«Если бы Украина исчезла, журналистика потеряла бы смысл». Что говорят украинские журналисты, которые уходят из СМИ в армию
Война России в Украине идет уже третий месяц, она унесла тревожное количество жизней журналистов: по меньшей мере семь человек погибли в результате перекрестного огня во время ведения репортажей и еще по меньшей мере шесть человек погибли при обстоятельствах, которые Комитет защиты журналистов (CPJ) продолжает расследовать. Есть как минимум 10 имен, которых нет в списке CPJ, как журналистов, убитых во время конфликта. Все они украинцы, и все работали в журналистике — до февральского вторжения России, после которого они ушли воевать и погибли как солдаты.
База данных CPJ отслеживает только журналистов, убитых по заданию или при обстоятельствах, связанных с их журналистской работой. Официальной оценки того, сколько украинских журналистов ушло в армию с февраля, нет, что противоречит журналистской норме беспристрастности даже в военное время. Но для тех, кто сделал этот шаг, решение было предельно ясным.
«Все просто: масштаб [российского] вторжения был таков, что существование Киева и страны в целом вызывало сомнения», — сказал CPJ бывший корреспондент Radio Free Europe/Radio Liberty (RFE/RL) Станислав Асеев — «Если бы Украина исчезла, журналистика потеряла бы смысл».
Асеев присоединился к Силам территориальной обороны, добровольческому подразделению украинской армии, через два дня после вторжения России. «Мы не были уверены, что сможем удержать Киев даже теми силами, которые у нас были. Вот почему защита страны стала приоритетом», — сказал он.
Скриншот видеосюжета украинского телеканала UATV, посвящённый Александру Махову, журналисту, ставшему военнослужащим, погиб 4 мая в результате обстрела
Александр Махов известен в Украине своими репортажами о вооруженных силах для украинского телевидения, 24 февраля, в день начала вторжения, опубликовал в Facebook фотографию, на которой объявил о смене карьеры. «Иду на войну», — написал Махов под фото в военной форме. — Настало время для освободительной войны! Я буду драться и убивать столько, сколько смогу. Я служу украинскому народу».
4 мая телеканал «ДОМ», на котором Махов работал непосредственно перед вторжением, сообщил, что Александр погиб в результате обстрела на поле боя в Изюме Харьковской области. «Вечная память ему и всем нашим героям, отдавшим жизнь за Украину», — сказал президент Владимир Зеленский о Махове.
В статьях Украинский национальный союз журналистов (НСЖУ) перечисляет погибших во время конфликта работников СМИ, идентифицируя 10 из них как ушедших в армию и «погибших с оружием в руках». В отличие от CPJ, Украинский национальный союз журналистов учитывает погибших комбатантов, потому что
«мы восхищаемся каждым коллегой, который вносит свой вклад в защиту страны», — прокомментировал гласа НСЖУ Сергей Томиленко. — Каждый из наших умерших коллег для нас Герой».
Корреспонденты и правозащитники в сфере свободы прессы, отслеживающие репортажи о конфликтах, говорят, что они не могут вспомнить другой недавней войны, когда бы журналисты в таком значительном количестве присоединялись к вооруженным силам.
Ожесточенное сопротивление Украины российскому вторжению пользуется широкой общественной поддержкой, что вдохновляет людей из самых разных слоев общества добровольно идти на службу. Украинское сражение привлекло бойцов-добровольцев со всего мира, в том числе из России, в том числе по крайней мере одного бывшего российского журналиста.
69-летний Сергей Лойко, много лет проработавший в московском бюро Los Angeles Times, заявил в марте, что приехал в Украину «не как журналист, а как борец в этой армагеддонской борьбе между добром и злом».
Заявление Лойко, скорее всего, найдет широкое признание среди украинских журналистов, которые в этой войне предпочли сражаться, а не писать. «Если вы, как и украинцы, боретесь за выживание своей страны, я могу понять, почему некоторые люди считают своим патриотическим долгом отказаться от журналистики и отправиться в бой», — сказал Рэй Мозли (Ray Moseley), автор книги «Репортаж о войне: Как иностранные корреспонденты рисковали пленением, пытками и смертью, чтобы освещать Вторую мировую войну».
Хотя некоторые журналисты времен Второй мировой войны оставили профессию, чтобы воевать, работать помощниками военной прессы или поступать в Управление стратегических служб (предшественник ЦРУ), сотни людей отправились на войну в качестве корреспондентов своих американских новостных агентств. Те, кто был аккредитован в союзных войсках, носили военную форму с большой буквой «С» для корреспондента на рукаве. Тогда – как и сейчас – международное гуманитарное право требовало, чтобы воюющие стороны обращались с журналистами как с гражданскими лицами, если они не носят оружия и не воюют. Но во время Второй мировой войны некоторые игнорировали правила — и тем самым «они скомпрометировали свое положение журналистов», — сказал Мозли в интервью CPJ. По словам Мозли,
Эрнест Хемингуэй «был самым вопиющим нарушителем международного права» в этом отношении.
Другие репортеры подали жалобы военным чиновникам на то, что Хемингуэй был вооружен и иногда действовал как комбатант, но, по словам Мозли, его военная аккредитация для освещения войны в качестве журналиста никогда не отзывалась.
Несколько украинцев, перешедших из журналистов в солдаты, сделали публичные заявления об этом изменении статуса.
Журналист Kyiv Independent Артур Корниенко написал в Твиттере: «Возможно, вы знаете меня как культуролога @Kyivindependent. После вторжения России я вступил в Вооруженные силы Украины и не могу много писать».
Валентин Чернявский, журналист из Черкасс, что в центральной Украине, рассказал местному веб-сайту, что он поменял свою камеру и микрофон на автомат, потому что «я подумал, что сейчас определенно не время для развлекательного контента, который я снимал». Но в наш век интернета те, кто идет на войну, все еще могут отправлять сообщения с передовой.
Журналист Махов, убитый в начале мая, использовал Instagram для публикации фотографий с фронта. Корниенко, киевский независимый культуролог, сказал своим подписчикам в Твиттере: «Читатели продолжают спрашивать о нашей культуре военного времени. Так что я буду писать в Твиттере о вещах, которые вдохновляют меня и моих товарищей продолжать борьбу». В нескольких недавних твитах он восхищался украинскими солдатами, которые были в осаде на мариупольском сталелитейном заводе.
Скриншот из репортажа украинского телеканала UATV 2020 года Станислава Асеева.
Станислав Асеев, бывший репортер RFE/RL, сказал, что продолжает писать для швейцарских и австрийских СМИ, но считает, что его добровольная военная служба не конфликтует с профессией, «потому что он занимается журналистикой мнений». Недавно в статье для швейцарского сайта NZZ am Sonntag он написал, что теперь носит оружие, потому что «одного письма уже недостаточно для обеспечения будущего Украины».
Поддерживаемые Россией сепаратисты захватили Асеева в 2017 году на востоке Украины, где он вел репортажи для Радио Свобода и украинских новостных сайтов. Его продержали под стражей два с половиной года, затем освободили в результате обмена пленными в конце 2019 года, он начал работу над острой книгой о постоянных избиениях и жестоком обращении, которому он и другие украинцы подвергались со стороны сепаратистов. Его книга «Лагерь пыток на Райской улице» была издана на нескольких языках.
После февральского вторжения российские силы неоднократно задерживали представителей медиа в Украине. Учитывая нынешний военный статус и его прошлые публикации, раскрывающие злоупотребления со стороны российских сепаратистов, как, по мнению Асеева, с ним будут обращаться, если он снова попадет в плен?
«В таком случае, — писал он, — меня ждет медленная и очень мучительная смерть».