Все мы — пьяные. Потому что смелые

Два сумасшедших дня. В среду вышла из дома на 1,5 часа и оказалась внутри блокированной квартиры с журналистами.

Странное ощущение — все это уже было. Только тогда, в марте 2008-го, я открыла дверь нежданным и незванным гостям из КГБ. На этот раз мы ничего и никому не открывали. Несмотря на стук ботинок в дверь, выключенный свет и полную неизвестность.

Они не назывались, ничего не требовали, они просто методично барабанили в дверь, периодически пытаясь справиться с замком.

Наверное, думали, что мы испугаемся, что впустим, что им вот так просто удастся войти в чужой дом. Мы позвали на помощь коллег. Нам нужны были люди с камерами, с диктофонами, с блокнотами. Люди с их собственным «оружием», которое называется правдой.

Я. Мельникова 3 февраля даёт интервью коллегам, которые
только что вошли в квартиру

Пока одни коллеги ехали, другие звонили, интересовались, тут же выставляли информацию себе на сайты. Те, кто был на подходе, рассказывали, где стоят милицейские машины, сколько людей в форме и штатском ждут за углом…

Ведь мы, внутри, ничегошеньки не знали о том, что происходит за дверью. Даже «глазка» не было, чтобы глянуть, сколько их, кто они…

Журналист БелаПАН в буквальном смысле «вел» нам «прямую трансляцию» из подъезда, рассказывал о крепких парнях, подпирающих нашу дверь…

Знаете, что бы там кто ни говорил, а журналистская солидарность существует! Около двух десятков коллег распугали своими камерами «мальчиков» у двери и вошли в квартиру. Мы выходили вместе. Когда большие милицейские чины подъехали на место, в квартире не осталось людей, а на все вопросы, кто там был, можно было смело отвечать: «Все!»

Мы могли бы ликовать, если бы не мысль о том, что наша свобода стала возможной благодаря Ване Шульге, которого задержали у дверей квартиры, но который успел нас предупредить.

Сегодня Ваню судили. Конечно же, не за то, что он — журналист. Они говорят, что Ваня накинулся на милиционера, сорвал с него шеврон и сломал ему голень. Этот милиционер сегодня был на суде. Он же не пускал журналистов в зал заседаний. Он же конвоировал Ваню. Я — журналист, а не медик, но я еще не видела людей с поломанной голенью, которые так резво передвигаются. Хотя временами он прихрамывал и просил присесть.

На суде они пытались настаивать, что Ваня был пьяным. На вопрос адвоката, почему они так решили, доблестная милиция отрапортовала: «Потому что слишком смело себя вёл».
Наверное, меня и моих коллег в той квартире тоже можно было обвинить в алкоголизме. Нам не было страшно…

Страшно стало сегодня, когда нам блокировали вход в зал заседаний. Когда первые несколько десятков минут Иван находился перед судьей без адвоката и даже не знал, что этот адвокат мчится к нему со всех ног.

Ваню осудили на 10 суток. Когда его выводили, на улице уже ждали телекамеры. Четыре крепких парня с двумя камерами дежурили у здания суда с самого утра не из журналисткой солидарности, конечно, а потому что ребятам из «СТВ», по их собственному признанию, «приказали» снимать. Чтобы показать «хулигана» в вечерних новостях. Пусть.

Для меня гораздо важнее волна журналисткой солидарности. Спасибо всем, кто был с нами! Спасибо всем, кто был и будет с Ваней, которому сейчас как никогда важно знать — мы не забудем о нем ни завтра, ни через 10 дней.