Дискуссия о регулировании СМИ в Беларуси: Скажите, когда властям были нужны законы, чтобы блокировать сайты?

Андрей Бастунец, руководитель ОО «Белорусская ассоциация журналистов»:

— Я хотел бы начать с рейтингов различных правозащитных организаций: Беларусь — всегда на последних местах в этих списках. И это в мире, где журналисты сидят в тюрьмах, где журналистов убивают. У нас ведь, к счастью, нет таких ужасающих событий. Нужно помнить, что в подобных рейтингах оценивается не только законодательство, но и практика его применения. Главным отличием нашей страны является тот факт, что законодательство предусматривает высокую степень контроля государства за медиапространством. Казалось бы, гайка закручена до невозможного, но власти регулярно делают новый виток.

Хочу обратить внимание: независимо от внешней и внутренней политической ситуации, законодательство Беларуси в сфере СМИ с каждыми новыми поправками становится жестче.

Поправки этого года касаются каждого, кто так или иначе имеет дело с интернетом. На сайты, которые не являются медиа, возлагается такая же ответственность, как и на медиа. Вводится обязательная идентификация пользователей, обязанность собирать личные данные пользователей и предоставлять их третьим лицам, то есть силовикам. Раньше в Беларуси был тотальный контроль за ТВ и радио, печатными СМИ, книгоизданием, распространением книг. Теперь очередь дошла и до интернета.

Для меня серьезным пунктом является даже не обязательная идентификация пользователей, а то, что количество игроков в медийном поле резко уменьшится. Редакцией интернет-СМИ теперь сможет быть только юридическое лицо. А те редакции, где владельцем были ИП, потеряют статус медиа, их сотрудники не будут иметь прав журналиста.

Я считаю, что свободное пространство и пространство неопределенности все больше сужаются, у нас все меньше места, чтобы уверенно стоять. А государство расширяет свои инструменты влияния на медиа.

Сергей Зикрацкий, адвокат, специалист в области хозяйственного права

— Андрей говорит, что основная проблема касается процедуры регистрации СМИ и статуса журналистов. Но я считаю, что проблема и действующего закона, и того, что будет,— возможность блокировки интернет-ресурсов во внесудебном порядке.

В 38 статье Закона «О Средствах массовой информации» меня больше всего возмущает, что запрещено распространение информации, которая способна нанести вред национальным интересам Республики Беларусь. У меня есть презентация, в которой 10 слайдов — это перечисление пунктов, определенных законом как «национальные интересы». Значит, о темах из этого списка нужно писать очень осторожно, потому что ресурс может быть заблокирован.

Больше 70 % дел о медиа, в которых я участвовал, — иски о защите чести и достоинства. В половине случаев журналисты сами виноваты в том, что эти дела были заведены. Уровень правовой грамотности у нас недостаточно высокий.

Элементарная проверка фактов, обращение к нескольким источникам, цитирование экспертов — этого часто нет. Плюс глобальная уверенность в своей правоте. Еще замечу, что журналисты редко в таких случаях пытаются идти на контакт, сгладить конфликт. Но и с другой стороны истцы выглядят так же, часто это обиженные герои публикаций. Еще подчеркну, чаще всего это обычные люди, представители организаций. Чиновники подают в суд очень редко.

Что радует, суды стали более качественно рассматривать дела. Еще 5 лет назад решения были неправильные, потому что судьи просто не разбирались в предмете. Но все же вижу момент с оценкой доказательств, через который они не могут переступить. Это, прежде всего, право журналиста писать о чем-то, не дожидаясь решения суда. И с этим сложно бороться.

Что касается преследования журналистов, то у нас проблема в том, что формально привлекают к ответственности не за участие в акциях, а якобы за хулиганство, ругательства матом. Это сложно как-то оценить с правовой точки зрения.

Андрей Бастунец:

— Не раз звучали обвинения журналистов в хулиганстве. Есть большой пласт административных дел — штрафы журналистам за работу без аккредитации. А это нарушает и международные обязательства, и внутреннее законодательство.

«Дело БелТА» — это отдельная тема, когда речь идет уже об уголовном преследовании журналистов.

Людмила Чекина, генеральный директор ООО «ТУТ БАЙ МЕДИА» (TUT.BY)

— (Обращаясь к залу. — Ред.) Нам очень важна ваша поддержка, она помогла в период острого развития ситуации в августе. Сейчас меньше выносится в публичную сферу.

Мы посчитали, что в рамках TUT.BY за это время было проведено 102 допроса. О нормальной деятельности в такой ситуации говорить сложно.

И в ситуации с «Делом БелТА», и в ситуации с административными задержаниями проблема не только со статусом СМИ, миссией СМИ, которая раздражает чиновников и силовиков.

Наше законодательство построено так, что никто из граждан не может быть спокоен, даже если ничего не нарушает. Любого человека можно задержать на 3 часа в любое время для выяснения личности, и неважно, какие у него документы при себе. Этим широко пользуются. А после задержания просто предъявить обвинения в неподчинении сотрудникам милиции.

Нужно менять эту практику с точки зрения отношения к личности, правам человека в целом. У нас часто нарушаются права тайны частной жизни, переписки, телефонных переговоров. Силовики и госмедиа легко это нарушают. И с усмешкой говорят, а вы подайте на нас в суд.

Следует помнить и о том, что готовятся поправки в КоАП, вводятся понятия о разглашении информации о частной жизни. Готовится новый закон о персональных данных.

Это все усложнит работу медиа. Вы представьте себе, что открываете страницу TUT.BY, а там ни одной фамилии, замазанные лица на фото. Это вполне реально, если строго выполнять то, что будет прописано.

В цивилизованных странах такие законы не блокируют работу СМИ, а право на информацию — фундаментальное право человека. Должен быть баланс.

Все СМИ должны иметь доступ к информации о работе госструктур. Граждане должны иметь доступ к данным о бюджете, работе госорганов. Это должно быть закреплено в законе.

Зарегулированность, возможность привлечь к ответственности любого руководителя усложняет работу СМИ. Государство продекларировало шаги по либерализации, но на практике эти вопросы остаются. Каждая из таких зацепок в законодательстве может быть использована как инструмент давления на редакцию. Вы выполняете закон о СМИ, а что у вас с инструкцией по работе с отходами?

Нам нужна либерализация законодательства о рекламе. Например, есть огромный сегмент медицинской рекламы. Сейчас она должна быть согласована с Минздравом. Мы пытались помогать нашим рекламодателям решить эти проблемы, и после 4–5 заходов за разрешениями рекламодатель просто отказывался от какой-либо рекламы.

Правоприменительная практика. Законодательство может быть неплохим. Но на примере «Дела  БелТА» мы видим, как гражданско-правовой конфликт переводится в уголовную плоскость, что в итоге угрожает существованию ресурсов, которые имеют альтернативную точку зрения.

Андрей Александров, редактор «Беларусского журнала», тренер Школы медиаменеджмента:

— Я уже сбился со счета встреч, где мы сами с собой обсуждаем, как все плохо. Есть множество документов, в которых это описывается и даны рекомендации. Мы даем рекомендации, а через некоторое время собираемся, чтобы констатировать, что наши рекомендации не просто проигнорировали, но и еще хуже стало. И как сделать так, чтобы наконец-то стало лучше, а мы повлияли на это? У нас, как у медийного сектора, нет рычагов влияния на ситуацию. И таких рычагов нет ни у кого в стране — правозащитникам плохо, бизнесу плохо, гражданскому обществу плохо. Разрушены платформы и механизмы, чтобы влиять на принятие решение, на правила игры.

Коллеги привели примеры того, отношения регулируются не совсем правовыми методами. Скажите, когда белорусским властям были нужны законы, чтобы блокировать сайты?

Считаю, мы должны размышлять о том, как выстраивать площадки общественного диалога, как стать силой, которую власти не могли бы игнорировать. И хотя бы прочли те рекомендации, которые мы пишем.

Людмила Чекина:

— Все же мне кажется, что такие дискуссии — не междусобойчик. Мы говорим о том, что нас не слушают, а законодательство с каждым годом становится строже. Но я приведу аргумент, который никто не любит: могло бы быть еще хуже!

Да, реакция далека от наших ожиданий. Но небольшие шаги все же делаются. Если бы мы не привлекали внимание общества, гражданского общества, то наше правовое регулирование было бы хуже. Я думаю, государство понимает, что ему важно не совсем скатываться в яму.

Чиновники сегодня воспринимают СМИ как угрозу. Нет должного понимания того, что СМИ важны для государства, для сохранения независимости государства. Трудно сказать, что это проблема только авторитарных режимов. Если по отношению к демократическим организациям СМИ высказывают критику, идет похожая реакция. Это природа человека.

Но все же думаю, что даже по истечении 24 лет где-то в глубине души у власти есть понимание, что без медиа нормальное существование, нормальные отношения с другими государствами невозможны.

 Андрей Бастунец:

— Поскольку у нас в стране один политик, он давно сформулировал, что идеология не приватизируется. СМИ рассматриваются как идеологический, пропагандистский аппарат. Власти стараются сделать так, чтобы альтернативный голос слышало меньшее количество людей. Именно поэтому под удар попали популярные БелаПАН и TUT.BY.

В течение года процент программ белорусского производства должен достичь 30%. Этой цифрой оценивают уровень независимости те, кто находятся у власти.

Людмила Чекина:

— Менеджеры должны решить, стоит ли регистрироваться в качестве сетевого издания. Есть много плюсов и минусов в этом статусе. Мы для себя еще однозначно не ответили на этот вопрос. Нужно думать о программном обеспечении для идентификации и сбора данных, нужно решение, как и в каком объеме это делать. Личные данные пользователей ценны для медиа, но если их нужно передавать третьим лицам, то хотелось бы минимизировать их объем.

Также нужно инструктировать сотрудников редакций о новых правилах работы.

Андрей Александров:

— Управленцам нужно готовиться к частым консультациям с юристами.

Фото Бориса Горецкого