Шагай смелее, провинциалка

Моя подруга – хороший журналист. Хотя сама она считает, что если и была таковой, то много лет назад. Я никогда не спрашивала ее, почему она выбрала именно эту профессию, но уверена, что это был осознанный выбор.

По-другому и быть не могло! О том, сколько раз родные просили ее бросить свое любимое дело, успокоиться, не браться за острые темы, писать о культуре, выставках, концертах, знает, пожалуй, только она одна. В маленьком городе быть журналистом – непросто.

В столице ты – лишь одна из тысячи. Тебя мало кто знает по имени, а, тем более, в лицо. Ты легко звонишь в высокие кабинеты, потому что здешние чиновники не всегда способны отличить «Народную волю» от «Народной газеты» (не в обиду Иосифу Середичу будет сказано), не вникают в то, на какой именно канал работаешь, и довольно редко откровенно посылают ко всем чертям и бросают трубку.

Быть провинциальным журналистом значит не просто каждый день быть на виду, но и ежедневно подставляться и подставлять. В первую очередь, своих любимых и близких. Ведь если не ты сам, то они завтра обратятся за помощью к местным врачам, и главный врач местной больницы, наконец, найдет способ позлорадствовать над надоедливой журналисткой, которая упорно продолжает звонить в его кабинет, хоть уже тысячу раз говорил ей: «Не желаю слышать вашего голоса, ВАМ – никаких комментариев!»

Если не твой ребенок, то ребенок твоей свояченицы завтра пойдет в школу, о безобразиях в которой ты писала на прошлой неделе. Если не твой муж, то твой брат завтра окажется в армии, про которую ваша газета недавно написала очередную критическую заметку.

И даже если ты пишешь о театре, выставках собак или рисунках на асфальте, в провинциальном городке все равно найдутся те, кто осудит тебя за твою личную позицию (либо отсутствие оной). Все равно найдутся те, кто обладают просто таки феноменальным умением «читать между строк» (даже если вы и близко не имели ввиду то, что они «читают»).

Но самая главная опасность, которая, на мой взгляд, подстерегает мою подругу, «провинциальную» журналистку (как она сама себя называет), — местное же, провинциальное болото. Бесконечное беличье колесо жизни. Ежегодные дни города, субботники, первые звонки и дни десантника. Свадьбы, крестины, проводы в армию. То, о чем одинаково писали и год тому назад, и два года…

Дело даже не в написанных, словно под копирку, статьях, не в набивших оскомину вынужденных фраз типа «чиновник от комментариев нашей газете отказался». Дело даже не в потере интереса к тому, чем занимаешься. К тому, что по определению стало смыслом твоей жизни. К тому, что ты умеешь делать лучше всего. Дело в утрате веры в себя, которая лишает способности подняться выше «болотного» мира.

Крылья, которые еще несколько лет назад бились за спиной, безнадежно роняют на землю перья. И ты даже не пытаешься подбирать их, чтобы написать свою очередную статью, о которой на следующий день шумит весь город. Ты теряешь веру. Веру в то, что эта твоя правда, которую раньше как знамя несла впереди себя, а сейчас уныло тащишь позади, хоть кому-то нужна. Веру в то, что твоя работа сможет изменить жизнь, страну, целый мир.

Наконец, веру в то, что ты сама стоишь чего-то большего, чем просто зарплата раз в месяц, премия к Новому году и возможность гордо и уверенно сказать: «Я не за деньги работаю, я – за идею!» (Чему, конечно же, несказанно рад твой редактор).

Моя подруга уверена: такие как она, провинциалы, не нужны газетам республиканского уровня. Их стиль, их скорость жизни, их взгляды и их местечковые «болотные» новости просто не могут интересовать тех, кто пробился выше, кто «взлетел» на столичный уровень.

Она даже представить себе не может, сколько в столице вчерашних провинциалов, которые однажды нашли в себе силу или обнаружили изрядную долю безрассудства, чтобы отравится вон из «болота».

Она даже не предполагает, как мучаются от этого столичные издания. Мучаются вовсе не от «болотного» стиля и «болотного» взгляда на жизнь. А оттого, что теряют на местах, в регионах отличных профессионалов, а значит, источники тех самых провинциальных новостей, новостей, которые только на первый взгляд кажутся «болотными», а на самом деле и являются той самой жизнью, которой так мало на страницах наших газет.

Так хочется сказать ей: «Шагай смелее, не бойся сделать шаг! Ты нужна и важна. Ты делаешь нужное и важное дело!» Так хочется убедить ее, что на местном чиновнике не сошелся свет клином, и всегда можно позвонить кому-то повыше рангом, дойти до самого министерства и найти ответы на все вопросы.

Так хочется заставить поверить, что нет ничего интереснее, чем истории и опыт тех людей, которые её окружают. Что для профессиональной журналистики не может и не должно быть тем незначительных, тем, не достойных внимание, маленьких людей с их маленькими проблемами.

И еще очень хочется обратиться к тем редакторам, возглавляющим наши национальные издания, которые пестрят перипетиями жизни оппозиционных политиков и звезд шоу-бизнеса: «Вспомните, что вы – национальные! Что вы о разном и для разных! Обратите внимание на то, что происходит и чего не происходит в регионах. Спросите об этом у ваших провинциальных коллег, и они с радостью поделятся с вами. И даже напишут для вас. А там, глядишь, все поймут, что “болотная” жизнь на самом деле никакая не болотная».

И моя подруга поверит в свои силы. И подберет упавшие перья. И напишет ими очередную статью, о которой за ее спиной будут шептаться люди. И озаглавит ее, как когда-то, с особой гордостью – «Записки провинциальной журналистки»…