«Я обычно включаю музыку, когда режу трупы». Как убивали Джамаля Хашогги

Предупреждение: статья содержит натуралистичные описания сцен насилия

Турецкие спецслужбы установили в консульстве прослушивающие устройства. Поэтому подготовка и исполнение плана убийства были полностью записаны. Эту запись слышали всего несколько человек. Двое из этих людей согласились рассказать о ее содержании программе Би-би-си Panora­ma.

Британский адвокат, барристер — баронесса Хелена Кеннеди — слышала запись момента смерти Джамаля Хашогги.

«Жутко слышать чей-то голос, слышать страх в этом голосе и понимать, что все это происходило на самом деле. От этого дрожь пронизывает все тело», — признается Хелена Кеннеди.

Хелена Кеннеди делала подробные записи во время прослушивания разговоров саудовских убийц.

«Слышно, что они смеются. Это же страшное дело. Они ждут там, зная, что человек, который сейчас войдет, будет убит и расчленен», — говорит баронесса.

Кеннеди пригласили в группу международных экспертов, которую возглавила Аньес Каламар, правозащитница и спецдокладчик ООН по вопросу внесудебных казней.

Аньес Каламар говорила мне, что решительно настроена использовать свой мандат для расследования убийства Хашогги, после того как попытки начать международное уголовное расследование в рамках ООН оказались безуспешными.

На то, чтобы убедить турецкую разведку разрешить ей и Кеннеди вместе с переводчиком с арабского прослушать записи с прослушивающих устройств в консульстве, у Каламар ушла неделя.

«Очевидно, что согласие Турции предоставить мне доступ [к записям] основывалось на желании помочь мне доказать факт планирования и предварительного сговора», — говорит Каламар.

Аньес Каламар и Хелене Кеннеди разрешили прослушать около 45 минут аудио, которое было записано в консульстве в течение двух дней, когда происходили основные события.

Когда Джамаль Хашогги направился в консульство, он находился в Стамбуле уже несколько недель. В Стамбуле часто обосновываются изгнанные из своих стран диссиденты, критики и оппоненты авторитарных режимов стран Ближнего Востока.

59-летний Хашогги, разведенный отец четверых детей, незадолго до своего убийства обручился с турчанкой Хатидже Дженгиз, научным сотрудником одного из турецких институтов.

Они хотели поселиться в космополитичном Стамбуле, но для того, чтобы жениться на Дженгиз, Хашогги нужны были документы о разводе.

28 сентября они с Дженгиз обращались в муниципальное учреждение в Стамбуле, но им сказали, что для оформления брака Хашогги необходимо получить документы о разводе в консульстве его страны.

«Ему ничего не оставалось, как пойти за этими документами в консульство, чтобы мы могли официально заключить брак, поскольку в свою страну он вернуться не мог», — вспоминает Дженгиз во время нашей встречи в кафе.

Хашогги не всегда был политэмигрантом, изгнанным из собственной страны. Я познакомилась с ним лет 15 назад в посольстве Саудовской Аравии в Лондоне. Тогда он был в самом сердце саудовского истеблишмента — аккуратно подбирающим слова, красноречивым помощником посла.

Мы тогда говорили о недавних терактах «Аль-Каиды» [организация запрещена в России — Ред.]. Хашогги был лично знаком с лидером «Аль-Каиды» Усамой бин Ладеном, их знакомство на тот момент насчитывало уже несколько десятилетий. Было время, когда Хашогги с пониманием относился к одной из заявленных целей «Аль-Каиды» — свержению авторитарных режимов на Ближнем Востоке. Позже он осудил зверства группировки. Его собственные взгляды стали более либеральными, он начал активно выступать в защиту демократии.

В 2007 году Хашогги вернулся на родину и стал главным редактором проправительственной газеты «Аль-Ватан» («Отечество»). Но спустя три года он был уволен, как он сам объяснял, за то, что «перешел границы дозволенного для обсуждения в саудовском обществе».

В 2011 году, вдохновленный событиями арабской весны, Хашогги открыто выступает против репрессивного и авторитарного, с его точки зрения, режима в Саудовской Аравии. К 2017 году ему фактически запретили публиковаться, и он отправился в добровольное изгнание в США. Его жену заставили подать на развод.

В США Джамаль Хашогги публиковал авторские колонки и статьи в Wash­ing­ton Post.

«Когда он работал редактором в Саудовской Аравии, он переходил дозволенные границы. Мне приходилось наблюдать, как Джамаль раз за разом нарывался на проблемы из-за того, что говорил то, что думал», — говорит его друг, журналист и колумнист Wash­ing­ton Post Дэвид Игнатиус.

Одним из главных объектов критики Хашогги был наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман.

В западных странах у Мухаммеда бин Салмана было немало сторонников и почитателей. На Западе многие видели в нем реформатора, современно мыслящего политика, модернизатора с новым видением будущего своей страны.

Но в Саудовской Аравии наследный принц преследует диссидентов и всячески борется с инакомыслием. Об этом и рассказывал Хашогги на страницах Wash­ing­ton Post.

Наследному принцу такой имидж на Западе был не нужен.

«Я думаю, что это особенно раздражало наследного принца, и он продолжал просить своих советников сделать что-нибудь, чтобы решить «проблему Джамаля», — говорит Дэвид Игнатиус, который регулярно бывает в Саудовской Аравии и пишет о политике Эр-Рияда.

Когда Хашогги приехал в Стамбул, советникам наследного принца представилась возможность решить эту «проблему».

Когда Хашогги отправился в консульство в первый раз, Дженгиз пришлось ждать его на улице.

Она вспоминает, что Хашогги вышел из консульства в хорошем настроении. Он сказал ей, что сотрудники консульства не ожидали его увидеть и предложили ему чай и кофе.

«Он сказал, что здесь нечего бояться. Он очень тосковал по своей родине, и знакомая обстановка подняла ему настроение», — вспоминает Дженгиз.

В консульстве Хашогги сказали, чтобы он пришел за документами через несколько дней.

Но как только он вышел, сотрудники консульства позвонили в Эр-Рияд — все это было записано на прослушивающие устройства турецкой разведки.

«Интересно, что во время телефонного разговора о Хашогги говорили как о человеке, которого разыскивают», — рассказывает Аньес Каламар.

Предположительно, первый звонок был сделан влиятельному советнику принца Сауду аль-Кахтани, главе так называемого коммуникационного офиса наследного принца.

«Кто-то из коммуникационного офиса дал разрешение на проведение операции. Поэтому есть основания говорить, что если к этому имеет отношение коммуникационный офис, то к операции имеет отношение и Сауд аль-Кахтани», — говорит Каламар.

«Его имя прямо упоминалось в связи с разными другими кампаниями против некоторых лиц в Саудовской Аравии», — говорит правозащитница.

В адрес аль-Кахтани уже звучали обвинения в причастности к задержаниям и пыткам диссидентов, например женщин, арестованных за вождение автомобиля до того, как это было разрешено официально. Также аль-Кахтани считают ответственным за насильственное удерживание членов саудовской знати, заподозренных в неверности режиму.

Хашогги в своих статьях писал, что аль-Кахтани отвечает за составление «черного списка» диссидентов для наследного принца.

«Аль-Кахтани с определенного момента начал заниматься секретными спецоперациями. Это стало частью его работы, и выполняет он ее с особой жестокостью», — говорит Игнатиус, который проводил расследование, связанное с деятельностью влиятельного советника наследного принца.

Есть записи как минимум четырех телефонных разговоров от 28 сентября между консульством в Стамбуле и Эр-Риядом. Среди них — разговор генерального консула и главы службы безопасности министерства иностранных дел, который сообщил консулу, что запланировано проведение сверхсекретной миссии, являющейся «национальным долгом».

«У меня нет никаких сомнений в том, что это была тщательно спланированная операция, руководство которой осуществлялось сверху. Это не операция, совершенная кем-то своевольно и без должного планирования», — говорит Кеннеди.

Днем 1 октября три офицера саудовской разведки прилетели в Стамбул. Известно, что двое из них работали в администрации наследного принца.

Аньес Каламар считает, что их задачей была разведка.

«Возможно, они осмотрели здание консульства и попытались понять, что можно сделать, а что нет», — предположила Каламар.

На тихой тенистой террасе с видом на Босфор я встречаюсь с бывшим сотрудником турецкой разведки Метином Эрсёзом, который работал в спецслужбах 27 лет.

Метин Эрсёз — специалист по Саудовской Аравии. Он говорит, что разведка королевства стала действовать гораздо более напористо и агрессивно после того, как Мухаммед бин Салман стал наследным принцем.

«Они начали проводить операции по похищению людей и оказывать давление на диссидентов», — говорит Метин Эрсёз.

«Хашогги слишком поздно осознал угрозу, чтобы принять меры предосторожности, и заплатил за это высокую цену», — говорит бывший сотрудник турецкой разведки.

Глубокой ночью 2 октября в аэропорту Стамбула приземлился частный самолет.

На борту самолета были девять граждан Саудовской Аравии — в том числе судмедэксперт и патологоанатом, доктор Салах аль-Тубейги.

Изучив их биографию и род занятий, Каламар пришла к заключению, что это и была группа убийц.

«Операция была проведена государственными служащими, они действовали в рамках своего служебного положения. У двух из них были дипломатические паспорта», — говорит Каламар.

По словам Эрсёз, такого рода миссия — специальная операция — требует согласия короля Саудовской Аравии или наследного принца.

Прилетевшие в Стамбул поселились в отеле Möven­pick. В нем много постояльцев, поэтому здесь можно остановиться, не привлекая к себе особого внимания, при этом отель находится всего в нескольких минутах ходьбы от консульства Саудовской Аравии.

Приблизительно за несколько минут до 10:00 камеры наружного наблюдения зафиксировали, как один из группы прилетевших в Стамбул саудовцев вошел в здание консульства Саудовской Аравии.

Изучая аудиозаписи, Кеннеди пришла к выводу, что это был Махер Абдулазиз Мутреб, который руководил операцией на месте.

Мутреба часто можно было увидеть в поездках вместе в наследным принцем, но он всегда держался в тени.

«В телефонных разговорах Мутреба и генерального консула упоминалось, что «есть информация, что Хашогги явится во вторник», — говорит Кеннеди.

Позже утром 2 октября Хашогги позвонили из консульства и пригласили приехать за документами.

Пока он и Дженгиз ехали в консульство, в дипмиссии Мутреб и судмедэксперт Салах аль-Тубейги вели чудовищный по содержанию телефонный разговор.

«Он [аль-Тубейги] говорил о том, как он проводит вскрытие. Слышно было, что они смеются. Он говорил: «Я обычно включаю музыку, когда режу трупы. Иногда у меня в руке чашка кофе и сигара», — пересказывает Хелена Кеннеди.

Из записи становится ясно: доктор знал, что ему предстоит сделать, говорит Кеннеди.

«Впервые жизни мне придется резать [труп] прямо на полу. Даже если ты мясник, ты подвешиваешь тушу, чтобы ее разделать», — так рассуждал саудовский судмедэксперт, вспоминает Кеннеди.

Кабинет на верхнем этаже консульства был подготовлен. Пол застелили полиэтиленом. Турецкому персоналу консульства в этот день дали выходной.

«Они говорили о том, когда приедет Хашогги. «Когда приедет жертвенное животное?» — так они говорили о нем», — вспоминает Кеннеди.

Рассказывая мне это, Кеннеди смотрит в свой блокнот. В ее голосе — ужас.

В 13:15 камеры наблюдения фиксируют, как Хашогги заходит в здание консульства.

«Я помню, что мы шли, взявшись за руки, а когда мы дошли до консульства, Джамаль отдал мне свой телефон и сказал: «До встречи, дорогая, подожди меня здесь», — рассказывает Хатидже Дженгиз.

Хашогги знал, что телефон у него заберут на входе, и не хотел, чтобы в руки властей Саудовской Аравии попала его личная информация.

Судя по записям, его встретила комиссия по приемам консульства. Ему сказали, что у них есть ордер Интерпола на его задержание, и что он должен будет вернуться в Саудовскую Аравию.

Судя по записи, он отказался написать сообщение сыну, чтобы тот передал семье, что с ним все в порядке.

«Был момент, когда по голосу можно было понять, как Хашогги, который был уверенным в себе человеком, овладевает страх — растет чувство тревоги, растет ужас — и он понимает, что скоро произойдет что-то непоправимое», — говорит Кеннеди.

«В том, как меняется его голос, есть что-то очень пугающее. Жестокость происходящего становится очевидной по мере того, как слушаешь записи», — признается Хелена Кеннеди.

Каламар говорит, что сложно понять, догадывался ли Хашогги о планах саудовских властей.

«Я не знаю, думал ли он о том, что может быть убит, но он абсолютно точно понимал, что они могут попытаться похитить его. Он спрашивает: «Вы собираетесь сделать мне инъекцию?» Ему отвечают: «Да», — рассказывает Аньес Каламар.

Кеннеди говорит, что Хашогги два раза спрашивает, похитят ли его, и затем говорит: «Как это можно сделать в посольстве?»

«Звуки, которые следуют за этим диалогом, говорят о том, что в этот момент его душат. Возможно, ему надели пакет на голову. Рот ему тоже зажали — с примененим силы — возможно рукой или чем-либо еще», — говорит Каламар.

Каламар считает, что за этим начал действовать патологоанатом, выполнявший указания руководителя операции.

«Слышно голос, который говорит: «Дайте ему порезать». И кажется, что это голос Мутреба», — говорит Каламар.

«Затем раздается чей-то крик: «Все кончено», и кто-то еще кричит: «Снимите это, снимите это. Положите вот это ему на голову. Замотайте». Я могу только предположить, что в этот момент они отделили голову от туловища», — говорит Аньес Каламар.

Когда все это происходило, Дженгиз ждала Хашогги у консульства. Прошло всего полчаса с того момента, когда он вошел в здание.

«В это время я думала о будущем — о свадьбе. Мы планировали скромную церемонию для близких», — говорит она.

Около 15:00 камеры видеонаблюдения зафиксировали, как автомобили консульства выезжают с территории дипмиссии и приезжают в резиденцию генерального консула, которая расположена через две улицы от консульства.

Три человека вошли в резиденцию с чемоданами и полиэтиленовыми пакетами. Каламар считает, что в них могло быть расчлененное тело Хашогги.

Спустя некоторое время машины уезжают. Тело Хашогги до сих пор не найдено.

В рассказах об убийстве и расчленении трупа Хашогги часто упоминается костная пила. Но была ли она?

По словам Кеннеди, на записи не слышно скрежета, который издает хирургический инструмент, однако слышно тихое жужжание. Турецкая разведка полагает, что это может быть звук костной пилы.

В 15:53 камеры наружного наблюдения фиксируют, как два члена группы, прибывшей из Саудовской Аравии, покидают консульство.

Один из мужчин — в одежде Хашогги, но на нем другие ботинки. У другого мужчины, лицо которого скрывает капюшон, в руках белый полиэтиленовый пакет.

Они идут в направлении Голубой мечети. Когда они снова попадут в объектив камеры наблюдения, расположенной по дороге, человек, который был одет в костюм Хашогги, уже будет в другой одежде.

В отель Möven­pick они уехали на такси, которое поймали на улице. Также они выбросили в урну полиэтиленовый пакет — предположительно, в нем и была одежда Хашогги.

«Планирование и организация были на высоком уровне — все было сделано для того, чтобы создать впечатление, что с Хашогги ничего страшного не случилось», — говорит Каламар.

В это время Дженгиз все еще ждала своего жениха у консульства.

«Я ждала, ждала, ждала до 15:30. Потом, когда я поняла, что консульство уже закрылось, я подбежала к воротам и спросила, почему Джамаль не вышел. Охранник сказал, что не понимает, о чем я говорю», — рассказывает Хатидже Дженгиз.

К 16:41 Дженгиз уже была в отчаянии и позвонила давнему другу Хашогги — Ясину Актаю. Хашогги сам дал ей телефон друга на случай, если с ним что-то произойдет и ему или Дженгиз потребуется помощь.

Ясин Актай — член правящей партии Турции, и у него есть связи в руководстве страны.

«Мне позвонили с незнакомого номера, голос очень обеспокоенной чем-то женщины, которую я не знаю. Она сказала: «Мой жених Джамаль Хашогги зашел в консульство Саудовской Аравии и до сих пор не вышел», — рассказывает Ясин Актай.

Ясин сразу позвонил главе турецкой разведки и сообщил о произошедшем администрации президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.

К 18:30 члены группы убийц Хашогги уже сидели в частном самолете, который вылетал в Эр-Рияд. Они покидали Стамбул меньше, чем через сутки после своего прибытия.

На следующий день власти Турции и Саудовской Аравии выступили с противоречащими друг другу заявлениями по поводу того, что произошло в здании консульства.

Саудовская Аравия настаивала на том, что Хашогги покинул консульство. Турецкие власти говорили, что он до сих пор находится в дипломатическом учреждении.

Турецкая разведка уже изучала данные записей подслушивающих устройств, установленных в консульстве, в том числе и содержание телефонных переговоров за четыре дня, предшествовавших исчезновению Хашогги.

Знали ли они тогда, что жизнь Хашогги в опасности, и если да, то почему не предостерегли его?

«Не думаю, что они знали. Нет никаких данных, свидетельствующих о том, что записи [c подслушивающих устройств в консульстве] прослушивались в режиме реального времени», — говорит Каламар.

«Такого рода разведка осуществляется на регулярной основе, и к этим записям возвращаются только в случае, если появляется какой-либо повод. Они начали прослушивать эти записи только потому, что Хашогги исчез и были предположения, что он мог быть убит», — поясняет Каламар.

Эрсёз рассказывает, что его бывшие коллеги прослушали в обратной хронологии 4–5 тысяч часов аудиоматериала, чтобы определить ключевые дни. 45 минут записи были предоставлены для прослушивания Кеннеди и Каламар.

Через четыре дня после убийства Хашогги из Саудовской Аравии прилетела еще одна группа официальных лиц. Они заявили, что намереваются выяснить, что произошло с Хашогги.

Каламар считает, что на самом деле задача этой группы была — замести все следы и уничтожить все улики.

Консульство, согласно международному праву, является территорией Саудовской Аравии, и в течение двух недель после исчезновения Хашогги сотрудники учреждения не допускали турецких следователей на территорию дипмиссии.

«К тому моменту, когда их допустили в консульство, там уже ничего не было, даже никаких следов ДНК Хашогги. Единственное логическое заключение, которое здесь может быть: место преступления было тщательно обработано специальными химическими средствами», — говорит Каламар.

Вечером того дня, когда турецких криминалистов пустили в здание дипмиссии, власти Турции заявили, что Хашогги был убит в консульстве Саудовской Аравии.

«Джамаль не заслужил этого, он заслужил гораздо лучшую участь. То, как они его убили, убило во мне всякую надежду в жизни», — говорит Дженгиз.

Убийство в Стамбуле, в здании дипмиссии, поставило власти Турции в затруднительное положение.

В течение нескольких недель, несмотря на давление со стороны Турции, Эр-Рияд отказывался признать, что Хашогги был убит. Сначала они говорили о драке в консульстве, а затем заговорили о том, что это была чья-то «дерзкая частная операция».

Стратегия властей Турции заключалась в том, чтобы дозированно сообщить местной и международной прессе то, что было известно разведке. Позже они пригласили представителей ЦРУ и выборочно некоторые другие иностранные разведывательные службы, в том числе британскую МИ‑6, для прослушивания записей, подтверждающих, что Хашогги был убит саудовскими спецслужбами.

Эксперты ЦРУ пришли к заключению, что вероятность того, что Мухаммед бин Салман дал согласие на убийство Хашогги составляет от «средней до высокой». Глава ЦРУ Джина Хаспел позже рассказала членам сенатского комитета по международным отношениям все, что известно ее ведомству о смерти Хашогги.

В декабре прошлого года сенат США проголосовал за прекращение военной помощи Саудовской Аравии в конфликте в Йемене из-за убийства журналиста Джамаля Хашогги. В резолюции, принятой законодателями, вина за убийство возлагалась на наследного принца Саудовской Аравии.

В январе власти Саудовской Аравии начали суд над 11 обвиняемыми в связи с убийством Хашогги. В их числе есть Мутреб и доктор аль-Тубейги, но нет предполагаемого организатора убийства — влиятельного советника принца Сауда аль-Кахтани.

Ему не были предъялены обвинения, его даже не вызывали в суд для дачи показаний по делу об убийстве Хашогги.

Мне рассказали, что сейчас аль-Кахтани держат в изоляции, он не общается ни с кем, даже с собственной семьей. При этом он продолжает оставаться на связи с наследным принцем.

Вывод в докладе Аньес Каламар Совету ООН по правам человека однозначен: «Нет никаких оснований для того, чтобы, согласно международному праву, убийство Хашогги можно было бы квалифицировать как-то иначе, кроме как убийство, совершенное государством».

Хелена Кеннеди говорит, что нельзя оставлять без внимания аудиозаписи из консульства. По ее словам, исходя из содержания записей, международное сообщество должно соответствующим образом отреагировать на произошедшее. Бездействие недопустимо, считает Хелена Кеннеди.

«В консульстве было совершено нечто вероломное и ужасное. Международное сообщество обязано настаивать на проведении международного расследования на самом высоком уровне», — говорит она.

Анкара потребовала экстрадиции в Турцию всех лиц, причастных к убийству Хашогги, чтобы они предстали перед судом в Стамбуле. Однако Эр-Рияд отверг требование турецких властей.

Власти Саудовской Аравии отказались ответить на вопросы программы Би-би-си Panora­ma, но заявили, что правительство страны осуждает это «гнусное убийство» и намерено привлечь к ответственности всех причастных к нему.

Также Эр-Рияд в очередной раз заявил, что наследный принц «не имеет никакого отношения» к этому «гнусному преступлению».

Спустя год после событий в консульстве мы с Хатидже Дженгиз сидим в кафе. Сложно не заметить ту боль, которую до сих пор испытывает Дженгиз после зверского убийства ее жениха.

Прощаясь, она говорит о настоящем значении убийства Джамаля Хашогги.

«Это не только моя личная трагедия — но трагедия для всех людей. Для всех, кто думает, как он, и кто занимает такую же позицию, как он», — говорит Дженгиз.