Журналист-хиппи собрал коллекцию из 500 книг о рок-музыке

 “Во всем виновата любовь» — про уход из профессии

— Сергей, расскажи, пожалуйста, какое увлечение у тебя появилось первым: журналистика или коллекционирование книг?

— Все это происходило параллельно и вытекало одно из другого. Лет в 10 я открыл для себя рок-музыку. Первыми были Nir­vana. Соответственно, первая книга будущей коллекции была об этой группе, как, впрочем, и вторая, и третья. Я рос, открывал для себя другие коллективы и искал книги о них. В старших классах уже была целая полка с несколькими десятками книг о рок-музыке. Когда пришло время задуматься о будущей профессии, я подумал: а не стать ли мне музыкальным критиком или рок-журналистом? Изредка начал писать в местной городской газете материалы на тему молодежных субкультур, поглощая при этом еще больше жанровой литературы. Но уже не столько с целью поиска новой информации, а для изучения языка авторов. Чтобы научиться писать о музыке, нужно было читать соответствующую литературу.

Затем была “заочка” на журфаке БГУ и работа в «Газете Слонімскай»,

где меня быстро спустили с небес на землю. Пришлось писать о жизни города, местных мероприятиях и социальных проблемах.

— Пользовались ли в то время популярностью твои статьи о молодежных субкультурах?

— Временами я выезжал из Слонима в другие города и страны, привозил оттуда фоторепортажи с концертов и фестивалей. Но сомневаюсь, что местному читателю было интересно знать про концерты в Минске, Киеве или Белостоке. Я это делал, наверное, больше для себя, веря в мечту стать рок-журналистом. Тема диплома в университете все-таки была о музыкальном репортаже. Я мог получить 10, но возрастная комиссия посчитала, что в тексте слишком часто фигурирует рок, редко попадается поп и напрочь отсутствует классическая музыка. Поэтому я получил свою 8‑ку и обиженный на всех и вся удалился на малую родину писать про посевы и надои (смеется).

И кстати, кроме надоев, у нас была постоянная рубрика с обратной связью, куда подростки присылали sms, многое из тех сообщений касалось субкультур. Эти статьи имели своего читателя.

— К какой молодежной субкультуре ты относил или относишь себя?

В детстве я относил себя к гранжам, затем ушел больше в эстетику панка, но к старшим классам был уже убежденным хиппи. Расширялся кругозор, менялись жизненные ориентиры. А сейчас я законченный меломан и библиофил. Мне по-прежнему ближе всего идеалы хиппи, но внешность этого не выдает так, как раньше.

— Как относились к твоему образу журналиста-неформала?

— У старых советских хипанов была одна поговорка: «Не так важна длина хаера, важно то, что под волосами!». Большинство сотрудников редакции были передовых взглядов, к тому же я сразу проявил себя как ответственный работник, не лишенный минимального писательского таланта. Так что в редакции я прижился быстро, и у меня были прекрасные отношения с такими замечательными людьми и журналистами, как Ольга Шинкевич, Татьяна Плахетко, Янина Мельникова, Сергей Чигрин и Александр Захаренко. А вот с теми, с кем приходилось общаться по работе, было намного сложнее, далеко не всегда меня воспринимали серьезно из-за моего внешнего вида.

После того, как я перешел из газеты на местное ТВ, были случаи, когда звонил какой-нибудь чиновник, приглашал корреспондента на мероприятие, но с оговоркой: «только не этого вашего волосатого».

Меня это и задевало, и веселило одновременно. Ведь я достойно делал свою работу и к профессиональным навыкам не могло быть нареканий. Их не устраивала моя внешность. Уж больно выделялся паренек в ярких одеждах среди мужчин в «пинжаках».

— А почему ты, будучи панком и гранжем в подростковом возрасте, увлекся не гитарой, как большинство сверстников, а рок-литературой?

— Была и неудачная попытка овладеть гитарой, и желание научиться играть на ударных, которое потом переросло в увлечение перкуссией… При этом мне было безумно интересно: «о чем эти песни?», а так же «какую жизнь прожили музыканты, чтобы писать именно такие песни?!». Хотелось не просто слушать, а понимать.

— Сергей, сколько лет ты уже не в журналистике и почему так случилось?

— Во всем виновата любовь! В 2012 году завязались отношения, и я вслед за суженой поехал покорять столицу. В Минске оперативно работу по специальности найти не удалось, а новообразовавшуюся семью нужно было кормить. Устроился временно в рекламную фирму, при этом продолжал мониторить вакансии в журналистике. Но все найденные и предложенные варианты были либо мне не интересны, либо оплата была значительно ниже той суммы, которую я получал на «временной» работе. Так, совершенно случайно журналист Сергей Васильев ушел из профессии на 6 лет, продолжая при этом вынашивать различные идеи и время от времени пописывать «в стол».

К сожалению ничто не вечно. В один «прекрасный» день наш брак рухнул. Избегая дурных мыслей и убивая свободное время, я принялся за осуществление своей давней идеи, которую вынашивал несколько лет. Я собирал информацию, делал наброски, но сесть за написание все никак не мог себя заставить.

Теперь медленно, но уверенно готовлю ряд статей о западных рок-группах. Это может стать рубрикой на радио или даже авторской программой, а может, выльется в оригинальную энциклопедию, аналогов которой пока нет. Так или иначе, я принялся за дело. Быть может за этим последует мой ренюнион в журналистику. Главное, что есть идея, есть желание и есть амбиции.

Как человек, собравший более 500 книг по теме, и постоянно мониторящий все новинки, могу заявить, что подобной книги ещё не было… по крайней мере, на русском языке. Всю свою библиотеку я, разумеется, прочёл. Вот и решил выбрать «изюм» из прочитанного.

Порой невзрачная брошюрка оценивается как глянцевый фотоальбом

— Вот так плавно в разговоре мы перешли от журналистики к твоей коллекции книг. Расскажи, когда начал собирать книги о рок-музыке. И много ли, кроме тебя, в Беларуси на данный букинистов с таким увлечением?

— Книги начали появляться в подростковом возрасте, когда я задумался о смысле песен, которые слушаю. Я поставил для себя цель: одна книга в месяц. Хотел собрать библиотеку. Причем литература появлялась различная: классика и современная, зарубежная и русская, художественная и научная. Об истории, политике, журналистике, музыке. Когда рок-книг перевалило за сотню, увлечение приобрело несколько иную форму. Появился азарт находить редкие издания, узнавать, что и когда выходило. Книга стала не только носителем информации, а ещё своеобразным артефактом, на поиски которого нужно было тратить время, силы и деньги. Букинистика — очень увлекательное занятие.

Людей с подобным увлечением в Беларуси немного, но они есть. Как правило, собирают книги узкой направленности. Кто-то собирает все о The Bea­t­les, кто-то о зарубежном роке в целом, кто-то предпочитает исключительно русский рок, а кто-то обожествляет Цоя или Высоцкого и копает только в этом направлении. Мой же спектр широкий, может, именно поэтому моя коллекция является самой большой в стране.

— Какие самые редкие дорогие книги в твоей коллекции?

— Сложно вот так сразу ответь на этот вопрос. Ценность книги зависит от множества факторов: год издания и тираж; место, где она выходила и способ, которым была отпечатана. Порой невзрачная брошюрка оценивается как огромный глянцевый фотоальбом. Ценных и редких среди на самом деле немало, поэтому вспомню последнюю уникальную находку, которая попала мне в коллекцию. Это книга Back In The USSR, которую написал Артемий Троицкий в 1987 году, книга вышла в Великобритании на английском языке. Русский вариант этого издания увидел свет лишь весной 1991 года и под немного иным названием. Это книга из тех, которые имеют большую историю своего возникновения, а есть и наоборот те, о которых совершенно ничего неизвестно. К примеру, миниатюрное издание «Три правильных аккорда».

Не могу ни вспомнить и первую книгу о белорусском роке «Праз рок-прызму», которая вышла в Нью-Йорке в 1989 году. Эту редчайшую «мифическую» книгу (поскольку никакой информации об издании, кроме нескольких упоминаний в прессе вовсе нет) Я искал без малого 10 лет.

Ее написали выдающиеся белорусские рок-критики и журналисты Витовт Мартыненко и Анатолий Мяльгуй, которых уже нет с нами. Уникальная вещица! Полагаю, что количество экземпляров, доживших до наших дней, можно пересчитать по пальцам.

Успамін пра сябра. Анатоль Мяльгуй — рамантык, апантаны музыкай і беларушчынай

— А как насчет твоих расходов на новые книги в коллекции?

— Цены это также долгий, но менее интересный разговор. На букинистику нет определенной фиксированной цены, нужно подстраиваться под продавца. Были случаи, когда мне предлагали якобы редчайший экземпляр за 50 долларов, а спустя время я находил такой же том за 5 долларов. Случаются и обратные ситуации, когда весьма солидные издания предлагают по очень низкой цене. Это своего рода спорт: найти интересное редкое издание и при этом умудриться купить его недорого. Что бывает крайне редко, но бывает.

— Подобную литературу ведь не купишь в обычном книжном магазине. Где и как ты пополняешь свою коллекцию?

— В основном на интернет-барахолках. В Беларуси есть три основных ресурса, где можно приобрести в том числе и книги. Я постоянно их мониторю, и время от времени что-то выплывает. Причем, частенько бывает так: откликаюсь на объявление о продаже какой-нибудь проходной книги по теме, а в процессе беседы с продавцом, оказывается, что у него в закромах еще куча всего, что он просто не успел или не решился выставлять. Так и находятся книжные редкости.

Ну и, само собой — букинистические магазины. В Минске на данный момент есть четыре таких. Примерно раз в две недели  совершаю рейд по букинистам. Эдакое времяпрепровождение в выходной день. Но чем больше становится моя коллекция, тем реже я что-то там нахожу. Это как поход на рыбалку: не столько важен итог, сколько — процесс.

— И много времени приходится проводить в магазине в поиске книг?

— Это уже годами налаженный процесс. Пробежать по всем букинистам успеваю за 2–3 часа, учитывая, что использую общественный транспорт или велосипед в теплое время года.

Вот недавно ездил в Украину проведать бабушку в Черкасскую область, и заодно мне посчастливилось попасть в Киеве на крупнейший книжный рынок в Украине. Если верить данным интернета, то на нем около 700 точек, причем большинство из них — букинистика. Зимой, конечно, многие точки были закрыты, но и так там можно «потеряться» на целый день. Рай для библиофилов. Планирую, как-нибудь сгонять туда летом.

Музыкально-журналистский блиц-опрос

— Tut.by или Onliner.by?

— Не читаю новостных порталов, но на онлайнере есть барахолка, где я периодически нахожу интересующую меня литературу и пластинки, поэтому выберу этот ресурс.

— Ляпис Трубецкой или N.R.M?

— Безумно люблю и тех, и других, но на разных этапах их творческого пути. Мне больше по душе ранний N.R.M и поздний Ляпис Трубецкой , но если выбирать, то скорее N.R.M. Тот, который был с Лявоном Вольским.

— Работа в газете или на ТВ?

— Несмотря на то, что меня очень увлекла работа с видео, иметь дело с писательством намного интересней. Поэтому газета.

— Что тебе больше всего не нравится в журналистике?

— Больше всего меня раздражало то, что творчество превращалось в рутину. И если вдруг произойдет возвращение в журналистику, то хочется, чтобы меня буквально перло от каждого написанного или произнесенного слова!

— Твоя настольная книга?

— Сейчас такой книги нет, но в период студенчества это была: Эрик Фихтелиус «Десять заповедей журналистики». Она помогала и в учебе, и в работе, и в преподавательской деятельности, ведь в тот период я был сначала координатором, а затем и лектором в Слонимской Школе молодого журналиста.

— Когда вернутся в моду хиппи?

— Мода, как и впрочем, мода на субкультуры, циклична. Все возвращается через 30–40-50 лет. За тем лишь исключением, что никто не помнит про духовные ценности и прочие идеалы тех или иных молодежных направлений, копируется только оболочка. В конце 1990‑х, начале «нулевых» все повально носили джинсы клёш, затем их стремительно сменили широкие «реперские» штаны, а за драные джинсы, кеды и косоворот можно было отхватить люлей на районе. Теперь же так одеваются все кому не день. Та же история с причёсками и повальной модой на растительность на лице. Кругом одни лесорубы и капитаны дальнего плавания (смеется, почесывая бороду).

— Ты лесоруб или капитан?

— Я, скорее, — монах-отшельник…

Фото из личного архива Сергея Васильева