Игорь Яковенко о медиафрении, и почему пропагандист Киселев почти не уступает «лорду Гав-Гав»

Предлагаем конспект выступления Игоря Яковенко во время Международной журналистской конференции «Профессиональная этика: современные вызовы — поиск решений».

— Почему страна с ресурсами, хорошим культурным фундаментом напала на соседнюю страну, зачем забрала кусок чужой территории, зачем Путин вскочил, побежал и украл Крым? Зачем этот кусок территории, за который гибнут люди, а против России в ответ санкции, которые влияют на экономику, происходит изоляция во всем мире, здороваться перестали? Зачем все это — не понятно.

Фундаментом российской диктатуры является медиафрения, или мутировавшие медиа. И они превращают Россию в серьезную угрозу для человечества.

Мы наблюдаем полную отмену морали. И это не та история, когда Гитлер сказал: «Я освобождаю вас от химеры совести».

Кто сегодня герои российских СМИ? Это Фредди Крюгер российской государственности — патологический маньяк Иван Грозный. Ему уже два памятника поставили. Это Иосиф Сталин — рекордсмен по числу убитых соотечественников. Это партия негодяев во главе с человеком, который публично в эфире призывает изнасиловать беременную журналистку. В этой партии официально состоит человек, которого разыскивают британские силовики за отравление полонием своего бывшего коллеги (речь идет о депутате Госдумы от ЛДПР Андреее Луговом, основном подозреваемом в деле об убийстве Литвиненко, — ред.). Это абсолютный лидер по присутствию в соцсетях Рамзан Кадыров, который публично хвастается, что первого русского убил в 16 лет — отрезал голову. Он публично говорит о том, что нужно расстреливать без суда и следствия, к нему идут нити от убийства Бориса Немцова. 

Уничтожается истина. Ключевое должностное лицо — Мединский (министр культуры РФ, — ред.) и его диссертация с набором абсолютных глупостей. Естественно это и Владимир Владимирович Путин с эволюцией его заявлений о Крыме:

сначала «никаких наших войск там не было», затем «это все местные трактористы», затем «да, наши вооруженные силы блокировали украинских военных, мы этого не скрывали», и наконец «да, это мы все организовали».

Второй человек в стране — глава администрации президента — человек, который изобрел некий прибор для управления будущим. Уполномоченной по правам ребенка назначена попадья, которая пропагандировала псевдонауку телегонию (детский омбудсмен РФ Анна Кузнецова, — ред).

Любая телепередача — это не ложь, а абсурд. Мои публикации часто воспринимают как памфлеты, сатиру, но у меня нет чувства юмора, я просто цитирую.

Отменена дихотомия «истина-ложь».

Разрушение доверия. В России нет проблемы «доверия – не доверия». Делать опросы уже бессмысленное занятие, поэту и социологии у нас нет. Россияне точно знают, что все вокруг вранье — СМИ врут, на выборах все сфальсифицировано. Но они убеждены, что так во всем мире. И знают об этом из этих же СМИ, которым не доверяют.

Со свободой сделано просто. Путин заступил на должность президента в начале мая 2000 года, и через четыре дня начались прокурорские проверки в телекомпании НТВ. Уничтожение велось в прямом эфире.

Следующая жертва — гибель сообщества. Здесь ключевую роль играет «Эхо Москвы». То, что делает эта радиостанции и лично Венедиктов, который воспринимается как гуру свободной журналистики, — является заменой сообщества тусовкой. Это принципиально другой тип коммуникации, это разрушение института репутации. В тусовке не важна репутация. Есть лишь категории «свой-чужой», тусуешься или нет. Исчезновение сообщества со встроенным в него институтом репутации и подмена тусовкой — сознательная вещь.

Пропаганда и медиафрения — что страшнее?

Классическая пропаганда — формирование определенной целостной картины мира. Информационная война — воздействие на противника. Медиафрения ставит задачу посеять хаос в головах, разрушить все связи, превратить сознание людей в кашу, некую вату, как сейчас принято говорить. Это делается, чтобы люди не воспринимали происходящее в целом. И тогда можно делать все что угодно.

Что представляет путинизм как новая форма диктатуры? Я адресуюсь к словам Солженицына, что насилие не может ничем прикрыться кроме как ложью, а ложь опирается на насилие. Сейчас фундаментом стала ложь.
Мне адресуются угрозы, но я живой. Насилие сейчас точечное, а ложь тотальная. Никогда еще не было такого нагромождения абсурдной лжи как сейчас!

Известны основные диктаторские режимы ХХ века — фашизм, нацизм, исламизм, коммунизм. Можно понять на каких идеологиях они основаны.

Однако сегодня нигде нет книг с идеологией путинизма. И это создает проблемы, потому что с нацизмом можно спорить и опровергать. А с путинизмом невозможно — нигде нет связанного текста о том, что это. И это обеспечивает чудовищную эффективность. А медиафренические СМИ втягивают все как пылесос. Путинский режим вместо того, чтобы заниматься вкладыванием в головы некой идеи, занимается самосохранением. Ему нужна лишь власть в чистом дистиллированном виде.

Отдельная история — разрушение экспертного поля. Это как назначение в миллиардеры. Точно так же сейчас производят великих писателей, социологов, философов.

Рубеж того, что произошло — война. Это превратило медиафрению в мощное оружие. Но на самом деле хвост виляет собакой. Россияне, которые поехали убивать украинцев, приняли решение ехать туда, потому что увидели по телевизору «распятого мальчика», изнасилованную девочку. Медиафрения – единственный и главный мотор войны.

Набат и международный трибунал

Нужен серьезный международный общественный трибунал. Думаю, что такие информационные преступники как Соловьев, Киселев, Толстой уступают по количеству жертв «лорду Гав-Гав» (Уильям Брук Джойс — нацистский пропагандист, ведущий англоязычных передач германского радио — ред.) или Штрейхеру (Юлиус Штрейхер — главный редактор антисемитской и антикоммунистической газеты «Штурмовик», идеолог расизма,— ред.). Но это были убежденные нацисты, а российские пропагандисты были убежденные западники и мгновенно перекрасились.

Нужна блокировка. Когда вы запрещаете героин, вы не ограничиваете свободу слова, а спасаете людей. Должна быть создана информационная альтернатива. Это должны быть сотни каналов в Youtube, Face­book и так далее.

У меня довольно скептичное отношение к потенциалу западных коллег. Потому что пробовали, обращались, десятки планов и проектов были написаны. И безрезультатно. С одной стороны это абсолютно новое явление, с другой — непонимание, гигантская бюрократия, нежелание брать ответственность, непонимание того, с чем столкнулись.

Не хочу давать апокалиптических сценариев. Но я не знаю ни одной крупной войны в последнее время, которая бы началась по рациональной причине. Как нет рациональной причины того, что происходит в Украине.

Поэтому нужно пресекать. Нужен набат.