Интеллектуальный клуб Светланы Алексиевич: Как жить, когда «ничего не является правдой, и все возможно»?

Представляем вам выдержки из дискуссии в Минске.

Слово «постправда» (post-truth), описывающее эпоху развития массовых коммуникаций, когда истина становится не принципиально важной, в 2016-ом удостоилось звания «слово года» от редакции Оксфордского словаря. «Слово описывает обстоятельства, в которых объективные факты менее важны для формирования общественного мнения, чем обращение к эмоциям и личным убеждениям», — объяснили свой выбор составители словаря.

Особенная частота использования этого слова наблюдалась в англоязычных публикациях после референдума о «брексите» и президентских выборах в США.

Эпоха пост-правды затронула три вещи:

Мы находимся в ситуации, когда сама достоверность, объективность, то, что раньше называлось фактом, перестало им быть. Появились «фактоиды», но они обладают лишь некоторыми чертами правдоподобия. Когда мы задумываемся о существовании фактов в прошлой жизни, журналистике,  то  понимаем, что факт содержит некоторую нормативность. Мы придерживаемся большого смыслового нарратива, повествования, внутрь которого и помещается факт. Если удается дезорганизовать эту нарративность, то невозможно обосновать факт за счет его некой недостоверности. Например, во временя вьетнамской войны фотография не вызывала вопросов о достоверности, сегодня же все можно назвать фотошопом. Также примерами может служить  реабилитация Берии или Распутина в России, которая делается по определенной схеме, когда каждый источник информации можно авторизовать как целенаправленно разрушающий нужный образ.

Под угрозой находится не только нормативность.  Медиа претерпели колоссальные изменения за последние 10 лет. Теперь медиадеятельность  — это борьба за внимание. То есть вся коммуникация превратилась в поля, где идет бескомпромиссная борьба. Текст все короче, новая система заголовков, лидов. Да и сама подача жизни в медиа изменилась.

Автор теперь каждый.

Экспертов сменили лидеры мнений

Развитие социальных медиа создали ситуацию, когда каждый знает все. Это описывают и как кризис экспертного сообщества, кризис медиакратии. Экспертов заменили лидерами мнений. Если человек харизматический и способен захватить аудиторию, его мнение более веско, чем мнение специалиста.

В 2017 году на Мюнхенской конференции был доклад о пост-правде. Была поднята тема о том, что возник в мировой политике политический субъект  — Кремль, который так целенаправленно использует возможности пост-правды для определенных манипуляций.  И так действует не только Кремль.

Появляется вопрос о позиции человека в этом мире.

Остается придерживаться системы принципов.

1. Это стремление минимизировать насилие;
2. Уважительное отношение к человеку;
3; Стремление оградить себя от избыточных форм коллективности.

Восстание масс

Место интеллектуала изменилось . Очевидно, что долго существующее превосходство образованных людей будет действовать иначе. Как будет работать коллективный мозг, защищающий сообщество от разрущения или деградации? Мне кажется, ни у кого нет ответа, кто же придет на место этих персональных позиций, как возникнет новый центр управления полетом.

Дальнейшее развитие сетей приведет ко «второму восстанию масс». Масса плохо мобилизуется, малоподвижна. Но потом она хорошо фокусируется. Миллиарды получили возможность говорить. Это все соберется в некий фокус. В прошлый раз, когда происходило «восстание масс», многие народы Европы были втянуты в насилие (речь о первой половине ХХ века — ред.).

Мы наблюдаем кризис доверия к старым институтам, в том числе и политическим. Старые институциональные медиа не воспринимаются как источник информации. Они выступают как источник верификации, когда человек идет проверять информацию, почерпнутую из   социальных медиа.

Социальны сети открыли двери популизму.

Все говорили, что современное состояние медиа способствует фрагментации, когда все говорят, но нет общего знаменателя. Но после появления Трампа, «брексита», Путина, все начинает собираться в некую единую систему, как капли воды на стекле. Мы наглядно видим, что это новое множество начинает говорить идеи. Не знаю, куда оно продвинется.

О монополизации каналов информации, попытках  Facebook ФБ бороться с фейками

Это не только ошибочно, но и откровенно опасная идея фактчекинга. Она может привести к обратному эффекту. Доклады по кибербезопасности приводят к выводам о том, что не будет ничего квалифицироваться как неправда и не будет создаваться один канал информации. В либеральном обществе выработана система мнений. Поэтому такой путь — катастрофа.

В XVIII — XIX вв.. внутри британской интеллектуальной традиции считалось, что джентльмен должен вести себя согласно неким правилам. То есть у всех был единый горизонт событий и золотая середина. Но мы не в XVIII  веке.

Главным противопоставлением пост-правде является мировая финансовая архитектура. Надо молиться на Ротшильдов и Рокфеллеров, которые являются символами ада и сатаны в России. Я утрирую, конечно, но гарант того, что ответ на эти вызовы будет найден, — это желание сохранить глобальную финансовую архитектуру. Она важный гарант здоровья. Все время кричат, что она неолиберальная, опасная, но тем не менее — она гарант. Даже если на какой-то части планеты люди начнут создавать новые формы коллективности, которые очевидно приведут к самоубийству, то остальная часть планеты будет вырабатывать иммунитет.  Надо надеяться, что интеллектуалы, готовые понести за мир в дальнейшем, являются гарантами структуры, потому что их потери будут наиболее велики.

Можно ли сопротивляться пост-правде?

Пока не найдено ответа на пост-правду. С позиции безопасности все меры минимально оправданы.  Можно поддержать позиции балтийских регуляторов, которые приостанавливают вещание российских каналов. Можно с пониманием отнестись к попыткам воздействовать на сообщества в сетях. Но эффективна ли эта защита? Думаю, не очень.

Мы на первой фразе поиска ответа.

Потому что никто не знает, как бороться со злокозненностью. Как расчленить игру? На всех совещаниях говорят о том, что мы — демократические государства ‚и каждый человек в праве высказываться. Получается, что все европейские умы сходятся, что действия в медиа не решат проблему, ее решит лишь в целом реакция общества.

Александр Морозов — один из самых сильных российских политических журналистов, обозревателей и блогеров. В 2008–2017 гг. — колумнист Forbes.ru, Сноб.ру, Colta.ru, Слон.ру (ныне — Repub­lic), автор газеты «Ведомости», журнала The New Times. В 2011–2015 — шеф-редактор «Русского журнала». В 2014–2015 — приглашенный преподаватель Рурского университета г. Бохум (Германия), 2015–2016 — сотрудник Deutsche Welle (Бонн, Германия). В настоящее время — корреспондент интернет-журнала Colta.ru в странах Балтии.