«Такого быть не может!» Обсудили с ГУВД еду, туалет, камеры и вшей на Окрестина, в милиции не верят

— Личные приемы сейчас проводятся по телефону: коронавирус. Мой длился примерно 15 минут. Вопросов было много. О чем буду спрашивать, я предупреждала, когда записывалась на прием. Однако на многие вопросы ответа я пока так и не получила, — рассказывает Александра. — Начальник управления охраны правопорядка и профилактики ГУВД Мингорисполкома Александр Купченя, который беседовал со мной, сказал, что вопросов на тему содержания в изоляторе может быть очень много, по всем подготовиться невозможно. Все, что я спрашивала, он записал. Обещал провести проверку и прислать письменный ответ на домашний адрес в тридцатидневный срок.

Про еду и оплату питания в изоляторе

Первый вопрос был про оплату питания и качество еды на Окрестина.

В камере, где сидела Александра, на стене висела табличка, на которой было написано:

«В соответствии с частью 2 ст. 18.6 Процессуально-исполнительного кодекса Республики Беларусь административно арестованные обязаны произвести оплату за питание. Оплату можно произвести: в любом банке, через ЕРИП, из имеющихся денежных средств. Сумма подлежащая возмещению: 1 сутки = 13,50 руб.».

— За свои 15 суток мне пришлось заплатить 189 рублей: первые, те, что до суда, не посчитали. У меня вызвала сомнения экономическая обоснованность этой суммы — 13,50 рубля в сутки.

Кормят на Окрестина 3 раза в день, рассказывает Александра. На завтрак были каша и сладкий чай. На обед борщ, щи, рассольник или другой суп, снова каша и котлета — мясная или рыбная, компот или кисель. На ужин котлета, иногда сосиска или кусочек скумбрии и каша. Несколько раз везло — и на стол попадала ложка квашеной капусты или свеклы, кусок кислого огурца.

Качество еды — это отдельный разговор. Даже для изолятора оно очень низкое. К примеру, ту же кашу иногда разваривали так, что не сразу можно было определить, какая именно это крупа, не говоря уже о странной рецептуре некоторых блюд: скажем, рыбный суп встречался и с пшенкой.

Если посмотреть цены на еду в обычных столовых, окажется, что там дешевле. Ну и ее качество, само собой, выше, иначе покупать не станут.

К примеру, в одной из минских столовых борщ, три каши, две котлеты и маринованная свекла обойдутся в 9,8 рубля. Цен на чай и компот на сайте этой столовой нет, но в другой столовой и то, и другое стоит по 0,6 рубля. В сумме это 1,2 рубля. Значит, аналогичный дневной набор блюд будет стоить 11 рублей.

Однако представитель ГУВД Александр Купченя уверен: 13,50 руб. — это экономически обоснованная сумма.

— Есть соответствующее постановление Совета министров, которым все это регламентируется. Все по нормам. Я не комментирую постановление — мы его исполняем.

— А кто-то следит за качеством еды, которая готовится для ЦИП и ИВС?

— Это не входит в компетенцию милиции. Эта еда готовится в специальной столовой или кафе, я не готов сказать. Мы это покупаем. По договору все привозится. Есть утвержденные постановлением нормы, сколько там должно быть белков, жиров, углеводов и так далее. Расчеты эти не мы проводим. В соответствии с этими расчетами мы заключаем договор — и пища готовится в специальном месте, — ответил Александр Купченя.

Про передачи и «вольные» правила

Следующий вопрос был относительно передач.

Есть четкий список того, что можно передавать заключенным. Однако иногда в пакеты от родственников попадают совершенно неожиданные вещи или не попадает то, что по документам разрешено. К примеру, шампунь от вшей, который в Сашину камеру много раз передавали, к девушкам не попал ни разу — а на выходе из ЦИП отдали кучу бутылок с ним. Но в списке разрешенного он есть! Как и зефир — вроде разрешен, но по факту не пропустили.

— Это тоже все есть в свободном доступе, соответствующие правила содержания лиц, которые отбывают административный арест. Эти правила не секретные. Почитайте, там все написано, — говорит Александр Купченя.

— То, что написано, и то, что на самом деле, очень сильно отличается.

— Надо разбираться в каждом конкретном случае, а не в общем.

— Мне за 15 суток пришли две передачи. В одной из них пропустили сыр, во второй — нет.

— Я не готов сказать причины, почему так произошло. Вольностей никаких нет. Сотрудники обеспечивают прием передач.

Про письма и записки

За 15 суток Александре не передали ни одного письма. Позже, когда она вышла, оказалось, что люди их слали десятками. Некоторым они вернулись назад — даже не вскрытыми.

— А там в правилах все написано, вы почитайте. Порядок передачи корреспонденции, — порекомендовал Александр Купченя.

— То, что написано, не работает. Мне за 15 суток не передали ни одного письма.

— Так откуда вы знаете, что они были? — спросил представитель милиции.

— Некоторые письма ЦИП вернул людям, которые их отправили. И на них не было пометки, что они не прошли цензуру. Их даже не вскрыли — просто вернули.

— Не готов вам сказать по этому. Я все сейчас это запишу, мы проведем проверку и вам ответим. Для этого и личный прием. Вы обозначаете проблемные вопросы, я их фиксирую, регистрирую и потом проведу проверку и пришлю ответ.

— Мои письма тоже никому не пришли. Их не отправили, хотя я передавала работникам ЦИП.

— Поразбираемся.

Про сломанный унитаз и холод в камере

В камере, где Александра провела 9 суток, был туалет без двери, не работал унитаз — тек и не смывал, еле шла вода из крана. Из щели в окне дул ветер — было очень холодно.

— Должно ли быть в камере исправное оборудование — кран, унитаз и прочее? — поинтересовалась она у начальника управления.

— Конечно.

— А если они неисправны, а сотрудники ЦИП не реагируют на жалобы, что не работает унитаз, — что делать?

— Обход осуществляется каждый раз, дежурный приходит каждое утро, начальник иногда приходит. Вы заявляли об этом?

— Заявляли несколько раз.

— Значит, ваша заявка была принята и передана в службу, которая занимается непосредственно устранением неполадок. Потому что в обязанности сотрудников, которые несут службу, такое не входит.

— Охрана сказала, что сантехник все-таки приходил, но к нам почему-то не зашел.

— «Нам говорили», «Почему-то не пришел» — это все уровень каких-то слухов. Вы же не знаете, приходил он или нет.

— Нам говорил об этом сотрудник, у которого мы спрашивали, когда починят унитаз.

— Фамилия охранника?

— Могу точно сказать, что это была девушка. На бейджах у них фамилии не написаны.

— Ну так о чем мы с вами разговариваем? Нет конкретики! — возмутился Александр Купченя.

Примечательно, что в ЦИП даже с дверей административных помещений сняты все таблички, где могли бы быть указаны фамилии сотрудников.

— Так это режимный объект! О чем мы говорим! Конечно, фамилии сняты, — пояснил начальник управления. — Я вас услышал.

По поводу температурных регламентов для камер Александр Купченя сказал лишь, что «они существуют».

— Если они не соблюдаются — к примеру, из окна очень сильно дует и люди вынуждены в камере ходить в куртках, — что в этих случаях делать?

— По-моему, там очень тепло в камерах.

— Я заболела ангиной, потому что в нашей камере было очень холодно.

— Температурные нормы есть. Они тоже ежедневно, по-моему, или еженедельно проверяются. Не знаю, сколько там — 18 или 22 градуса, не готов сейчас сказать. Но все там соответствует. Температурные режимы и в зимний период, и в летний. Если бы они не соответствовали, объект бы не работал. И за этим тоже следят не только органы внутренних дел, но и иные государственные органы, в обязанности которых входит надзор и контроль за этим.

Про перенаселение камер и вшей

15‑я камера в ЦИП, где Александра провела 9 суток, была двухместной. Заключенных было четверо. Первые две ночи девушки пытались спать «валетом» по двое. На третью ночь Александра ушла спать на пол, потому что со второго этажа можно было упасть во сне. На полу девушка проспала 7 ночей.

— Можно ли в камеру селить больше людей, чем там кроватей?

— По нормам — нет.

— А почему по факту не так? Я спала 7 дней на полу.

— Мы поразбираемся с этим: почему так было и было ли это вообще так, — сказал Александр Купченя. — Я предположу, что на некоторое время людей было в камере больше, чем там коек, но это лишь на определенный период времени.

— 7 дней я спала на полу.

— Такого быть не может.

— Я же там была и сама там спала!

— Возможно, на несколько часов, когда привезли людей… Пока их распределят по камерам… Допущу, что на несколько часов, может быть, два человека сидели на одной кровати. Возможно. Но чтобы спать на полу, еще и в переполненной камере… Посмотрим, проверим.

«Кстати, первую ночь в ЦИП, которую я провела в 21‑й камере, тоже пришлось спать не на кровати, а на лавке, укрываясь своим пуховиком. На кровати, которая предназначалась мне, до этого спала женщина без определенного места жительства, у которой были вши. Оговорюсь, что об этом я знаю со слов сокамерниц. Но вшей на матрасе и подушке, где она лежала, я видела своими глазами. Как и платяных вшей на собственной одежде и одежде девушек, с которыми я сидела», — рассказывает Александра.

— Такого быть не может, чтобы обнаружились вши, — сказал ей Александр Купченя. — Такие люди даже не должны приниматься.

— Такие люди принимались. В 21‑й камере в ЦИП сидела женщина без определенного места жительства.

— Вы там тогда сидели?

— Нет.

— Так о чем мы с вами говорим? В соседней камере где-то кто-то сидел. У вас были вши?

— У меня — да. У меня в одежде ползали вши.

— И вы их в ЦИП обнаружили?

— Матрас, на котором лежала женщина с вшами, перед моим переводом в камеру не обработали. Я собственными глазами видела вшей, я собственными руками давила их на своей одежде. Когда мы переехали в другую камеру, вши остались на нас, на нашей одежде.

— Я записал.

Про душ и прогулки

Прогулками и душем на Окрестина заключенных не балуют. За 15 суток в душе Александра не была ни разу, на прогулке — один раз.

— По-моему, не реже одного раза в неделю [должны водить в душ], — сказал Александр Купченя. — Но боюсь ошибиться.

В ЦИП Александре говорили, что не реже раза в 10 дней.

— А что делать, если тебя две недели не водят в душ?

— Да такого быть не может!

— Я сидела 15 суток. За это время в душе не была ни разу.

— Надо будет проверить.

А прогулки, говорят, положены не реже одного раза в день.

— По графику это все делается. В зависимости от погодных условий, в зависимости от обстановки. Насколько я помню, не реже одного раза в день.

— А если за 15 суток только один раз вывели на прогулку на 15 минут?

— Надо разбираться, почему так было и было ли это вообще.

— Вы считаете, что я сочиняю?

— Я ничего не считаю. Я с вами серьезно разговариваю. Это вы смеетесь почему-то.

— Потому что на каждый мой вопрос вы сомневаетесь: «А было ли это вообще?» Я свидетель. Я там была.

— Потому что вы такие вещи рассказываете, которые не укладываются [в голове], такого быть не может.

— У меня есть три свидетеля, которые сидели со мной в камере. Три свидетеля, которые были в этих же условиях вместе со мной.

— Давайте фамилии свидетелей.

Фамилии Александра назвала, как и номера камер, где сидела.

TUT.BY будет следить за результатами проверки ГУВД по обращению Александры.