Звезды «второй древнейшей»

Отжечь (в журналистике) — выделиться, любой ценой привлечь внимание. Как правило, при этом наносится оскорбление отдельным личностям, но это не важно, поскольку эффект скандала срабатывает на результат. Оскорбление желательно наносить личностям публичным, но, лучше всего, не имеющим возможности привлечь автора к ответственности.
(Одно из правил успешной журналистики)

Истоки

Сегодня принцип отжечь довольно популярен. Впрочем, что-то в этом роде происходило во все времена. Нельзя не вспомнить, например, «Одесский листок», издаваемый более сотни лет назад Василием Навроцким, человеком долгое время даже не знавшим грамоты. Как писал потом об этом издании и этих журналистах писатель Владимир Короленко: ««Разделывать» — это их ремесло. Они прежде спрашивают, кого нужно оплевать, а уж после подыскивают резоны».

На серьезную журналистскую работу, связанную с поиском достоверной информации, «оплевыватели» никогда не были способны. Впрочем, для того чтобы «оплевать», «отжечь» и пр. — серьезной работы не требовалось.

Во времена советские, осуществлявшие тогда неограниченную власть партийные комитеты прямо указывали фамилию и даже адрес того или тех, кого нужно «оплевать» и даже указывали, за что. Хотя бывало по-разному. В первый же год моего редакторства в строительной многотиражке, секретарь парткома треста как-то прямо приказал «раз…ать» начальника одного из лучших стройуправлений треста Бориса Чуйко.

— За что?
— Найди за что, на то ты редактор! — сказал секретарь и отвернулся, считая вопрос исчерпанным.

Правда потом, когда произошли перемены, каждый журналист получил право выбирать: «отжигать», «раз…вать», «оплевывать» и вообще хулиганить на газетной полосе или в эфире… Либо распространять объективную информацию. Тут уж, как говорится, кто на что учился.

Но бесспорно: хулиганство в зарождающейся демократической журналистике Беларуси было почетным и оплачивалось высокими гонорарами в сочетании с демократическими премиями. А кропотливая работа по собиранию и распространению информации, как всегда, считалась рутинной и премиями не отмечалась. Как сказал однажды симпатичной, но умной журналистке, пишущей о проблемах продовольственного рынка, ее коллега, занимающийся проблемами геев:
— Ну я с моими пида…ми — понятно… Но и ты со своими колхозничками премий никогда получать не будешь.

Она и не получала.

…Правда, если уж быть справедливым, нужно отметить: общество всегда больше сочувствовало Иуде, чем Христу! Именно поэтому «оплевыватели» и «отжигатели» (в журналистике, литературе, кино…) всегда хорошо кушали.

К Христу или к Иуде?

Никто из нас, пишущих и снимающих, как известно, не ангел. Но в перманентном процессе нравственного выбора одни из нас неизбежно оказываются ближе к Христу, а другие — к Иуде. Приходится признать, что и автору, в силу разных жизненных ситуаций, приходилось выступать как в той, так и в другой ипостасях. Но, надеюсь, больше все-таки, в «той».

…Мне доводилось рассказывать историю о том, как против витебского фермера Владимира Рощинского, первым в Беларуси взявшего в аренду колхоз, возбудили уголовное дело. Коллеги-журналисты «отжигали» эту историю вовсю, находясь как за каменной стеной за милицейскими протоколами.

Но, при ближайшем рассмотрении, все оказалось шито белыми нитками. И моя публикация в защиту Рощинского была, что называется, против всех, и получилась громкой. Потом передавали — лично глава государства тыкал в «Народную волю» пальцем и говорил что-то вроде: прекратите ссорить меня с крестьянами! Словом, уголовное дело прекратили за отсутствием состава преступления. А Владимиру Рощинскому, которому накануне уже крутили руки и пытались «забрать», сказали, что он может работать дальше…

То есть, похоже, удалось то, что не так уж и часто получается в журналистской судьбе: спасти человека, остановить его на самом пороге тюрьмы. Кто-то из коллег тогда сказал, что я могу рисовать звездочку на фюзеляже — как летчики времен войны за сбитый вражеский самолет. Ведь, если разобраться, спасти человека правильнее, чем сбить…

А незадолго до этого удалось помочь еще одному фермеру — Геннадию Лукашевичу из Ошмян. Этого вполне простодушного человека вынудили дать взятку местному следователю, которому нужны были «успехи» в борьбе с коррупцией. За что в процессе передачи денег его же и арестовали, зафиксировав факт на видео и фото. Ситуация выглядела безвыходной.

Но — кому война, кому мать родна: для нашего брата это была редкостная возможность «отжечь», стопроцентно обеспеченная гонораром! При том, что фермер Лукашевич удивительно не походил на коварного взяточника… Пришлось «попахать», чтобы опубликовать аргументированный материал в его защиту.

Дело было перед выборами в парламент, конфликты такого рода властям оказались совершенно ни к чему. Опять, говорят, высокие должностные лица тыкали пальцами в «Народную волю» со статьей и, не особенно выбирая выражений, учили руководство района особенностям предвыборной тактики…
В результате, фермеру Лукашевичу дали полтора года условно и оставили в покое…

А задолго до этого, еще в партийные времена, удалось отстоять в таких же конфликтах 4‑х председателей колхозов, одного директора совхоза, одного руководителя ПМК, одного первого секретаря райкома и двух коммерсантов. Итого — одиннадцать звездочек на фюзеляже.

Не берусь сравнивать эту цифру с аналогичными у других белорусских журналистов — скорее всего, есть коллеги, которым удалось помочь большему количеству людей. Но все равно, не так уж плохо…

Правда, были и персонажи, которых приходилось критиковать. Но критиковать и «отжечь» — разные жанры. Потому что в основе критики — аргумент. В основе «отжечь» — сплетня или вообще вымысел.
Между прочим, именно такая журналистика и называется «второй древнейшей»…

Не вмешаться невозможно

Очень часто бывает так, что не вмешаться невозможно…
К примеру, один из тех, одиннадцати — директор безвестного совхоза в Шкловском районе Могилевской области Беларуси — тоже так вот попросил помощи. После того, как в 1989 году он проиграл на выборах в Верховный Совет СССР, в которых участвовал вопреки воле областного и районного руководства, его обвинили в избиении совхозного механизатора и возбудили уголовное дело. А при условии реальной и сильной нелюбви к нему со стороны властей срок от трех до восьми лет можно было считать гарантированным.

Не вмешаться было нельзя. Но и собственное журналистское расследование ничего не дало. А власти «топили» директора изо всех сил. И первый секретарь Могилевского обкома Василий Леонов (впоследствии министр сельского хозяйства Беларуси) приглашал автора (на тот момент корреспондента крупной союзной газеты) к себе и резко, как он умеет, требовал не вмешиваться в дела правосудия… Оставалось только огрызаться, типа: «Знаем мы ваше правосудие!».
Но после нашей встречи уголовное дело прекратили.
Между прочим, фамилия этого директора совхоза Александр Лукашенко. Так что выходит — заслуги перед народом Беларуси у автора есть.

Судьба

…А судьба своими засаленными картами играет человеком с таким же ожесточением, с каким играет в «очко» механизатор Долгопьянов из деревни Каршаняты у реки Чапунька где-нибудь под Гродно. Тем более, что времена меняются, политическая коньюнктура тоже. В начале 90‑х пришлось выступать в защиту уже бывшего первого секретаря обкома Леонова, которого, по сути, обвинили в том, что он возглавлял мафию — тогда такие обвинения были в моде.

А потом, в 1997‑м, пришлось готовить еще целый ряд статей о том же Леонове — уже экс-министре и «зэка». Официальной пропагандой было создано устойчивое мнение о нем, как о проворовавшемся хозяйственнике. А кроме автора, практически через номер публиковавшего в «Белорусской газете» статьи о деле Леонова этим, по сути, больше никто не занимался.

…Характерный штрих к жизни тех, кто не стремится «отжечь» — она небогата. Из тех 11-ти человек и всех остальных, в этот список не попавших, только фермер Лукашевич из Ошмян привез потом автору несколько мешков картошки, капусты и бураков. Директор совхоза вообще обошелся бутылкой самогона. Часть ограничилась мелкими подачками. Впрочем, как говорил кто-то из классиков, всех моих друзей я прощаю. Но список тех, кого я простил, у меня есть.

Звезды и ордена

…Конечно, проще всего было бы стать в ряды тех, кто расхваливают власть так, словно собираются ее продавать… И «отжигают» противников власти так, словно собираются их купить… И получать за это иные «звезды»: государственные ордена, дипломы, премии…

Но проблема в том, что в Беларуси журналистам приходится защищать героев своих публикаций, конфликтуя именно с властью. Тем более, что она в нашей стране и главный работодатель, и главный идеолог, и главный коррупционер… А ордена, между прочим, распределяет тоже именно власть!

Если обращаться к давней истории с директором совхоза, то становится очевидным: теперь тот директор совхоза сам не что иное как высшая власть. Он и подконтрольные ему структуры вместе с подконтрольной прессой «давят» других. Единственная надежда тех, кого «давят»- на неиспугавшихся. И уж получится или не получится у нас в очередной раз отстоять человека — это, как говорится, не факт. Но на «звезды» от власти рассчитывать по-прежнему не стоит.

То есть, приходится выбирать: или люди, c их судьбами, или «звезды» от власти. И тут уж, как говорится все в той же поговорке, кто на что учился… Для тех, кто выбирает первое, о втором надо забыть. Им остаются только виртуальные звездочки на фюзеляже — по числу людей, которым удалось помочь.

…Теперь на фюзеляже моего жизненного самолета 11 звездочек. Ей богу, немало! А если одного президента (бывшего директора совхоза) считать за двух фермеров, то звездочек будет уже двенадцать, правда?