Белорусская журналистика умерла, да здравствует белорусская журналистика! Что говорят о сегодня и завтра белорусских медиа

Ольга Шукайло, фотожурналист

В ушедшем году было очень сложно работать. Количество мест, где можно было работать журналистам, сокращалось, а условия работы — ухудшались. Было сложно попасть на судебные заседания, работать на улице, герои отказывались от интервью и съемок. Лично для меня год разделился на до 18 мая, когда случился разгром Тут.бай, и после. 15 моих коллег были задержаны, им предъявили обвинения в рамках УК. После разгрома Тут.бай начался прессинг на все независимые медиа Беларуси, а условия работы становились настолько невыносимыми, что многие редакции уехали, часть людей осталась без работы, как в Беларуси, так и за ее пределами. Все стало очень сложно.

Никаких особо радужных перспектив я не вижу, продолжаются задержания и преследования журналистов в Беларуси. Мы не знаем, что происходит с нашими коллегами за решеткой, потому что их адвокаты находятся под подпиской о неразглашении. Пока что ситуация выглядит не очень радужно. Единственное, что остается, работать удаленно не из Беларуси. И никто не знает, когда мы все сможем вернуться домой.

Главным вопросом 2021 года был вопрос безопасности. Важно было сходить на репортаж, съемку, и вернуться домой.

В какой-то момент критерий хорошей съемки для меня был не в том, сколько хороших кадров я сняла, а то, что я вернулась домой. Иногда это шло в ущерб качеству работы. Я могла сделать несколько кадров во время события и понимала, что дальше находиться там небезопасно, нужно уходить.

В работе редакции все изменилось 18 мая 2021 года, когда медиа, в котором я работала больше семи лет, перестало существовать, было разгромлено, 15 моих коллег арестованы. Последнюю съемку для Тут.бай я сделала 19 мая, когда наша коллега Катя Борисевич вышла из колонии в Гомеле, после полугода за решеткой по делу о «Ноль промилле».

«Поняла: все может закончиться в один день». Первое большое интервью Катерины Борисевич, которая шесть месяцев провела за решеткой

Вскоре мне пришлось уехать, я посчитала, что дальше работать в Беларуси небезопасно. Для меня это главные изменения, которые произошли в 2021 году. Уехав из Беларуси, я не смогла работать удаленно как фотожурналист. В этом плане релокация более выгодна тем, кто пишет и занимается текстами. Потому что работать фотографом удаленно — невозможно. Мне пришлось уволиться.

Новый опыт, это отсутствие работы. Ты выезжаешь из понятного и приятного тебе контекста, теряешь любимую работу и оказываешься вдруг никем и нигде. Это очень стрессовая ситуация. Сложно собраться и понять, что делать дальше.

Тот момент, когда нужно вспомнить все, что умеешь делать, понять, как в условиях релокации можешь научиться чему-то новому, что можешь узнать, как это конвертировать в работу и понять, чем можешь заниматься, кроме того, чтобы быть фотожурналистом. Съемки для меня теперь — большая редкость. Я практически не снимаю и осваиваю работу с текстами.

Самое главное после всех стрессовых ситуаций — дать себе время на отдых, восстановление сил и не корить себя за то, что ничего не можешь сделать, собраться.

Еще — знание и изучение иностранных языков. Ты понимаешь, что потерял работу, страну, уехал в другое государство. С другой стороны, для тебя могут открыться новые возможности в плане обучения. И знание иностранных языков очень помогает.

Поэтому, чтобы не случилось, учите иностранный язык, однажды это пригодится и поможет вам.

Артем Шрайбман, политический аналитик

Перспективы для белорусской журналистки на 2022 год напрямую зависят от политической ситуации в стране. Не уверен, что мы можем однозначно ждать каких-то позитивных изменений. Ситуация будет менее острой с точки зрения количества посаженных журналистов. Возможно, кому-то из арестованных в 2021 году удастся выйти на свободу. Дай Бог, чтобы всем. Однако ожидать какого-то ренессанса в 2022 году с точки зрения соблюдения прав журналистов и свободы слова я бы не стал. Журналистика в Беларуси, как и все сферы гражданского общества, зависима от политики и от того, разрешится ли политический кризис в Беларуси.

В целом 2021 год это время, когда возможности очень сильно ограничились, и не в последнюю очередь потому, что в стране господствует страх, люди часто боятся общаться со СМИ, большинство из которых уже признаны экстремистскими.  

Серьезный вызов сейчас — это сохранение аудитории в ситуации не только страха, но и деполитизации. Люди устают от политических новостей и просто отключаются от каналов.

Поэтому динамика по отпискам в различных Telegram-каналах уже полгода идет довольно серьезно вниз. Это началось не только с момента признания каналов экстремистскими, появления репрессий за подписки. Находить аудиторию — технический вызов. Сайты заблокированы, газеты не могут печататься. Приходится искать пути доступа к аудитории через VPN, соцсети. Это серьезное ограничение на потенциальную возможность находить своего читателя, зрителя или слушателя.

И единственное, что можно посоветовать в данной ситуации — не изменять своим принципам в абсолютно любой ситуации, потому что иначе журналистика не особо и нужна.
 

Мария Малевич, продюсер

Белорусская журналистика умерла, да здравствует белорусская журналистика!

Слухи про безвременную кончину белорусской журналистики, мягко говоря, сильно преувеличены. Безусловно, все негосударственные и в той или иной степени независимые медиа сейчас определяются по анатомическому принципу: или находятся в…, или их вертят на… .

Но это все ещё не конец. Почему? Тут как нельзя более кстати мем про висельника с вопросом: «Первый раз, да?».

Для многих игроков белорусского медийного рынка это действительно «первый раз». Внезапное осознание, что медийное хоть все-таки и поле, но мы все на нем не игроки, а ростки газона. И что поделаешь, если играют на этом поле совсем в другую игру, да ещё и в военных берцах.

Да, так плохо не было никогда. Или всё-таки было? Многие популярные медиа ещё не существовали, а редакция «Народнай волі» уже ночами раскладывала издание в конверты и отправляла адресатам. Потому что «Белпочта» отказывалась распространять газету. Уже отбывали сроки «за оскорбление президента» журналисты. Уже закрывались издания. Иллюзия, что были какие-то правила, выполнение которых гарантировало неприкосновенность, уже давно не выдерживала никакой проверки, хоть и рождала обманчивое «нас не трогают, потому что мы лучше / влиятельнее / нужнее».

Первая плохая новость будет очевидной — при этой власти не может быть неприкосновенных. Даже лояльность не гарантирует ничего. Куда уж всем остальным. Да. Теперь работать стало окончательно плохо всем. Но это не значит, что мы не будем работать. В Беларуси ещё остались коллеги, не бросили своё дело и те, кто вынужденно покинул страну.

Снова немного безжалостной математики — трагедия нескольких изданий не является концом для всех. Собственно, в сообществе до 2020 года никто особо не «пераймаўся», что тот же «Белсат» не может получить аккредитацию. Работали сами, смотрели как на полулегальном статусе работают коллеги.

Даже вполне можно было услышать что-то в духе «ну так получите аккредитацию и работайте нормально». Не от чиновников. От коллег. Не буду продолжать тему, иначе ссора выйдет.

Вспомню такой эпизод: лет 12 назад датские журналисты пытались давать мастер-классы нам, журналистам из Беларуси. И, ей-богу, это было смешно, потому что хоть мне и было тогда то ли 22, то ли и того меньше, но я уже пережила и невозможность получить информацию, и конфискации техники, и людей с автоматами в редакции. Мои белорусские коллеги — в разы больше. А датчане советовали нам обязательно устанавливать дружеские отношения с полицейскими — они ведь имеют столько информации! Было бессмысленно объяснять разницу между их миром и нашим. И там, и там все делали, что могли, но мы ещё и в условиях непроходящей оккупации. Не уверена, что «благополучные» журналисты (ага, из социально безопасных государств) в принципе могут понять нас.

До меня, похоже, только сейчас стало доходить то, что мы обсуждали с философом Максимом Горюновым зимой 2020-го. Независимая журналистика в Беларуси — действительно своего рода орден. Тайное знание и миссия. Цель и образ жизни.

И вот тут подоспела вторая плохая новость. Как нет неприкасаемых, так не существует в белорусской реальности незаменимых. Это пока ещё, по меткому выражению одного начинающего блогера, вода высока и финансирование есть. Когда (или более оптимистическое если) денег на белорусскую повестку станут давать меньше (поверьте, такое случится, если таки не произойдёт перемен), начнутся настоящие проблемы. Многие будут вынуждены уйти из профессии окончательно. И даже тогда белорусская журналистика не умрет. Потому что пустоты здесь быть не может. Белорусский космос наполнен не вакуумом, а людьми. На наше с вами место так или иначе придут другие. Блогеры, социальные сети, рассылки. Кто угодно.

Даже если за слово не по команде будут расстреливать, в той или иной форме объективная информация будет собрана и опубликована. Конечно, это все гребаный ад и так не должно быть. Но вот такая реальность в нашем маленьком мирке. Одинаковая теперь уже для всех. Мы все сейчас в уязвимом и болезненном положении, мы не знаем, что будет дальше. Хотя иногда намного хуже иметь знание о том, как все продолжится или не продолжится.

И мы с вами можем уйти в рекламу, скрапбукинг, клининг или доставку пиццы — уже сегодня есть коллеги, которые работают грузчиками, совмещая такую занятость с журналистикой, — но не перестанем быть белорусскими журналистами, пережившими не только 2020‑й, 2021‑й, но и все остальные далеко не благоприятные для журналистики годы.

Вадим Замировский, фотожурналист

Очевидно, что результаты этого года для беларусской журналистики в уходящем году плачевные, потому что большинство редакций и журналистов перешли на удаленный формат работы, ушли в подполье и покинули Беларусь. Многие журналисты потеряли работу. И у меня нет видения каких-то оптимистичных перспектив и ощущения, что в 2022 году эта ситуация изменится в лучшую сторону.

У нашей редакции и у меня в частности за этот год изменилось очень многое. Во-первых, практически вся редакция уехала из Беларуси. Я тоже уехал, но фотографы не могут работать удаленно, поэтому был вынужден искать новую работу. Это и стало основным вызовом для меня в уходящем году. Фотожурналистика сейчас не очень востребована во всем мире, и найти хорошее место работы в чужой стране очень и очень сложно. Поэтому пришлось переформатироваться и осваивать новые профессии. Это стало самым сложным для меня, но одновременно и самым интересным.

В этой связи мой совет очень прост — учиться подстраиваться под рынок и приобретать новые знания, которые помогут в трудный момент ощущать себя более уверенно.

Павел Свердлов, главный редактор «Еврорадио»

— Несмотря на очевидные «инфраструктурные» проблемы (задержания, разгром редакций, релокация и т. д.), независимые СМИ проявили устойчивость и гибкость. Большая часть продолжает выходить, снижения интенсивности я не заметил, качество информации остаётся на уровне. Что касается государственного сегмента — он погряз в пропаганде и обслуживании властей и практически не развивается.

Наш 2022‑й пройдет в эмиграции. Будем работать дистанционно. Нужно искать новые форматы, обновлять повестку дня. Условия для работы внутри страны ухудшаются. Террор со стороны властей продолжается. Люди в Беларуси запуганы. Это значит, информацию добывать всё сложнее. И тем не менее, нет ничего невозможного.

Редакция «Еврорадио» релоцировалась — есть много финансовых, бытовых, психологических проблем, связанных с этим. В условиях блокировки сайта пришлось перестроить работу. Теперь мы делаем акцент не только на сайт, но и на YouTube и Telegram — то есть фактически сейчас редакция одновременно работает на три платформы. Выросла роль переупаковки материалов. Мы стали внимательнее следить за обратной связью. 

Нового опыта много. В первую очередь, конечно, он связан с переездом в другие страны. Усложнилась коммуникация. Думаю, мы стали бережнее относиться друг к другу внутри редакции.

В постоянно меняющихся условиях приходится искать и разрабатывать новые каналы дистрибуции, а для этого не всегда со старта хватает компетенций.

Как работать в изменившихся условиях?

— Все проблемы решаемы, безвыходных ситуаций не бывает.

Больше коллабораций, совместных проектов. Время экономить силы и помогать друг другу.

Развивайте то, что работает. Закрывайте то, что не работает. Побольше делегируйте.

Настасся Роўда, дырэктар «Нашай Нівы»

— Гэты год стаў годам закатвання незалежнай беларускай журналістыкі ў асфальт. Калі ў 2020‑м мы бачылі збіцці, раненні і затрыманні журналістаў на суткі, блакаванні сайтаў і адключэнне інтэрнэту, то ў 2021‑м сілавікі грамілі цэлыя рэдакцыі па ўсёй краіне і саджалі журналістаў за краты па крымінальных артыкулах. Агулам з нашаніўцамі Ягорам Марціновічам і Андрэем Скурко сёння ў няволі знаходзіцца 32 прадстаўнікі медыясупольнасці, а ў краіне не засталося ніводнага незалежнага грамадска-палітычнага выдання — гэта драма для ўсіх нас.

На жаль, сёння беларуская незалежная журналістыка магчымая толькі за межамі краіны. Мы мусім прыстасоўвацца да новых умоў, у якіх складана гаварыць пра развіццё медыя, бо задача нумар адзін для кожнай рэдакцыі — захавацца, выжыць.  

Цяпер сілавікі робяць усё, каб прымусіць чытачоў баяцца нас чытаць, а герояў — размаўляць з намі. Менавіта на гэта скіраваныя прызнанні матэрыялаў СМІ, іх сацсетак і каналаў экстрэмісцкімі.

Некалькі СМІ ўжо прызнаныя экстрэмісцкімі фармаваннямі, што яшчэ больш небяспечна і для журналістаў, і для чытачоў, і для герояў, бо ў гэтым выпадку гаворка ідзе ўжо не пра адміністрацыйную, а пра крымінальную адказнасць.

Таму ў 2022‑м мы будзем думаць пра тое, як зрабіць спажыванне нашай інфармацыі даступным і бяспечным, будзем шукаць новыя формы для ўпакоўкі кантэнту, магчымасці манетызацыі. Трэба рыхтавацца да таго, што мы будзем адчуваць востры недахоп кадраў, сутыкнёмся з выгараннем журналістаў.

Вымушаная рэлакацыя каманды, вядома, змяняе нашы падыходы ў асвятленні тэм. Мы не можам рабіць жывыя рэпартажы з Беларусі, сустракацца з героямі ў Беларусі. Мы мусім думаць пра тое, як не адрывацца ад Беларусі, знаходзячыся не ўнутры краіны, як захаваць сувязь з чытачамі, якія дасылаюць нам менш інфармацыі, асцерагаючыся пераследу. Наш сайт разам з дзясяткамі іншых сайтаў дасяжны з Беларусі толькі праз VPN, гэта змяняе карыстальніцкія звычкі, скарачае нашу аўдыторыю.

За апошні год мы здабылі навык працаваць адкуль заўгодна ў экстрымальных умовах, нягледзячы ні на якія рызыкі. Мы практычна цалкам пазбаўленыя магчымасці размаўляць з чыноўнікамі, сілавікамі, атрымліваць афіцыйныя каментары. Нашы журналісты стаяць перад выбарам сыходзіць з прафесіі ці з’язджаць за мяжу. Увесь наш вопыт манетызацыі, які мы назапашвалі апошнія гады, быў перакрэслены ў адзін момант.

Выклікаў вельмі шмат, але двое нашаніўцаў застаюцца за кратамі, і мы мусім працягваць нашу справу.

Некалькі парадаў, як працаваць у гэтых умовах:

— Вельмі важна ва ўмовах пастаяннага стрэсу, няспыннага патоку негатыву захоўваць псіхалагічнае і фізічнае здароўе каманды. На жаль, умовы для працы журналістаў, што шакавалі нас яшчэ ў жніўні 2020-га, да гэтага моманту толькі пагаршаюцца. Мы не ведаем, што будзе далей, але мусім быць гатовыя да любога сцэнара.

Мы мусім думаць пра бяспеку каманды і бяспеку чытачоў, знаходзіць найбольш бяспечныя спосабы камунікацыі.

Мы мусім вучыцца працаваць у новых фарматах на папулярных сярод беларусаў платформах, даступных без VPN.

Мы мусім рабіць усё, каб не адрывацца ад свайго чытача, тонка адчуваць патрэбы людзей у Беларусі, патрэбы беларускіх дыяспар, якія каласальна выраслі пасля выбараў.

Анна Калтыгина, редактор Zerkalo.io

— Мне кажется, что белорусская журналистика немножко умерла. Мы всегда были очень разными — TUT, Onlin­er. БелаПАН, и даже НН и СБ. Посмотрите, что с нами стало, какими мы стали.  И это, простите, «Год единства». Никогда в белорусской истории мы не были так разделены.

Не думаю, что ситуация улучшится или станет легче. Предполагаю, будет новая волна релокаций, появятся новые заложники, новые уголовные дела.

Теперь мы не можем делать репортажи, не можем снимать фото и видео в Беларуси, не можем брать комментарии у официальных лиц, мы вообще ничего не можем делать в Беларуси. Но. Мы научились работать иначе.

Мы нашли новые выходы. Новые форматы, например, нейросеть взяла интервью у Лукашенко. На самом деле мы придумали много нового. И у нас есть много выходов. Мы стараемся работать так, чтобы качество информации не ухудшилось.