Шрайбман: Повестки выехавших и оставшихся белорусов сильно различаются

— И та, и другая часть беларусов заинтересованы в максимальной мобильности и открытости границ, упрощении визовых процедур, отсутствии дискриминации при получении виз, прохождении границы и т.д., — отвечает политический аналитик Артем Шрайбман на вопрос об общей повестке уехавших и оставшихся беларусов на канале Опыт свободы. — Пожалуй, это такая единственная точка пересечения интересов двух частей народа, которая естественным образом попадает на радары политических сил.

Другое дело, что они мало что могут сделать для решения этой проблемы.

Сейчас Беларусь и все, связанное с нашей страной, рассматривается через призму войны. Допустим, железнодорожное сообщение между Минском и Вильнюсом или между Минском и Варшавой было убрано не в связи с политическими событиями, а в связи с ковидом.

Но восстановить его, когда идет война, когда Беларусь размещает российское ядерное оружие, вагнеровцев и в целом полностью поддерживает Россию в войне, невозможно, несмотря на то, что это в интересах всех частей беларусского общества.

В остальном повестки выехавших и оставшихся беларусов различаются. Беларусы внутри страны живут одной жизнью, жизнью неких экономических проблем, которые неведомы беларусам диаспоры.

А тех, в свою очередь, больше интересуют вопросы легализации, вопросы, связанные с образованием детей, с культурной идентичностью, наконец.

И именно в отношении выехавшей части беларусов у политических сил в изгнании намного больший потенциал для работы. Потому что они с ними больше коммуницируют, больше понимают их контекст. Они сами живут в этом контексте.

Они не знают, сколько стоит молоко в беларусских магазинах, но зато прекрасно понимают, какие проблемы у беларусов Белостока, Вильнюса или Вроцлава. То есть повестки расходятся.

Следствием разности повесток, по мнению политического аналитика, становится уменьшение релевантности оппозиции для беларусов внутри страны.

— В частности снижение релевантности произошло, потому что в Беларуси очень снизился уровень политизации. Люди практически не читают новости, связанные с демократическими силами. Эта повестка все меньше и меньше их интересует, потому что внутри страны не осталось политики.

Когда у тебя нет политики, у политиков, где бы они ни были — хоть в тюрьме, хоть в эмиграции, просто нет поля для деятельности. Поэтому какими бы креативными не были твои идеи, у тебя не будет возможности их донести до людей внутри страны и тем самым доказать им, что ты имеешь для них какую-то полезность прямо здесь и сейчас.

В значительной степени этот переход к меньшей релевантности произошел сразу после конца протестов, где-то два с половиной года назад.

С тех пор беларусские демократические силы — это дипломатическое представительство беларусского народа и адвокат диаспоры.

Внутриполитических функций у них уже нет, потому что закончилась внутренняя политика, по крайне мере конкурентная. Ее в Беларуси больше не существует, — отмечает Шрайбман.

Рассказывая о том, что за границей помогло беларусскому обществу сплотиться, политический аналитик важную роль отводит медиа в изгнании.  

— Марафон солидарности с политзаключенными подтвердил, что наши медиа могут собираться вместе для того, чтобы решать какие-то социальные задачи и давать по сути информационный мегафон любым инициативам солидарности, будь то прямой краудфандинг или что-то другое.

Распространен целевой краудфандинг, например, для поддержки конкретных политзаключенных, которые только выехали из страны.

Есть уличные акции, которые проводит диаспора. И здесь тоже основным механизмом являются медиа, а также социальные сети.

У нас есть конкретные цифровые решения, например, приложение «Новая Беларусь», которая, по сути, строит виртуальное государство, где можно найти весь спектр услуг, которые оказывают беларусы в твоем городе.

Таким образом проявляется солидарность между поставщиками и потребителями услуг, которые поддерживают друг друга. Там же есть портал, на котором репрессированные беларусские врачи могут оказывать онлайн-услуги.

Есть и другие инструменты, касающиеся досуга, культурных событий.  

Также людей объединяют символические даты.

Беларусский режим и беларусское демократическое движение десятилетиями живут по разным календарям.

Советская историография, которая доминирует в официальном нарративе внутри Беларуси, включает свои даты: годовщину Октябрьской революции, День Победы, День труда. Сейчас они придумали еще «День народного единства» — расчленение Польши Гитлером и Сталиным.

У альтернативной части беларусского общества, разумеется, есть свои даты. Причем они существовали давно, это не продукт 2020 года. Это День Воли, Дзяды, поминовение предков, которое последние годы все чаще стало восприниматься как день памяти жертв сталинских репрессий.

Памятные даты — Ночь расстрелянных поэтов, годовщина Чернобыльской аварии. День вышиванки и День беларусского языка есть в обоих календарях, но больше отмечается в эмиграции, — отметил Шрайбман.

Читайте еще:

Рэжысёр Зміцер Чэ: «Узаемадзеянне з беларускай аўдыторыяй бы азбука Морзе: ты грукаешся, табе адстукваюць, а потым ты гэта расшыфроўваеш»

«Через пару дней меня перестают замечать, и я начинаю снимать». Как французский фотограф стал летописцем жизни белорусов в изгнании

Как белорусские журналисты переживают травмы последних трех лет