Наташа Хамутовская: Я «полевой» журналист. Готова идти ночью по болоту, пересаживаться с электрички на коня!

Едва мы сделали заказ в кафе, куда пришли на интервью, владелица заведения спросила у Натальи, удалось ли ей отыскать для социальных видеосъемок живую мышь. Оказывается, она среди ее активных читателей в Face­book. К такому вниманию журналистка, кажется, уже привыкла. За годы работы ей не раз приходилось пересекаться со своей аудиторией в жизни.

— Расскажи, как ты пришла в журналистику?

— Вообще я хотела быть следователем. В детстве нашла убитого аиста, у которого под крылом была дробь и кровь, и начала «расследование дела». К поступлению в академию МВД я готовилась тщательно: несколько лет занималась борьбой, бегала каждое утро, даже учебники до второго курса изучила. Была уже почти готовым кадром, но в год моего поступления в академии отменили набор женщин. И я выбрала журфак. Судьба — штука справедливая. И, как потом оказалось, все случилось правильно. Параллельно учебе я четыре года сотрудничала с милицейской газетой. За это время посмотрела все, что хотела, и поняла, что наивные детские мечты расходятся с реальностью. Потом была газета «Знамя юности», где я вела социальные темы. За семь лет в «Знаменке» объездила все: больницы, тюрьмы, интернаты, детские дома.

— 7 лет на одном месте?

— Да, тогда там был очень креативный коллектив, замечательный редактор. Все горели идеями. Бывали и сложные периоды, когда нам задерживали зарплату, а в командировки мы ездили автостопом. Поэтому, когда я слышу, что в редакции есть деньги, чтобы журналиста куда-то отправить, а народ еще раздумает, удивляюсь. Я еще немного поработала в журнале МЧС, а потом решила уйти в творчество. Создала журнал о всех тех, кто делал что-то своими руками, занимался ремеслом, творил.

— Журнал с нуля?

— Да, сели с издателем, поговорили, разработали концепцию и запустили журнал. Там были мастер-классы, рассказы о художниках, скульпторах, мастерах, белорусских и зарубежных. Это был первый в своем роде глянцевый журнал в Беларуси. Выходил тиражом что-то около 12 000 — 30 000. Он до сих пор продается в России и Беларуси. Около 6 лет я была и главным редактором, и фотографом, и корреспондентом, креативщиком, SMM-щиком.

«Лукошко идей» — мое детище, которое я вырастила и очень люблю, но его пришлось покинуть два года назад.

— Почему?

 —  Сошлось, наверное, все: большой объем работы и я, сутками прикрепленная к стулу под камерами на одном месте. Для  меня это тяжело, потому что я «полевой» журналист. Я готова ехать на задание в любое время суток, даже ночью, идти по болоту, пересаживаться с электрички на коня, ночевать в пожарной машине, лететь на дельтаплане. Самое страшное для меня  —  сидеть весь день в офисе и писать отчет об этом. Я не представляю жизни без движения, без постоянной учебы, а сейчас наступили времена, когда учиться нужно всю жизнь.

Еще до ухода из журнала я попала на обучающую программу для журналистов, побывала в зарубежных редакциях и внезапно поняла, как сильно за эти 6 лет, которые я была в печатном СМИ, изменился мир журналистики, какие можно делать удивительные мультимедийные вещи. Во время занятий я сидела с открытым ртом и чувствовала себя пещерным жителем. И поняла, что не могу быть прежней. Ну, и плюс ко всему этому у меня наступило выгорание.

— А что тебя держало в журнале?

— Там была самая лучшая аудитория: творческие и искренние люди, которые меня постоянно подпитывали и вдохновляли. Постоянная обратная связь. Они присылали мне такие письма, которые я храню до сих пор. Вчера как раз перелистывала некоторые из них. Одна женщина писала: «Собираю ваши колонки… они погружают меня в мир образов, запахов и эмоций…». Я визуал, с детства видела много красоты, и мне хотелось ее культивировать, воспитывать вкус. А мне говорили: «мы делаем журнал на масс-маркет, зачем столько усилий».

— Ты общаешься со своими героями?

— Со многими поддерживаю связь и даже дружу. Не знаю, насколько это профессионально.

Некоторые журналисты говорят, что они не общаются со своими респондентами в обычной жизни. Герои моих публикаций жили у меня дома или останавливались на ночь.

Один герой-каскадер даже приезжал в редакцию целый месяц и привозил мне «собойку», переживал, что я слишком худая. Многие подписаны на меня в соцсетях, знакомятся в комментариях и даже помогают друг другу.

— Ты сказала, что пришло выгорание. Как ты это поняла?

— Накатила дикая психологическая усталость и физическое истощение. Я работала почти круглосуточно, дома вела социальные сети, общалась со всеми внештатными авторами даже на выходных. И вот наступило такое состояние, когда возвращаясь с работы, я хотела не то, что на лавку, а прямо на асфальт лечь и не подниматься. Потом меня стало тошнить каждый день. Возможно, это были последствия усталости — психосоматика. В итоге я покинула журнал, дала себе отпуск и месяц почти ничего не делала. Хотелось просто лежать и смотреть в одну точку.

— По сути, ты ушла в никуда. Тебе не было страшно?

— Было. Потому что я привыкла работать еще со школы. Ну, и сбережения у меня были скромные. И жизнь фрилансера в нашей стране — не сахар. Я даже себя нигде не рекламировала — не было сил продвигать, продавать. Но вышло так, что люди сами постоянно предлагали работу. Они искали журналиста, который сможет глубоко погрузиться тему. А я к тому моменту как раз поняла, что снова хочу погружаться на глубину. Так я стала сотрудничать с «Именами».

— В трудные моменты не было мыслей уйти из журналистики?

— Каждый раз, когда наступала усталость, и я начинала задумываться, а не заняться ли мне чем-то другим, внезапно появлялся интересный заказ, новый проект, который превосходил все мои мечты. Это можно считывать как знаки: ты на своем месте.

— Каково это быть фрилансером после стольких лет работы в штате?

— Когда-то я читала книги про работу на дому, и представляла, что буду работать 4 часа в день. И вот, когда я в очередной раз шла в 2 часа ночи домой через лес у себя в Уручье, вспоминала это со смехом: где же эти 4 часа в день? Моя жизнь в качестве фрилансера стала гораздо ярче и насыщенней прежней. Были такие месяцы, когда на сон почти не оставалось времени.

Недавно я в первый раз жизни стала терять сознание прямо на интервью. И в момент, когда я уже «отъезжала», думала: камера-то работает, потом все придется переснимать. Начинаю плыть, а фотограф за кадром показывает: растирай мочки ушей и виски. Но, когда ты неделю практически не спишь, организм начинает тупить и это уже не помогает. В итоге съемку остановили, и герой сделал мне крепкий кофе.

Всё-таки важно сохранять баланс между работой и отдыхом, чтобы быть продуктивным. Сейчас работаю над тремя серьезными и сложными проектами и нужно, чтобы мозг хорошо соображал.

— Ты легкая на подъем?

— Я всегда готова к приключениям, могу сделать для работы невозможное. В моей сумочке постоянно лежат аптечка, перчатки, черный шоколад и все необходимое, чтобы выжить на необитаемом острове. Журналист должен быть готов ко всему. Даже найти для съемки живую мышь или добыть кровь. Прошлым летом мне позвонила Адарья Гуштын и сказала: быстро собирайся  — у тебя через полчаса встреча с национальной сборной по футболу, будем исполнять мечту мальчика из Гомеля. Я впопыхах натянула на себя одежду, выбежала из дома и на бегу разбиралась, кто такой нападающий, что делает защитник и как вообще все устроено в футбольной команде.

— Ты живешь в таком интенсивном ритме. Остается время на мужа и сына?

— Я не верю в «колесо баланса», невозможно держать фокус на всех сферах и выполнять все перфект.

Однажды я приехала из недельной командировки, и мой сын, который родился со встроенным чувством юмора, сказал: «Папа, а кто эта красивая тетя?» А Владимир ответил: «Это мать твоя вернулась из командировки».

Я понимаю, что все активно работающие журналисты сталкиваются с такой дилеммой. Невозможно гармонично распределить время на всех. Конечно, у меня есть чувство вины от того, что мало времени уделяю близким.

— Твой муж не говорил тебе, давай-ка ты завязывай с этой журналистикой, оставайся дома и вари борщ?

— Вова все понимает, ни разу в жизни меня не упрекнул. Он сам журналист и положительно относится к моим занятиям. Более того, Владимир часто меня консультирует по военной тематике, экономике и помогает глубже разобраться в теме. И вынужден по ночам слушать мои «наброски» статей.

— Что тебя вдохновляет?

— Меня заряжают встречи с яркими людьми, а самое лучшее состояние — это дорога. Именно там приходят хорошие идеи. Я езжу с кучей блокнотов и гаджетов, все снимаю, записываю и документирую. Во мне никогда не выключается журналист. Даже во время отдыха случайно нахожу какой-то предмет, место или человека, который рассказывает свою историю. Я тут же погружаюсь в нее, начинаю расследовать, распутывать и вижу, как из ниточек сплетается красивый узор, и все! Понеслось! И дальше я снова журналист.

Мне кажется, в нашей профессии важно сохранить детское любопытство к миру. Журналистика дает прекрасную возможность попробовать много жизней в рамках одной. И каждый раз я проживаю новую историю.