Писал о протестах и советской агрессии — обвинили в разжигании вражды. Начался суд над журналистом Анджеем Почобутом

Дважды политзаключенный

49-летний Анджей Почобут — журналист, член непризнанного беларускими властями Союза поляков. Работал над темами, связанными с историей спецслужб СССР, антисоветским сопротивлением в Западной Беларуси и Армией Крайовой.

Его публикации выходили в независимых гродненских газетах «Погоня», «День», «Местное время», а также в «Народной воле», еженедельнике Союза поляков Głos znad Niem­na. Почобут редактировал журнал объединения Mag­a­zyn Pol­s­ki na Uchodzst­wie, был корреспондентом польских медиа Gaze­ta Wybor­cza и Radio Wnet.

Wybor­cza назвала Анджея Почобута одним из символов 2022 года и написала о нем так: «Наш журналист, оппозиционер, который борется за свободу и демократию в Беларуси. Он находится в тюрьме уже почти два года, и, несмотря на требования мира о его освобождении побратим Путина Александр Лукашенко остается слепым и глухим».

В 2021 году, когда Почобут уже находился в СИЗО, его признали журналистом года в Польше. Этого звания журналист удостоился во второй раз — такой наградой впервые журналиста отметили в 2011 году. Тогда правозащитники тоже признали Почобута политзаключенным: журналиста арестовали и обвинили в оскорблении Лукашенко и клевете на него.

Суд приговорил Почобута к трем годам лишения свободы с отсрочкой на два года по статье за клевету, оправдал по статье об оскорблении. Журналиста освободили в зале суда. Спустя 10 лет его снова задержали по уголовному делу.

Дело «Союза поляков»

Утром 25 марта 2021 года силовики пришли домой к Анджею Почобуту с обыском. Из квартиры забрали всю технику, включая телефоны детей журналиста, карту поляка, литературу на польском языке и электронные носители, рассказывала «Радыё Свабода» жена Почобута Оксана.

— Яны адразу абазначылі, што пасля ператруса забяруць яго з рэчамі. Асабліва ён не рыхтаваўся. Ён не ведаў, як[ім затрыманне] будзе. Думаю, гэта яго не здзівіла, гэта было пытанне часу, — сказала она.

В этот же день силовики пришли к руководительнице лидского отделения Союза поляков Ирене Бернацкой и директорке школы при объединении в Волковыске Марии Тишковской. 23 марта задержали главу Союза поляков Анжелику Борис, а почти двумя неделями ранее еще одну участницу объединения — директорку «Польской школы» в Бресте Анну Панишеву.

Генпрокуратура возбудила уголовное дело о разжигании вражды против Борис и «иных лиц», которые «позиционировали себя членами Союза поляков».

Ведомство утверждало, что фигуранты дела с 2018 года проводили незаконные массовые мероприятия, где «чествовали участников антисоветских бандформирований во время и после ВОВ, совершавших грабежи, убийства мирного населения, уничтожение имущества». Члены «Союза поляков», по мнению прокуратуры, преследовали цели «реабилитации нацизма и оправдания геноцида белорусского народа».

— Калі яны мне задавалі пытаньні па тых артыкулах, якія мне інкрымінаваліся, то я не разумела, пра што яны гавораць. Я займалася ўсім тым, чым займаліся мае бацькі, продкі. Прыбіралася на могілках, ведала каталіцкія сьвяты, хадзіла ставіла там кветкі, адпраўляла імшы за людзей, за хворых, за інвалідаў. А яны лічаць гэта распальваннем варожасьці. Пыталіся і пра «выклятых жаўнераў», — рассказывала «Радыё Свабода» Ирена Бернацкая.

Всех фигурантов дела, кроме Почобута, отпустили

Бернацкую и еще двоих фигуранток дела «Союза поляков» — Тишковскую и Панишеву — беларуские власти передали Польше через 2 месяца после задержания. Об этом стало известно спустя неделю: на пресс-конференции в Варшаве 2 июня женщины рассказали, что в день освобождения им дали подписать документ об изменении меры пресечения на домашний арест, а после отвезли на беларуско-польскую границу.

— Я пытаюся: «Куды вы мяне везяце?» Адказваюць: «Зараз вы ўбачыце». Я кажу: «Машына без нумароў, чаму вы ў масках?» Трохі закаціла там гістэрыку, бо думала, што можа ў лес вязуць страляць. Калі ў лес, кажу, то мне трэба памаліцца і каб далёка ня везлі. Але Ліду мы праехалі і паехалі да Горадні, і я зразумела, што вязуць на мяжу, — говорила Бернацкая.

По ее словам, на границе мужчины в гражданском переоделись в форму пограничников и перевели фигуранток дела на польскую сторону. Президент Польши Анджей Дуда сказал, что выезд активисток из Беларуси стал возможным благодаря усилиям дипломатов.

Несколькими днями позже председатель СК Дмитрий Гора заявил, что польский МИД не имел к выезду активисток никакого отношения, а вопрос решался «по линии спецслужб». Гора сообщил, что в СИЗО Бернацкая, Тишковская и Панишева встречались с консулом Анджеем Рачковским и «определенно выразили заинтересованность в выезде» в Польшу.

На пресс-конференции показали видео, записанное во время встречи консула с Бернацкой, Тишковской и Панишевой. Расслышать разговор невозможно, но в видео есть титры. Согласно тексту на экране, консул спрашивает у женщин, не против ли они «уехать на какое-то время», и активистки отвечают утвердительно. После на брифинге продемонстрировали видео из автомобилей, на которых женщин везли к границе.

Гора подчеркнул, что Польша «отказалась от соблюдения конфиденциальности», и этим поставила под сомнение свою заинтересованность в выезде оставшихся фигурантов дела — Анжелики Борис и Анджея Почобута.

«Наверное, их судьба там уже мало кого интересует», — сказал он.

Через год после задержания Борис отпустили из СИЗО под подписку о невыезде. По информации замглавы Союза поляков Марека Заневского, мать активистки обратилась к Александру Лукашенко с просьбой освободить Борис, но сама глава Союза поляков заявила, что о помиловании не просила.

Анджей Почобут — единственный фигурант дела, который остается в СИЗО. Издание Rzecz­pospoli­ta писало, что журналист неоднократно отказывался писать прошение о помиловании. Чтобы заставить Почобута покинуть страну, в апреле 2021 года его на месяц поместили в отделение СИЗО, где содержатся приговоренные к смертной казни, предполагало издание.

— Анджэй не мае польскага пашпарта, ён заўсёды прынцыпова адмаўляўся ад гэтага. Паколькі няма польскага грамадзянства, яго фізічна выкінуць з Беларусі немагчыма. Калі б быў польскі пашпарт, то парвалі б беларускі, скруцілі рукі і сказалі: «Давай, до свидания!» — считает друг журналиста, музыкант Игорь Банцер.

Новые обвинение: призывы к санкциям и терроризм

В июле прошлого года Rzecz­pospoli­ta описало несколько эпизодов дела против Анджея Почобута.

Один из них — статья в Gaze­ta Wybor­cza о жестоком подавлении протестов в ночь с 9 на 10 августа 2020 года. Разжигание ненависти нашли и в других материалах для польских СМИ, но о каких текстах идет речь, Rzecz­pospoli­ta не уточняет. Издание упоминает материал для Mag­a­zyn Pol­s­ki, написанный Почобутом в 2006 году — в статье говорится об одном из командиров польского антикоммунистического подполья в Гродненской области Анатолии Радзивонике.

Прокуроры квалифицировали фразу журналиста о «советской агрессии против Польши 17 сентября 1939 года» как разжигание ненависти по национальному признаку, утверждает Rzecz­pospoli­ta.

Месяцем позже «Белорусская ассоциация журналистов» рассказала о новом обвинении против Почобута: ему вменили призывы к санкциям или иным действиям, направленным на причинение вреда нацбезопасности. В октябре КГБ внес журналиста в список лиц, причастных к террористической деятельности.

— Я думаю, што гэта вельмі ганарова ў наш век, і Анджэй вельмі быў усцешаны, калі даведаўся, што яму такі артыкул шыюць. Думаю, пасмяяўся там добра, калі яму пра гэта распавялі, — говорит Банцер.

В начале этого года представитель МИД Польши Павел Яблоньски заявил, что дипломатическое ведомство «каждый день работает над освобождением Анджея Почобута и других политзаключенных в Беларуси».

— Мы постоянно добиваемся его немедленного освобождения, предпринимаем также некоторые действия, о которых я не могу говорить публично. В отношении многих лиц эти действия были эффективными, не всегда так происходит, но это требует дополнительной работы», — сказал он.

Читайте еще:

Палітзняволеную тэлежурналістку Ксенію Луцкіну абвясцілі “экстрэмісткай”

Президент “Радио Свобода” Джейми Флай: “Мы вернемся в Минск и снова откроем там бюро. Это вопрос времени”

Гомельскія журналісты ў СІЗА — што пра іх вядома на сёння