«Усталость была такая, что поход в душ вызывал страдания». Как белорусские журналистки переживали депрессию в эмиграции

Фота: Kristi­na Trip­kovic / unsplash.com

Больничный по депрессии

Журналистка Анна уехала из Беларуси летом 2021 года — из-за угрозы быть задержанной. Тогда давление на независимые СМИ стало особенно сильным: задержания, обыски в редакциях, уголовные дела против журналистов за их работу.

В эмиграции у беларуски обострилась тревожность, проявились депрессивные состояния. Симптомы тяжелой депрессии, которые мешают жить, беларуска заметила зимой 2022 года.

— Что было для меня неожиданным — больничный по депрессии. В марте этого года у меня случился срыв и мой психиатр впервые тогда сказал, что неплохо было бы лечь в больницу. Я отказалась и мне выписали больничный по депрессии на две недели.

После больничного и сессий с психологом Анне стало легче на два месяца. В июне беларуска легла в больницу.

— Психиатр увидела мое состояние и сказала, что не может меня просто отпустить и должна рекомендовать лечь в больницу. Я сказала, что подожду до утра: если мое состояние не станет лучше, то поеду. Я проснулась, поняла, что лучше мне не стало и поехала в больницу.

Таблетки, психолог, забота и атмосфера детского лагеря

Анна попала в литовский антикризисный центр, специализирующийся на лечении депрессии и тревожных расстройств.

— Мое представление о больнице разошлось с действительностью. Это была обычная больница с нормальным ремонтом: трехместная палата, общая комната, кухня с микроволновкой и холодильником — она же служила гостиной, где проходили групповые встречи с психологом, арт-терапия и медитации. По территории можно было гулять. Мы много времени проводили на улице: брали с собой пледы, расстилали их и много разговаривали.

Фото: личный архив героини

Лечение состояло из ежедневных встреч с психологом, групповой терапии, физкультуры, арт-терапии, медитаций и приема таблеток. Анна пропускала большую часть групповых занятий: она единственная в группе не говорила по-литовски, остальные не разговаривали по-английски.

Беларуска выделила важность работы с психологом в больнице — когда можно говорить, не оглядываясь на время.

— С психологом мы обсуждали курс лечения. Из-за большой дозы антидепрессантов у меня нарушился сон. Таблетки возбуждали нервную систему и нужно было успокаивающее лекарство. Пока мы его подбирали, я плохо спала. Каждое утро мы это обсуждали.

Стационар оказался возможностью пожить без бытовых дел, расслабиться благодаря заботе.

— Тебе не нужно думать о приготовлении еды, что нужно за кем-то ухаживать. Ты оказываешься в положении беззащитного ребенка, которого со всех сторон окутывают заботой. В больнице очень дружелюбный персонал, который разговаривает в ключе «зайчик, котик». Такое снятие ответственности — большой шаг к выздоровлению. За две недели вылечить депрессию нельзя, но купировать кризис — можно.

Анна вспоминает, что много общалась с другими пациентами — у всех похожие истории и симптомы, это помогало. С некоторыми она переписывается до сих пор.

— Смотрели телевизор, слушали музыку, собирали вместе пазлы. Очень полезная штука, напоминающая со стороны детский лагерь.

Питание — «классическая больничная еда», отдельное меню для вегетарианцев. Лечение и пребывание в больнице оказалось бесплатным благодаря страховке от работодателя. Таблетки, выписанные врачом в больнице, в аптеке продали беларуске с большой скидкой.