Денис Дудинский: «Все мы оказались на Марсе. Нужно заново учиться строить свои же отношения»

– В вынужденной эмиграции немало пар распадается. Вот уже два года как вы с Катей уехали из Беларуси. Расскажи, как адаптация к новым реалиям влияла на семейную жизнь?

– Закалка у нас была еще до 2020-го. Мы часто ездили дикарем в разные страшные страны. Африка, Южная и Центральная Америка – по 2–3 недели в достаточно стрессовых условиях.

В Польшу ехали из Украины, где жили полгода, пока не началась война. А через несколько дней, оставив Катю в Варшаве, я вернулся обратно, уже в качестве военного репортера.

Катя почти полгода одна решала вопросы своего и моего быта. Я вернулся в сентябре 22-го на все готовое.

Эмиграция в любом случае стресс, даже для взрослого образованного человека. Как поведёт себя твоя социопсихология, даже в паре с любимым человеком, не знает никто.

Возможно, ты проснёшься и вдруг поймёшь, что некогда любимый человек стал для тебя обузой и раздражителем. Это ужасно. Нужно совладать со своими внутренними драконами, раздирающими тебя на части, учитывая и точно такое же состояние человека, который рядом с тобой.

«А помните, Денис Игоревич, как вы у нас на корпоративе сказали, что в юности хотели работать в КГБ?»

– Многим мужчинам, говорят, проще даётся эмиграция: кинул в чемодан трусы-носки, распаковал по приезде, устроился на работу и айда пить пиво пятничным вечером с такими же переехавшими друзьями-коллегами. А вот девочки – помимо рабочих моментов и налаживания быта – часто печалятся из-за оставшихся на Родине близких, соседей, любимой чашки и даже продавщицы у дома.

– Да, всё так. Но у нас в семье два сильных человека. Каждый несёт ответственность и за другого, и за себя.

Иногда у Кати пробивается девочка, бывали и слёзки, и грусть, и тоска. Если что-то случилось, мы это проговариваем. У нас нет такого: «Катя, что случилось?» – «Всё нормально!»

Выслушав, другой спрашивает: «Что я могу сделать?» – «Иди погуляй». Я беру кофе, сигареты и на час ухожу гулять. Даю возможность побыть одной, посидеть под контрастным душем, полежать, уткнувшись в подушку, выплакаться – не знаю, что там происходило.

Или «обними меня и полежи со мной».

Но главное – полчаса-час, сколько надо, внимательно слушать и задавать вопросы, проясняя проблему.    

Я же воспринимаю ситуацию, как затянувшуюся командировку или затянувшийся трип в Перу. Всё своё ношу с собой. Меня из одного места переместили в другое – живём дальше.

Нужно философски к этому относиться. Мы можем вернуться в Беларусь? Не можем. Всё – создаём свой мир здесь.

Можно, конечно, вернуться, при условии, что выступишь по телевидению и скажешь, какая власть молодец. Разумеется, ты на такое никогда не пойдёшь. Но где-то в подсознании этот жучок может дёргать: «Ну есть же такая возможность!»

Нет, возможности нет. Ни на какую коммуникацию с нынешней беларусской властью я не пойду, даже не трогайте меня, товарищи ябатьки.

Хотя предложений была куча. Писали: «Денис, может быть, стоит всё-таки пересмотреть… Возвращайтесь, сделаем всё возможное, чтобы максимально комфортно, безопасно».

– Писали анонимы?

– Да, люди «оттуда». Я понял, что это сотрудники госбезопасности, когда прочитал: «А помните, Денис Игоревич, как вы у нас на корпоративе сказали, что в юности хотели работать в КГБ? Никогда не поздно осуществить свою мечту». Такое вот писал мне в телеграме некто под ником Коба. Неоднократно.

Или когда война началась: «Денис, ну что же вы! Мы за вас волнуемся, не рискуйте, вы нам нужны. Возвращайтесь».

Я отвечал, что пусть юношеская мечта о работе в КГБ останется мечтой, не все мечты должны осуществляться. Не время сейчас, Родина в опасности.

«Я уплываю мыслями в далёкие галактики, а Катя включает пылесос»

– Что касается отношений, мы не ссоримся вообще. С Катей у нас никаких конфликтов и разногласий не было и нет.

– Звучит слишком категорично, читатели усмехнутся: «Ну и заливает!»

– Нет, они есть, например, когда я возлежу в кресле и мыслями уплываю в далёкие галактики, рассуждая о структуризации Вселенной. А Катя включает пылесос.

Или: «Блин, ну сколько раз я тебе говорила! Ты можешь в обуви не ходить?» А я мобильный забыл, не разуваться же на две минуты?

Дальше всё зависит от настроения. Если оно пасмурное, могу и взбодриться: «Чтоо? Что ты на меня кричишь? Прекрати истерику!» А если настрой плюшевый, то будет иначе: «Бозе-бозе, что это котик мне тут мяукает?»

– Иногда бывают дни, когда девочке свет не мил: «даже Луну с неба не хочу…» Что тогда?

– Хочется взбрыкнуть – я понимаю. Во-первых, ей, возможно, в данный момент еще хуже, чем мне.

Во-вторых, я задаю себе вопрос: «А что мне даст, если я сейчас ей грубо отвечу?» Ничего. Проще пойти гулять вокруг дома.

Молча оделся и выхожу. Катя за мной в прихожую: «Подожди, а куда ты?» Говорю: «Надо». – «Ну не уходи, пожалуйста. Ну всё, я уже всё». – «Я на 10 минут».

Покупаю себе булочку или кофе под сигаретку и на лавочку – посмотреть на окна, где моя любимая жена в данный момент грустит обо мне.

И вернуться. Но всё равно с высоко поднятой головой! Сразу не прощаю, дуюсь. Минут 5. Обнимаю, но при этом уточняю: «Я тебя обнимаю, но не с такой любовью, как час назад. Внутри ещё я несколько дистанцирован».

– Так и говоришь?

– Дословно. Я ещё в образе. И не надо вот этих ваших девчачьих: котенька подошла, обняла, голову на грудь.

Я тоже в ответ. «Я тебя обнимаю, но если ты посмотришь на моё лицо – я ещё там…»

А потом раз – из спальни появляется хитрая мордочка: «А сейчас?» – «О, уже ближе к нашей полной всеобъемлющей любви» – «А покажи как! У тебя лицо ещё не такое».

Мы всё равно саркастично, с иронией, это стараемся проговаривать. Юмор очень помогает. Выскочить взъерошенным из душа в труселях, танцевать перед женой под дурацкую задорную песню и при этом хохотать вдвоём. Такой элемент дурашливости всегда поддерживает.

«Последние лет 10 не впасть в уныние помогает «Дудизм»

– Тебе через пару месяцев 50. Получается, кризис среднего возраста совпал с эмиграцией.

– Лет 10 уже я практикую такое, что мои друзья-товарищи называют «Дудизм» – от Дудинского + буддизм. Я всегда спокоен, у меня всегда всё хорошо. Это не принцип идиота, а обоснованное структурирование моей жизни.

Я получил от жизни всё, о чем мечтал в детстве. Работал на телевидении, пел на сцене, путешествовал и путешествую по свету. Посетил те самые страны, о которых рассказывал Жюль Верн.

Сейчас сижу на лавочке, пью кофе, у меня реально всё хорошо, у моей жены, тьфу-тьфу, тоже всё хорошо. Хорошо со здоровьем, мы свободные люди в свободном мире, не вижу моментов, из-за которых стоит грустить, тосковать или уходить в депрессию.

Осенняя тоска? Ну нет. Я люблю осень, люблю весну, лето и зиму. Люблю Польшу, люблю Гондурас, своих друзей, свою жену.  

– Звучит, офигительно. Как мантра, которую нужно повторять по утрам. Психологи про такое говорят «законтейнерованные эмоции». Много раз хорошо, потом птичка на плечо села – и всё как ляснет…

– У меня правда всё хорошо, начиная с внутреннего эмоционального ощущения. Не знаю, благодарить Бога или генетику за то, что мне позволено так относиться к жизни.

Друзья подтрунивают: «Ну, поделись, как оно в мире всё классно». Выслушивают, благодарят: «Ну спасибо, ты нас всех немножко полечил. А теперь – наливай (смеётся)».

Один из моих любимых телеканалов – Galaxy. Там про планеты и чёрные дыры. И когда тебе, например, звонят с новостью, что тебя уволили или машину поцарапали, сразу паника: «А, у меня беда!» А потом смотришь Galaxy и понимаешь, какое это всё ерунда и мелкое.

Хочется пожелать каждому иметь свой внутренний Galaxy.

– Можно услышать, что в Минске своё было жилье, работа, статус, родные. А здесь дикая аренда на чужую квартиру, чужой язык – всё чужое. И куча страхов – «что дальше?»

– Да, вопросов много. Ну так и решай себе их спокойно. Почему они должны влиять на твоё внутреннее состояние и отношение к прекрасному дню? Пусть даже сейчас минус пять и снег. Работай, плати, снимай.

Для меня это параллельные миры, в моей Вселенной они не пересекаются. Если я потеряю работу, меня ограбят, сгорит дом – разумеется, я буду грустить, злиться, но на моё внутреннее мироощущение это не повлияет никак.     

– Звучит так, будто ты с детства принимаешь антидепрессанты.

– Нет, иногда вечером чувствуешь, как начинает подкатывать грусть-печаль-неудовлетворенность. Но я натренировал своего внутреннего Дениса, который говорит: «Так, ну-ка, надо из-за угла посмотреть, что это там надвигается, насколько оно там страшное?»

Тихонечко, внутри себя, выглядываю из-за угла, и меня отпускает: «А, это просто серое облачко, пусть накатывает, не вопрос. Посидит денёк-другой и свалит. Не паникуем».

А иногда выглянешь – там чёрная туча. И ты такой: «Нах-нах-нах!» Достаёшь свои внутренние резервы и гонишь эту тучу – «такое не пройдёт!»

Не знаю, что за химия в моем организме срабатывает, но у меня получается! Я даже не касаюсь, не смотрю что это, из-за чего сейчас накатит. Не получается обойти – мысленно прыгаю в колодец: «Ничего не вижу, ничего не слышу!» Потом выглянул – а там снова солнце сияет.

«Единственное, что у вас осталось из того, что было – человек, который рядом»

– А что насчет страхов остаться на улице или «а как я выживу тут на пенсии?»

– К 50-ти годам обычно есть некая подушка безопасности. Плюс до условной пенсии мне ещё 10 лет – шикарный срок. Есть проекты, где я могу продолжать работать и в 70.

Всё решаемо, если подходить с умом и позитивным настроем. Для этого нужно сегодня и день за днём сохранять не только себя, но и свою ячейку общества (улыбается).

Самое важное – разговаривать. Задавать вопросы и, желательно, чтобы в разговоре в семье принимали участие оба. И даже если второй с кислой миной говорит, что «всё нормально» – не пытаться вытянуть из него всё и сразу.

Тебе человек даёт понять: что-то случилось. Но что, сейчас он тебе говорить не хочет. Не надо хватать за грудки и трясти. Ну нет. Просто сиди.

Через 15 минут тебе скажут, что «ты бесчувственный, ты же видишь, что у меня что-то плохо…» Только не надо в ответ: «Так я же 15 минут назад пытался!» Утопи в себе сейчас желание доминировать. Лучше: «Всё хорошо, бегу обнимать!» – «Хватит, убери свои руки» – «Хорошо-хорошо. Всё-всё».

Пройдёт время, можно аккуратно пытаться выяснить, что это было. Тебе объяснят, что нужно тихонько сидеть в твоём углу. Тебе дадут знать, когда обнимать, когда лучше уйти, когда срочно бежать в магазин за персиком. Тогда всё бросать и бежать за персиком. Надо! Если хочешь видеть рядом с собой улыбающегося, обмазанного персиком котика. Сидит, грызёт персик, улыбается. Запивает молочком.

Всё: «Ты – молодец! Ты – герой!»

– Катя одно время постила в инсте фотографии из кровати с просекко – мол, только это и спасает. Иногда уныние затягивает, в какой-то момент разговоры и обнимашки перестают работать. Не все мужчины такое выдерживают: «Раз так, кисни одна, а я пошёл спасать себя!» 

– Я же не могу сейчас сказать всем этим мужчинам: «Не делай так никогда! Вы же любите друг друга!»

Это там, в Минске, нам казалось «мы семья, душа в душу, всё отлично». Здесь совсем другая ситуация: вы оказались на Марсе. И здесь нужно учиться дышать иначе, добывать продукты иначе, другой язык, враги другие, друзья другие, климат другой.

Единственное, что у вас осталось из того, что было – человек, который рядом. Так давайте отталкиваться от этого стабильного центра уже новой Вселенной.

Надо в новых, совершенно других условиях, учиться жить. Мы все оказались в ситуации, в которой не были никогда. И нам тут и сейчас нужно заново, бережно, учиться строить свои же отношения.

Читайте еще: 

Мара Тамковіч: «Бацька быў для мяне ўзорам амбіцыі. Такой стыхійнай, жывой энергіяй»

«Праз пару дзён мяне перастаюць заўважаць, і я пачынаю здымаць». Як французскі фатограф стаў летапісцам жыцця беларусаў у выгнанні

6 лістапада Марына Золатава адзначае Дзень народзінаў. Трэці год за кратамі