганда опирается на глубинные страхи, стереотипы, мифы, которые циркулируют в каждом конкретном обществе. Взять, к примеру, предвзятое освещение тем ЛГБТ-сообщества, «смены пола», феминизма. Вроде бы глупость, мракобесие. Но если посмотреть данные социологических исследований, то можно заметить, что идеи гомофобии у нас всегда были достаточно распространены.

Видя это, пропаганда цепляется за определенные триггеры и активно работает с ними. На примере войны это четко видно. Россиянам представляют ситуацию так: мы войну не ведем, гражданское население не убиваем, украинцы сами виноваты.

Или другой аспект, который касается традиционных ценностей. Кто будет спорить, что хорошо иметь любящую семью, с папой и мамой. В этом смысле пропаганда обращается к желательным моделям поведения и убеждает аудиторию: мы — за все хорошее. Таким образом конструируется психологически приятная картина мира.

— Этот прием, кажется, называется подмена понятий…

— Пропаганда использует огромное число нечестных приемов. А чтобы противостоять им, нужно иметь критическое мышление. Если же не грузиться и не рефлексировать, а включать госТВ или удобные YouTube-каналы, то услышишь то, что хочешь услышать.

«Это сугубо служебная функция»

— Но ведь есть те, кто пытается разобраться и обращается за неприятной для себя информацией. В чем разница между двумя группами?

— Прежде всего в уровне образования. Известный факт: жители крупных городов, имеющие высшее образование и занятые интеллектуальным трудом, имеют большой иммунитет к пропаганде. И наоборот, скорее готовы верить таким нарративам те, кто живет в сельской местности, имеет только среднее образование и опирается на точку зрения небольшого числа лидеров мнений.

Есть существенная особенность. Нельзя сказать, что пропаганда эффективна в целом. По одним вопросам ее нарративы работают, по другим — нет.

Даже сейчас мы видим, что белорусы более склонны верить одним тезисам, и не так — другим. К примеру, многие выступают против присутствия ядерного оружия и участия в войне. А продвигать идеи, что Россия лучший друг и Запад хочет нам навредить, получается лучше.

— Кажется, за последнее время условные Муковозчики и Азаренки окончательно утратили субъектность, практически полностью повторяя тезисы за российскими коллегами. Есть ли разница между РФ и РБ в этом смысле?

— В целом у пропагандистов самостоятельности нет. Их задача — продвигать властные нарративы. Это сугубо служебная функция.

Отмечу, после начала войны в Украине белорусская пропаганда синхронизировалась с российской. Если до февраля 2022 года она была более независимая, то теперь большая часть циркулирующих нарративов — пророссийские. Скажем, тезис о защите традиционных ценностей пришел именно из русского мира.

Это означает, что белорусская власть утрачивает субъектность, и это отражается на пропаганде. Однако некоторые особенности сохраняются. Если читать государственные СМИ, то Беларусь там по-прежнему не участвует в войне, наша страна — миротворец и оазис для украинских беженцев.

— Раньше считалось, что неверному представлению о действительности способствует недостаточность источников информации. Но во время широкого распространения интернета в это сложно поверить. Люди не хотят верифицировать данные, которые им навязывают? Почему?

— Для этого нужно предпринимать усилия — работать над собой, регулярно находить время и силы, чтобы заниматься интеллектуальным трудом. У многих нет привычки искать информацию в альтернативных источниках, критически оценивать ее, проводить параллели.

Считаю, что для развития таких навыков, нужно вводить курсы по медиаграмотности уже в школе. Рассказывать, как работают СМИ, что такое объективность и достоверность.

С этим были всегда проблемы, но сейчас — особенно острая ситуация: гуманитарное образование заменяется идеологией, что не способствует критическому мышлению.

«Не менее половины белорусов, находящихся в РБ, по-прежнему обращаются за информацией к независимым медиа»

— «Радио тысячи холмов» проработало в Руанде всего год, но это выражение стало именем нарицательным. Степень его влияния установил доцент Гарвардского университета Дэвид Янагизава-Дротт, определивший корреляцию между зоной приема радиосигнала и числом осужденных за геноцид. По каким критериям сейчас принято оценивать эффективность белорусской пропаганды?

— Я бы сказала, что до 2020 года мы наблюдали элементы пропаганды, она еще не была доминирующим видом деятельности, заменяющим журналистику. Однако после протестов целенаправленная деятельность государства в этом направлении активизировалась.

«Радио тысячи холмов» — яркий пример. В Руанде из-за особенностей рельефа легко было выяснить, где сигнал распространялся хорошо, а куда не доходил. Оказалось, что в некоторые поселения, где прием был слабый, приходили соседи и передавали основные пропагандистские нарративы. В результате жители этих поселений тоже начинали участвовать в геноциде. Это подтверждение тому, что люди сами склонны распространять нарративы.

Хотя сейчас проводятся независимые социсследования, я думаю, что достоверные данные о степени влияния пропаганды в Беларуси мы сможем получить только после окончания политического кризиса.

— Угрожающая тенденция. Независимые медиаэксперты указывают, что охваты белорусской пропаганды значительные. Как правильно понимать такие данные? В чем тренд?

— Не все так просто. Действительно, потребление и доверие к государственным СМИ, хотя и незначительно, но выросли. По сравнению с минимумом, который был в 2020‑м и в начале 2021-го, они несколько улучшили позиции. Теперь же зафиксирован выход на плато.

Это естественная ситуация. В частности, потому, что потребление независимых медиа криминализировано и затруднено для аудитории в Беларуси. Проблема не только в использовании VPN-сервисов — для читателей независимых медиа могут наступить негативные последствия. В таких условиях люди закономерно снижают риски. Кроме того, психологически тяжело воспринимать негативную информацию, каждый день тем самым себя демотивируя.

Однако, все исследования говорят, что не менее половины белорусов, находящихся в РБ, по-прежнему обращаются за информацией к независимым медиа даже в таких условиях. Это высокая цифра для нынешней ситуации.

— Корректно ли сравнивать пропагандистов с военными преступниками? Разве это не воочию закон Годвина (по мере разрастания дискуссии вероятность сравнения, упоминающего нацизм или Гитлера, стремится к единице)?

— Речь не только об оскорблениях и унижениях, но и о призывах к расправе, формировании неадекватной картины реальности, поддержке нелегитимного режима. Конечно, они несут ответственность за происходящее. Исхожу из того, что наиболее одиозные фигуры должны быть привлечены к ответственности.

— Если возвращаться к примеру Руанды. Единицы разжигателей ненависти и вражды предстали перед судом. Верите, что в нашем случае пропагандистов ждет наказание?

— Полагаю, что абсолютно всех это не коснется. Но мне кажется, часть пропагандистов неминуемо будет привлечена. Теперь легко задокументировать доказательства. Как говорят, интернет все помнит. Виновным все сложнее уйти от ответственности. Юристы в свою очередь тоже делают выводы и исправляют прежние ошибки.

В будущем эти примеры должно широко обсуждаться в обществе, в том числе на факультете журналистики. Важно не только наказать конкретных людей, а сделать так, чтобы это больше не повторялось. Такие случаи должны быть описаны в учебниках, а студентам необходимо знать, чем чревато следование негативному опыту.

— Действенный ли такой способ опровержения пропаганды, как развеивание фейков, чем занимается, например, Белорусский расследовательский центр (программа Week­ly Top Fake)? По сути, журналисты вещают на аудиторию, которая и так все понимает.

— Фактчекинг — только первый этап. Должна также проводиться деконструкция фейков и нарративов. Например, что Беларусь — вовсе не миротворец. С фактами и аргументами.

Условно аудиторию медиа можно разделить на три группы: сторонники, противники и безразличные. Я не думаю, что можно как-то повлиять на оппонентов перемен. Нет никакого смысла их переубеждать. Скорее нужно работать со сторонниками и безразличыми и прежде всего — на уровне ценностей. А это — права человека, демократия, инклюзия.

— Если тренд продолжится: пропаганда будет наращивать агрессивность, независимые медиа продолжат терять популярность то, что нас ждет? Потерянное поколение? Окончательная утрата независимости?

— Наибольшую угрозу я вижу в том, что сегодня происходит в системе образования. Речь даже не о вузах, а об идеологизации и милитаризации школьного обучения. Выступления силовиков, автоматы в руках детей и героизация тех, кто использует кувалду… Для юного возраста это очень опасно.

Мне представляется, что независимые медиа в такой ситуации не должны опускать руки. Впереди осень, а значит, активизация общественной и деловой активности. Что можно сделать? Системно работать с повесткой. Рассказывать об общественных и экономических процессах, объясняя, как это связано с политической обстановкой и что является реальной причиной кризиса.

Читайте ещё:

Как радио стало главным оружием нацистской пропаганды

«Ничего не помню, хочу забыть». Почему власти Беларуси готовы возить журналистов на Донбасс

Озираясь на три года назад. Репортерский взгляд на август-2020