С БТ — в “Бигз” и в кофейню: куда идут работать уволившиеся журналисты госСМИ

Пока никуда не пытался устроиться. Так, просматривал, какие есть вакансии, занимался переосмыслением всего. 

Вернулся ли бы на БТ, если бы предложили? Слишком много условий, зависит от программы, например. Это не телефонный разговор. И со мной на эту тему никто не связывался.
 

Садаф Володько: уволилась, когда увидела, что пострадал ребёнок

Я работала редактором сайта ont.by. В интернет-дирекции, была лучшим сотрудником. Параллельно училась, хотелось работать в кадре, должна была быть корреспондентом в передаче “Доброе утро, Беларусь”. Но из-за политических убеждений и происходящего в стране решила уйти. 

Точкой невозврата стала фотография девочки с окровавленным лицом, которую я увидела в свой день рождения. Я не хотела быть хоть каким-то образом причастной к происходящему беспределу.

Ушла 13 августа, цели найти работу в офисе не было. Всегда мечтала развиваться в блогинге, но не могла найти на это время. Теперь веду блог о красоте и моде, это перспективная сфера. Надеюсь, что в будущем добьюсь каких-то результатов. 

Работа мечты — попасть в “Космополитен” и работать там фэшн-редактором. В последнее время на ОНТ у меня была такая же специализация. Я успокаивала себя тем, что моя работа не касалась политики. Но, если подумать, я всё-таки поддерживала нынешний режим, поскольку работала и приносила пользу госканалу, который непосредственно связан с нынешней властью. Выходит, я всё равно этого касалась. А мне не хотелось. Мне было стыдно смотреть в глаза своим родственникам и друзьям. 
 

Валерия Черных: после “Пушкинской” бороться с совестью стало невозможно

Я вела социальные сети в Агентстве теленовостей в Белтелерадиокомпании. Уволилась 21 августа. Заявление написала за неделю до этого. Уходила в никуда.

Я прекрасно помню, что стало точкой невозврата. Живу рядом со станцией метро “Пушкинская”, где 10 августа был протест. Я выходила и видела, что там происходило. И как газом травили, и как взрывали… Видела и старалась помогать людям, чем могла: скидывала воду, выносила полотенца, чтобы хоть как-то могли дышать. И после этой ночи я вышла на работу в утреннюю смену. Вдруг слышу, как по новостям говорят: Александр Тарайковский [демонстрант, убитый на Пушкинской вечером 10 августа. — Еврорадио] весь такой уголовник, мол, может, это и правильно, если он сам себя подорвал. 

После этого ничего было невозможно делать в этом заведении, я просто написала заявление и пришла к своему руководству. Объяснила причину. Во-первых, привела в пример этот выпуск новостей, во-вторых, сказала, что мои политические взгляды уже давно не соответствуют позиции Белтелерадиокомпании. Если раньше можно было терпеть, то сейчас борьба с совестью никуда не годится.

Меня очень отговаривали. Говорили, что им нужны такие сотрудники, как я. Я ответила: зачем вам такие неблагонадёжные? По факту я ничего хорошего вам делать не буду. Всегда буду идти против и уйду, пусть даже по статье. Мне говорили, что в СМИ я больше не вернусь, дорога закрыта. Это я понимала и без их слов. Возвращаться, собственно, и не собиралась. Меня отпустили по соглашению сторон, за что им спасибо.

Первое время не могла ничего найти. Тогда решила попробовать такой вариант: запостила в свой инстаграм-аккаунт фотографию и информацию о том, что я ищу работу и что умею. Старгетировала рекламу на этот пост. Меня нашли эйчары магазина “Бигз” и попросили прийти на собеседование. Теперь веду у них социальные сети. 

Опыт в торговле для меня абсолютно новый. Я бы сказала, что здесь больше возможностей. Можно развиваться во многих сферах. В СМИ такого не было. В основном всю информацию тебе присылали люди, а ты сидишь и пишешь. Тут всё в комплексе: и фотография, и таргетинг, и тексты, и ведение соцсетей. Здесь больше простора для творчества. Это хороший старт для того, чтобы потом уже развиваться в классическом СММ. 
 

Дарья Войтович: теперь приходишь домой, ложишься — и сразу засыпаешь

Я работала ассистентом звукорежиссёра на Белтелерадиокомпании. Пошла туда из-за большой любви к белорусскому футболу. Спортивная звукорежиссура — вещь интересная, но БТ — это не то, что соответствует моим взглядам на жизнь.

В протоколах результаты были неправдивые. Явка была в два с половиной раза завышена на досрочном голосовании и в два с половиной раза занижена в основной день выборов.

После выборов я пошла домой, живу в центре. Потом поняла, что не могу сидеть и просто слушать выстрелы… Не могу не находиться там, где что-то происходит. Пошла на митинг вместе с другом. К стеле не подходили, уже тяжело было подойти. Начались жёсткие разгоны. В районе Киселёва остановился бусик — людей задерживали. Мы убежали. Я запомнила какой-то подвал, в котором пряталась, просто полчаса сидела спиной к стенке. Когда всё стихло, вернулась домой.

Я решила, что надо что-то учудить на БТ, взяла БЧБ-флаг, повесила на 16‑м этаже здания. Ещё в передаче “Времечко” периодически звучит звук набора телефона. Его запускает звукорежиссёр в прямом эфире. Я хотела заменить этот файл на песню “Перемен”, но не получилось. 

В тот день в студии снимали “Клуб редакторов”, сидел Эйсмонт и другие ребята. Я зашла туда со стопкой листовок с призывом к забастовке. Мы так друг на друга посмотрели, я оставила листовки и ушла. Потом со мной разговаривал начальник службы безопасности, который позвонил и попросил принести ему пару листовок. Он всё понимал, но пропуск всё равно заблокировал.

На работу я ходить без пропуска не могла. Прошло время, и я узнала, что меня уволили по статье, якобы за прогулы.