«Если хочешь себя пожалеть — это конец твоей истории». Леонид Судаленко — о том, как выжить после тюрьмы

Праваабаронца Леанід Судаленка. Фота: bysol.org

— Леонид, вы рассказывали, как не сойти с ума в тюрьме. Прошло восемь месяцев после вашего выхода из заключения. Что для вас оказалось самым сложным после освобождения?

— Я никогда не планировал эмиграцию, даже находясь в тюрьме. Думал, отсижу, вернусь домой и буду жить своей жизнью.

Но государство не предоставило мне такой возможности. Буквально в первые дни на свободе, в Гомеле, я почувствовал надвигающуюся катастрофу.

За каждым вышедшим наблюдает уголовно-исполнительная инспекция по месту жительства. Когда мне выкатили мои права и обязанности, понял, что попал из одной тюрьмы в другую. Мои личные данные, как и остальных владельцев «желтой бирки», внесены в республиканский список экстремистов, утвержденный беларусским правительством.

Я отсидел три года, вышел и понял, что еще на протяжении двух лет, на время погашения судимости, у меня, по сути, будет домашняя химия. Выезд мне запретили не только из Беларуси, но и из Гомеля. Два раза в день, под видеорегистратор, сотрудники милиции приходили и давали расписаться, что я дома.

Ужас появился на третий день после тюрьмы, когда я встал на «учет». Я потерял сон, стал очень беспокойным, всякий раз, когда «откройте милиция», понимал, что снова поеду туда. Почувствовал, что после тюрьмы мне попросту дали пару дней побыть дома с семьей, а дальше — снова заключение. Я не чувствовал себя в безопасности. Да, ты рядом с семьей, в своем доме, но тревога и беспокойство лишь возрастали.

Я смог продержаться дома только 11 дней. А потом, понимая, что я нарушаю все инструкции, вынужден был покинуть Беларусь. И уехал в сторону России, а дальше в одну из стран ЕС.

«Любой мой тогдашний пост в фейсбуке сегодня тянет на 5 лет тюрьмы»

— Что бы вы посоветовали тем, кто вышел, но у кого нет возможности уехать?

— Я бы советовал искать возможность покинуть страну. Никого ни к чему не призываю, но понимаю, что иначе будет очень сложно.

Я понимал, что меня могут задержать на любом отрезке и припаять мне пост из старой ленты моего фейсбука, которую я не чистил после выхода из тюрьмы. Любой мой тогдашний пост сегодня тянет на 5 лет тюрьмы.

Я никого не призываю покидать страну навсегда. Я и сам, до сегодняшнего дня, чувствую, что как только появится окошко возможностей, когда в страну вернется конституционная законность, с политзаключенных снимут дикие обвинения — я вернусь.

После того, как я покинул страну, уже через три месяца, против меня завели новое уголовное дело — до 7 лет лишения свободы. Это попытка заставить меня замолчать и ничего вам не говорить.

Понимаю, что при нынешней власти мне в страну путь заказан.  Моей маме недавно исполнилось 85. И, не дай Бог, что случись, четко понимаю весь ужас: я могу поехать попрощаться с мамой и сесть на 7 лет в тюрьму. Но и попрощаться мне не дадут, задержат прямо на границе. Безусловно, все это для меня дополнительное наказание.

— Многие, выезжая, ощущают свободу и новую жизнь, а затем накрывает депрессия. Не один психолог рассказывал, что мужчины (и не только) начинают, день за днем, быстро снимать дикий стресс спиртным. Возможно, у вас есть совет, как этого избежать?

— Да, все так, каждый спасается, как может. Но нужно помнить, что алкоголь и, не дай Бог, что еще другое — это зло и ни к чему хорошему не приведет.

Нужно находить занятия: я начал проходить по 10 тысяч шагов, сейчас купил велосипед. Спасибо работе, я и в Вильнюсе продолжаю защищать права беларусов в составе правозащитного центра «Вясна». Это все доставляет удовольствие, хотя страхи остаются.

Да, первое время, когда видел в Вильнюсе полицейского, переходил дорогу на другую сторону. Все понимал, но в коре головного мозга сидело: они пришли за мной…

Первые два месяца я не мог взять в руки мобильный телефон, не мог деньгами рассчитаться в магазине. Привыкал все делать заново. Спасибо старшему сыну, который был рядом.

Было бы еще сложнее, если бы я закрылся и молчал. Но я принял для себя решение быть публичным открытым человеком, за что мне и прилетело новое уголовное дело из Беларуси.

«Самая большая угроза для меня — вернуться в тюрьму»

 — Когда говоришь о пережитом, пусть и таком жутком, становится легче. Не надо замыкаться в себе, иначе скатишься не только к алкоголю, но и пустишься в более тяжкие грехи. Важно не оставаться одному.

 — Вы хорошо рассказали про 10 тысяч шагов, велосипед. Но первые два месяца депрессии, а у многих они растянулись на годы — самые сложные. Как справиться с эмоциями, когда кажется, что до велосипеда еще далеко…

— Не надо терять контроль над собой, нужно взять себя в руки. У меня есть семья, это самая главная ценность в жизни. Об этом я думал в тюрьме, когда уже прощался с жизнью, а они мне писали «сохрани себя для нас». Думаю об этом и сейчас, это главная поддержка.

— А когда хочется себя пожалеть?

— Если хочешь себя пожалеть — это конец твоей истории. Я себя убедил, что не буду себя жалеть, если сегодня черная полоса. Я начну себя жалеть, когда я, и все мы, вернемся на Родину и начнем жить своей жизнью. Вот тогда и сможем порефлексировать, если будет необходимость.

Сегодня важно восстанавливать свои социальные связи, не замыкаться, возвращаться к прежнему образу жизни, насколько возможно. Мне повезло, я вернулся к любимой работе, защите прав беларусов, хожу в офис, 5–7 дней в неделю и варюсь в среде единомышленников.

Стараюсь вести активный образ жизни, уделяю спорту не менее двух часов ежедневно. К алкоголю не скатился, хотя от пива никогда не отказывался. Это нормально, но не приоритет.

Когда я уезжал, думал, что это на несколько месяцев и вернусь, как только что-то поменяется. Сейчас понимаю, что пауза бесправия в стране затягивается. И не факт, что после Лукашенко в страну не придет еще больший тиран и деспот, что наша страна не потеряет независимость.

— Слышала от освободившихся политзаключенных, на эмоциях, что раз тут у вас так хреново, я лучше пойду обратно в тюрьму, где все понятно и по расписанию…

— У меня были мысли, что если не будет жизни здесь, то я готов поехать в Украину и вступить в беларусское ополчение. Лучше погибнуть на фронте, чем идти назад в тюрьму и погибнуть в шизо. Я для себя решил, что в такой ситуации лучше поеду на фронт.

Самая большая угроза для меня — вернуться в тюрьму.

— Что помогает зацепиться сегодня за видимость нормальной жизни?

— Простые вещи. Я купил мультиварку на скидке. Готовлю в ней рульку, люблю драники. Я не эстет, мне просто нравится процесс готовки, чтобы подавить ненужные мысли.

— Легко сказать. Но когда слезы на глаза — и что дальше?

— Да, бывает, слезы на глаза. Я как-то попал на фильм про сталинские репрессии, когда увозят папу, а сын бежит следом: «Папка, не оставляй!» Я через такое тоже прошел. Когда меня возле дома бросали лицом в снег, а сын видел это из окна.

Я потом спрашивал его: «Что ты чувствовал в тот момент?» Сын лишь ответил: «Думал, что началась война и больше я тебя не увижу»…