«Сменные трусы за решеткой считаются ценностью». Женщины о том, как сидели в изоляторе без передач

Надежду Калинину «похитили» в пятницу, 29 января. Девушка была на работе. Это ее второй арест. После сентябрьского задержания, когда она три дня провела за решеткой, Надя всегда носит с собой крем, пасту, влажные салфетки, щетку, сменное белье и тампоны. Это ей очень помогло.

— Когда меня привезли на Окрестина, я сообщила дежурному, что у меня менструация, и попросила взять предметы гигиены и таблетки, которые были у меня с собой. Мне разрешили, — описывает происходящее Надя. — За первые сутки в изоляторе я успела сменить четыре камеры. Ни в одной из них не было матрасов и постельного белья. Вместо подушек некоторые женщины использовали хлеб, который выдавали в пакетах. Его разминали и клали под голову.

В четвертой камере, где я находилась до суда, нас было 12 человек на пять мест. Шесть сокамерниц — это женщины около и старше шестидесяти лет. Нары в камерах деревянные с железной окантовкой. Спать по двое на них неудобно и больно: металл впивается в руки и ноги, поэтому часть нас ночевала на полу, заворачиваясь в свои куртки, кто-то несколько часов дремал, сидя на лавке.

Лекарства, туалетную бумагу и мыло мы постоянно выпрашивали у охранников. Кроме этого, из предметов гигиены до воскресенья нам ничего не давали. Знаю, что близкие привозили мне передачу со средствами гигиены, но, сославшись на коронавирус, взять ее отказались.

Повезло, что у меня была с собой зубная паста. Я чистила зубы своей щеткой, остальные — пальцем. А с воскресенья в камере появилась еще одна зубная щетка и паста, и несколько моих сокамерниц чистили зубы ей. Выходит, коронавирус с передачами переносится, а когда люди чистят зубы одной щеткой — нет?

Еще одной ценностью за решеткой стали сменные трусы, которые у меня были с собой. Благодаря этому я могла сменить и постирать белье. У других женщин такой возможности не было. Кстати, в понедельник, когда я поняла, что меня отпустят домой, я оставила девочкам эти запасные трусы. Представьте, в XXI веке, когда Илон Маск готовится запускать корабль в сторону Марса, девушки на Окрестина вынуждены брать чужие стираные трусы, просто чтобы иметь возможность сменить белье.

Кран в камере располагался высоко над раковиной, теплая вода была, поэтому я и еще несколько сокамерниц в субботу помыли волосы. Вместо шампуня использовали выданное мыло. Волосы после этого стали как солома, но это лучше, чем грязная голова. У девочек оказались с собой влажные салфетки, ими мы протирали тело.

Использованные салфетки стирали и использовали снова. В камере установлена видеокамера, поэтому протирались все по-разному: кто-то заходил за перегородку туалета, кто-то вытирался салфетками, не снимая одежду. При оформлении, мне, в отличие от большинства сокамерниц разрешили оставить бюстгальтер (он был без косточек). Так что обтираясь, я могла раздеться.

— Не стеснялась тех, кто следит за камерами?

— Если те, кто смотрит в эту камеру, не стесняются, что в пятиместном помещении в таких условиях сидит 12 человек, почему я должна стесняться остаться при них в белье?

Мне и еще одной женщине выдавали на сутки лекарства, которые принесли нам близкие. Остальным, кому было нужно, давали лекарства из запасов ИВС. У одной из моих сокамерниц был сахарный диабет в форме, не требующей инъекций, и другие заболевания. Лекарств, которые она брала утром на сутки, не хватало и она звала врача, чтобы получить другие таблетки. Несколько раз медик злился и говорил, что все лекарства нужно просить утром. Но как человек утром может знать, что у него заболит что-то в течение дня? У этой женщины, кстати, с собой был леденец. Когда она чувствовала, что сахар падает, она его рассасывала, а потом снова прятала в обертку. И так растянула одну конфету на три дня.

«Прокладки выдавали по одной в день на человека. Мы врали, что месячные у всех»

Елену Малиновскую задержали 27 января. У нее несовершеннолетний ребенок, поэтому суд назначил ей штраф. До суда двое суток она провела в ИВС на Окрестина.

— При поступлении в изолятор меня осмотрела сотрудница-женщина. Отношение было ровное, без криков и унижений. Дальше охранник пытался оставить мой рюкзак в камере хранения и не дать мне взять с собой предметы гигиены. Но я очень уверенно сказала, что в РУВД мне перечислили предметы, которые можно пронести. Это туалетная бумага, зубная щетка, гель для душа, паста, книга, шоколадка, крем для лица, — вспоминает Елена. — Мне показалось, охранник не ожидал такой осведомленности и поэтому не успел отказать. В РУВД, кстати, у меня изъяли бюстгальтер, хотя он был без косточек. Но охранник на Окрестина разрешил мне воспользоваться запасным, который лежал у меня в рюкзаке.

В камере было девять девушек на пять мест, ночью к нам подселили еще двоих, после чего спать можно было только сидя. Сокамерницы очень удивились тому, что я смогла принести с собой. Особенно обрадовались шоколадке и гелю для душа. Впервые за пять дней некоторые из них, наконец-то, смогли вымыть волосы.

Над умывальником можно было помыться до пояса. Наличие камеры в помещении некоторых смущало, и мы прикрывали друг дружку куртками. Чтобы подмыться, набирали воду в пластиковые бутылки, которые кто-то из девчонок пронес с собой, и шли в туалет. (В Face­book некоторые женщины рассказывали, что для этих целей использовали чашки, что выдавали во время завтрака — Прим. TUT.BY).

Прокладки выдавали по одной в день на человека. Мы врали, что месячные у всех, так собирали прокладки для тех, кому они нужны сейчас или вот-вот понадобятся. Благодаря тому, что нас оказалось много, а менструация у девочек не совпадала, проблем с данным средством гигиены не возникало.

Никаких передач, кроме таблеток, категорически не принимали. Очень мало у кого из сокамерниц были вторые трусы. Те, у кого их не оказалось, стирали белье на ночь, оставаясь при этом в одних джинсах. Кстати, одной из женщин, когда передавали лекарства, пробовали передать и трусы. Таблетки взяли, брать белье категорически отказались.

Зубные щетки были не у всех. На просьбы их выдать, нам отвечали: «Хорошо», но ничего не приносили. На просьбу о ручке или карандаше, нам смеялись в лицо. Про матрасы было сказано: даже не спрашивать.

Во второй камере нас было 12 на шесть мест. Позже четверых этапировали, и мы остались ввосьмером. Стали шутить, что теперь мы почти выспались. Вторая камера, кстати, оказалась угловой, поэтому там было прохладно. А в первой плохо работал смыв в унитазе. Мы старались наполнять бутылки водой и этим решать проблему, но все равно запах оставался.

Девушки, которые находились со мной во второй камере, рассказывали, что до этого у них три дня не выключали свет. Вечером мы очень вежливо попросили охранника погасить освещение. Он пошел с кем-то советоваться, и только потом выключил. Меня удивило, что даже такое решение человек не мог принять самостоятельно.

«Отсутствие условий для обеспечения гигиены не может применяться в качестве меры наказания»

Из-за COVID-19 передачи на Окрестина не принимают с начала января. С 27 января остановлен прием передач в ИВС в Жодино. Еще в начале прошлой недели читатели рассказывали, как, находясь в изоляторе на Окрестина, мерзли, из-за переводов пропускали приемы пищи, чистили зубы влажными салфетками.

TUT.BY обратился в Белорусское общество Красного Креста, ООН в Беларуси, а также Страновой офис ВОЗ в Беларуси, чтобы узнать их позицию по данной ситуации. На наши вопросы специалисты организаций предпочли ответить письменно. Вопросы, которые мы задавали, были такими (основной акцент мы просили сделать на условия содержания женщин):

1) Видели ли вы информацию об условиях содержания на Окрестина и в Жодино, что поступает от людей, которые там сидели (12 человек на 6 мест, отсутствие белья, матрасов и средств гигиены, Яна Солоновича, который провел за решеткой 85 дней, ни разу не водили в душ, и т.д.)? Реагируете ли вы как-то на данные сообщения?
2) Обращаются ли к вам люди с жалобами?
3) Пробовали ли вы общаться с МВД по поводу этой ситуации? Что вам отвечали?
4) Делает ли сейчас что-то ваша организация, чтобы помочь тем, кто оказался в изоляторе?

— За время оказания помощи мы собрали и передали задержанным, находящимся под стражей в ИВС, СИЗО и ЦИП, более 8 тысяч гигиенических наборов и 2220 литров питьевой бутилированной воды. Гигиенические наборы формировались для мужчин и для женщин, — рассказали в БОКК.

Мы уточнили у Надежды и Елены, получали ли они или женщины, которые в январе находились с ними за решеткой, гигиенические наборы. Их ответ — нет. Хотя, делает оговорку Надежда, в воскресенье к ним в камеру с двумя пакетами заходил сотрудник ИВС, который выделили на 12 заключенных туалетную бумагу, мыло, пасту, одну зубную щетку и несколько прокладок.

— Возможно, это из гигиенического набора, — предполагает Надя.

Представители ООН в Беларуси пояснили, что они ознакомились с несколькими независимыми докладами о ситуации в местах заключения.

— На протяжении последних месяцев ООН неоднократно выражала обеспокоенность в связи с условиями содержания в местах заключения и сообщениями о жестоком обращении, — сказано в ответе организации. — Эта же тема обсуждалась в ходе октябрьской встречи с первым заместителем МВД Беларуси. ООН запросила разрешение на посещение двух пенитенциарных учреждений для ознакомления с условиями содержания. Мы также отправили несколько сообщений в компетентные органы Беларуси, ответственные за урегулирование этой ситуации.

По мнению представителей ООН в Беларуси, «отсутствие условий для обеспечения гигиены не может применяться в качестве меры наказания». Еще в 2020 году, сообщают в организации, они предоставили рекомендации о том, как должны защищать здоровье заключенных во время COVID-19.

— Ответственность за их выполнение лежит на компетентных органах, а эксперты ООН готовы при необходимости оказать помощь в этом процессе, — отмечают в организации.

Страновой офис ВОЗ в Беларуси пояснил, что еще в мае 2020-го они совместно с другими организациями выступили с заявлением о COVID-19 в местах содержания под стражей и других закрытых учреждениях. В нем говорится, что часто из-за переполненности данных мест только медицинских методов борьбы с коронавирусом здесь недостаточно.

—  Все государства обязаны обеспечивать не только защиту населения, но и здоровье, безопасность и человеческое достоинство лиц, лишенных свободы, а также лиц, постоянно работающих в местах содержания под стражей. Данное обязательство действует независимо от какого-либо чрезвычайного положения, — ответили в организации, а также сообщили, что жалоб от людей на ненадлежащие санитарные условия в местах лишения свободы им не поступало.

А в это время 66-летняя Зоя Короткина, которая в конце 1980‑х перенесла онкологию, 12‑е сутки находится за решеткой за несанкционированный пикет. На прошлой неделе женщину этапировали в Жодино. Пока она была на Окрестина два дня с ней в одной камере сидела блогер Ольга Токарчук.

— Камера у нас была на шесть мест, но какое-то время в ней сидело даже 13 человек. Когда я там находилась, Зоя была самой старшей. Чтобы она чувствовала себя максимально комфортно, мы с девочками уступили ей место на нижних нарах, — описывает обстановку в камере Ольга и говорит, что жили они без матрасов и постельного белья. — Никаких привилегий для Зои с учетом ее возраста охрана не делала, но таблетки, которые принесли ей родные, ей передали.

В суд Ольга пришла по повестке, поэтому с собой у нее был тревожный чемоданчик. Там средства гигиены — мыло, прокладки, расческа (шампунь, гель-душ, ручки, кроссворды не пропустили). С ее приходом в камере появилась зубная паста. Щетки были не у всех сокамерниц, как и сменные трусы. Вымытую голову голову вытирали майками. Пока стирали носки и сушили их на батареях, рассказывает собеседница, те, у кого не было запасных, обматывали стопы туалетной бумагой, чтобы ноги не потели, когда засовываешь их в ботинки. На всех была одна пластиковая бутылка. Набирали в нее теплую воду, так подмывались. Прокладки просили у охранников-мужчин. На вопрос, была ли при этом неловкость, отвечает: «Нет, там стеснение пропадает. Охранники приносили их в охапке с туалетной бумагой, поэтому им тоже было все равно». Среди сокамерниц Ольги находилась женщина, которой нужна специальная диета. Ее мужу разрешили передавать супруге еду.

— Мне девочка рассказывала, что в этот вторник в Жодино людям выдавали щетки от Красного Креста, — продолжает Ольга. — Мы втихаря оставили себе пару кружек, чтобы было из чего пить. За дни, пока я находилась в изоляторе, бывало, когда утром могли дать чай, а вечером компот. А случалось, когда дают только чай, и все. В остальное время предлагали попить воды из-под крана. К счастью, она там нормальная.

— Как Зоя Владимировна чувствовала себя эмоционально?

— Сразу она была в шоке. Кто же ожидал, что 66-летнюю женщину отправят на сутки, — отвечает собеседница. — Но атмосфера в камере у нас была дружелюбная и классная, мы друг друга очень поддерживали. Хочу сказать, что Зоя подбадривала нас не меньше, чем мы ее. Она себе сделала из хлеба календарь и отсчитывала, сколько дней до выхода.

5 февраля Зое Владимировне исполнится 67 лет. Свой день рождения она встретит за решеткой. Надеемся, хотя бы со своей зубной щеткой.