«Пропаганда должна быть иезуитской». Александр Зимовский про методы БТ и фильм «Звонок другу»

В отличие от других беларуских пропагандистов, Зимовский никогда не сверлил зрителя суровым взглядом, не рассказывал душераздирающих историй о поедающих крыс американских детях и никогда не говорил «как есть, так есть». В общем, Александр Леонидович — самый яркий представитель гуманистического направления беларуской пропаганды. Хотя, как говорил один из героев Владимира Войновича, «наш гуманизм носит боевой, наступательный характер». Еще в 90‑е умный, интеллигентный и знающий себе цену Зимовский понял, что главное оружие эпохи постмодерна — это ирония. В умении выставить своих оппонентов полными кретинами ему и впрямь не было равных, а снисходительная ухмылка Александра Леонидовича стала одним из символов эпохи. Долгое время созданная им пропагандистская машина работала без перебоев, однако после того, как в 2010 году Зимовский ушёл, она всё чаще стала давать сбои. То ли пропагандисты нынче уже не те, то ли просто народ поумнел. В конце концов, не зря ведь Авраам Линкольн однажды сказал, что можно всё время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя всё время дурачить всех. Впрочем, лучше предоставим слово самому мэтру «охранительной журналистики».

Александр Зимовский, фото из Face­book

KYKY: Александр Леонидович, недавно на БТ вышел посвященный протестам «тунеядцев» пропагандистский фильм «Звонок другу», который сразу же был подвергнут глумлению в соцсетях. Какой должна быть пропаганда, чтобы не выглядеть откровенной халтурой?

Александр Зимовский: Качественная пропаганда не может вызывать смех у оппонентов, поскольку она делается для того, чтобы деморализовать врагов, посеять в их рядах сомнения, а еще лучше панику. Кроме того, качественная пропаганда мобилизует сторонников на защиту статуса-кво и одновременно увеличивает численность приверженцев. Если этого нет, и над пропагандой просто смеются, то мы имеем дело с ситуацией, схожей с той, что была в СССР времён позднего Брежнева: идея опошлена и сражаться за неё никто не станет.

KYKY: Высмеянный в интернете «Звонок другу» все равно был показан повторно почти по всем государственным каналам. Идеологи посчитали, что он все-таки достиг своей цели?

А. З.: Это лишь подтверждает, что заявленный продукт не достиг своей цели, и блогеры не зря посмеялись. Поэтому в данном конкретном случае речь идёт о попытке компенсировать низкий интерес за счёт гипотетического расширения охвата аудитории. Беларуское идеологическое начальство наивно думает, что у госканалов разная зрительская аудитория, хотя реально все с точностью наоборот. Поэтому они рассуждают следующим образом: вышел фильм без анонсов, без указания в программе, без промоушена — кто его увидел? Никто. Значит, надо повторить.

KYKY: А насколько сегодня вообще эффективны такие прямолинейные методы пропаганды?

А. З.: Кондовая пропаганда не может быть эффективной в стране с поголовным средним и высшим образованием. В случае с населением Беларуси к этому прибавляется еще и наличие советского жизненного опыта. Поэтому я никогда не использовал прямолинейные методы в пропаганде и категорически запрещал это делать своим подчинённым, всегда игнорируя при этом мнение и требования начальства. Пропаганда должна быть изощрённой, иезуитской, если угодно. Даже самую чёрную и сомнительную с точки зрения достоверности информацию об оппонентах можно использовать так, чтобы её невозможно было опровергнуть: она будет вкусной, и сами оппозиционные СМИ и ресурсы сделают вашу работу, растащив ваш контент на цитаты и ссылки. Негативный образ врага или оппозиционера не создаётся за полчаса на экране. Люди, сидящие перед телевизором, должны быть априори готовы принять вашу информацию о том, что все, кто не с нами, против нас – подонки и идиоты самые настоящие. А это ежедневная кропотливая работа, незаметный труд по формированию общественного мнения.

KYKY: В подобных фильмах часто появляется много предоставленной спецслужбами «оперативки». Участвуют ли журналисты в её отборе или работают только с тем, что им приносят люди из компетентных органов?

А. З.: Это давняя проблема. Как только стандарт Super VHS, а позднее и цифровое видео, проникли даже в самые отсталые территориальные «пидроздилы» силовиков, вал оперативного видео самого убого качества стал просто захлёстывать. Выглядит это примерно так. После очередной акции каждый генерал летит первым доложить, что у него есть видео убойной силы, которое размажет всех свядомых, ну прямо вот по стенке размажет. При этом ни один из генералов лично этих кадров не видел, потому что летел докладывать. Сверху требуют дать это видео немедленно в эфир, потому что уже ж доложили, и наверху будут этот эфир смотреть. На самом деле никакого «убойного видео» нет, а есть лишь многочасовая куча унылого непрофессионально снятого говна. Её надо отсмотреть хотя бы для того, чтобы прикрыть телевизионную задницу, когда придёт час отвечать, почему не показали это «убойное видео». Поэтому с оперативным видео на самом деле никто из телевизионщиков связываться категорически не хочет. Порнушка с участием политиков или другое непотребство – это да, это годный материал. Но на акции для получения хороших видеокадров надо бросать своих людей, чётко объяснив им, что, как, и кого снимать.

KYKY: Опишите схематично процесс заказа и создания телевизионного пропагандистского продукта.

А. З.: Есть два основных варианта. Первый — когда информационно-пропагандистская кампания планируется заранее. Сроки, смета, сценарий, люди, факты, авторитетные эксперты, качественные съёмки. Сейчас по такой схеме делают продукт, который на Западе называется «лонгрид». Я по такой схеме работал уже 17 лет назад. Такой продукт всегда выстреливает, он зрелищный, убедительный и имеет все признаки хорошей документалистики, которую привык потреблять зритель, рожденный в СССР. Второй вариант — это когда надо срочно давать отлуп врагам «унешним и унутренним», как говаривал один спившийся замполит. Тут всё делается в режиме «хватай мешки — вокзал отходит».

Ловят в курилке неоперившуюся прыщавую репортёрку из культурной редакции и бросают её на съёмку боевого эпизода с битьём стёкол, сжиганием разных тряпок и прочими беспорядками.

Вы не поверите, но такой выбор иногда оказывается даже более оптимальным. Потом пишется зубодробительный текст, делается жёсткий, грубый, бьющий по глазам монтаж, и подкладывается давящий на психику интершум типа «от соловьиного свиста все мертвы лежат». И всё — в эфир первым номером. Метод часто давал отличные результаты. Наутро — печеньки и ништяки. Весь остальной пропагандистский контент создаётся как сочетание этих двух методов в разных дозах.

KYKY: Допускается ли в подобных случаях некоторая самодеятельность журналистов?

А. З.: На сегодняшний день такая вероятность ничтожно мала. Никто не станет вписываться в тему без прямого приказа руководства. Как говорил Полиграф Полиграфович, на учёт возьмутся, а воевать — шиш с маслом. Я вам больше скажу, если не будет прямого приказа сверху, даже самый отвязный и рисковый репортёр беларуских телеканалов по своей инициативе не поедет ни на какой митинг. Не те времена.

KYKY: А кем осуществляется предварительный просмотр и окончательное утверждение конечного продукта?

А. З.: За реализацию в эфире замысла высшего руководства персонально отвечает руководитель канала. Все остальные дружно умывают руки (я вам это на примере оперативного видео рассказывал). Если, допустим, оппозицию размазали некачественно, теленачальник получит по голове ещё до того, как на экране пройдут финальные титры. Поэтому сейчас всегда возят на утверждение, прикрывают жопу, натурально. Или люди из администрации едут на телевидение и сами сидят монтируют. В целях скорейшей выдачи в эфир этот вариант предпочтительнее. Но тогда представители администрации присваивают все заслуги, типа, мы ж за вас, дебилов, всё делаем! Такая вот дилемма нынче.

KYKY: Вы сказали, что почти никто не рискует проявлять инициативу, но были ведь энтузиасты вроде Азарёнка и Новикова. Много ли среди беларуских пропагандистов людей действительно идейных?

А. З.: Беларусь — маленькая страна, здесь все спят под одним одеялом. Сегодня ты в АТН, а завтра на «Свабодзе» или «Белсате» (реальные персонажи, не хочу их ни поощрять, ни осуждать, извините). Азарёнок и Новиков делали свои программы на других принципах — им это нравилось. И мне нравилось, потому что я люблю решать сложные задачи, плюс там реальный драйв был. И сегодня, бывает, привалит иногда проект — не проект, а песня. Это надо ощутить, типа «бабушка приехала». Иначе вы не поймёте (смеётся). Ещё есть те, кто просто делает свою работу. От сих до сих. Они хорошие, честные профессионалы, но безынициативные. Я их понимаю. Это как в анекдоте:

— Вас как зовут?
— Юрик.
— Да вам уже лет под пятьдесят, какой Юрик? А по отчеству?
— С такой зарплатой — просто Юрик.

KYKY: А «за вредность» пропагандистам не доплачивают?

А. З.: Телекомпании производят пропагандистский контент за свой счёт. В смысле, в рамках отпущенных государством бюджетов. Продукт коммерчески нулевой, одноразовый. Поэтому никаких специальных доплат нет. Создатели контента получают гонорар, премируются, но не запредельно. Из среднего уровня по каналу они не слишком выделяются. Да и беларускому журналисту сколько ни дай — всё барыш, учитывая аховое состояние отрасли. В принципе, можно по серой схеме пропагандистский госзаказ слить на аутсорсинг и даже навариться на этом. Однако эта схема больше применяется в беларуском кино, на телевидении же политику стараются на сторону не отдавать.

KYKY: В чем, на ваш взгляд, заключается основное отличие оппозиционной пропаганды от государственной?

А. З.: Само слово «пропаганда» лексически нейтрально, как и все прочие. Поэтому я отвечу так: пропаганда — это любая информация из источника, который МНЕ НЕ НРАВИТСЯ. Если ты априори отторгаешь источник, ты и Нагорную проповедь из него не воспримешь. Ибо сказано в Святом Евангелии от Луки: «Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его; но Он, пройдя посреди них, удалился». Переводя на мирской язык, земляки Иисуса в Назарете сочли его слова пропагандой, потому что он им не нравился как источник. Поэтому обе стороны беларуской пропаганды (как официальная, так и оппозиционная) основаны на одном и том же — на почвенничестве. На лаптях, вышиванках и соломенных брылях. А кругом коровки, коровки… И пастушок такой молоденький-молоденький…

Обе версии беларуской пропаганды обращены в прошлое. «Будете жить, как было при советской власти, и получать по пятьсот, как было в 2010 году».

Это обращённый в прошлое текущий дискурс официальной пропаганды. «Будете жить, как было при поляках (вариант – при ВКЛ), и двери колбасой подвязывать». Это обращённый в прошлое дискурс оппозиционной пропаганды. Будущего беларусам никто не предлагает, заметьте. Это интересная ниша и тема для политологического исследования, но она вне контекста нашей беседы. А остальное — это это уже вопрос технологии и разнообразных методик по управлению общественным мнением. Их много, выбирай на вкус. Айпадом тоже можно гвозди забивать, знаете ли. Отсюда беларусы делают вывод, что пропаганда лаптей при помощи фейсбука не выглядит противоречивой.

KYKY: Какие новые тренды информационной войны между властью и оппозицией вы могли бы отметить?

А. З.: Если наблюдать со стороны, то официальная беларуская пропаганда давно перестала быть проактивной. Она больше не навязывает обществу свою повестку дня, а следует повестке дня, которая навязана оппозицией. Заслуги оппозиции в этом никакой нет, потому что лозунг «Карфаген должен быть разрушен» давно перестал быть ее главным требованием. Просто в беларуском сегменте социальных сетей, где, по моим оценкам, уже под два миллиона человек так или иначе каждую неделю бывает, — у каждого из этих миллионов есть своя, извините, предъява беларуской власти и даже лично президенту. И все эти люди, не будучи формально членами оппозиционных структур, имеют свою маленькую, но жёсткую и бескомпромиссную личную вендетту против власти. Это и есть реальная, а не обанкротившаяся формальная беларуская оппозиция, и это самый опасный тренд, потому что он в расчётах власти (да и формальной оппозиции) не учитывается. Голос единицы тоньше писка, знаете ли. А между прочим, именно на этом тренде состоялся президент Дональд наш Трамп.

KYKY: Чем, на ваш взгляд, окончатся нынешние протесты «тунеядцев»?

А. З.: Я не знаю, чем они окончатся, но я знаю, что беларуское экспертное и политическое сообщество оказалось неспособным ни предвидеть эти протесты, ни обнаружить их природу. На самом деле «дармоеды» — это бывший ядерный электорат Лукашенко, его последние приверженцы, которые терпели до конца. В 1994 году они выиграли, но потом долго питались обещаниями, затем были тучные 2006–2009 гг., и этому электорату тоже кое-что перепало, жизнь-то наладилась. Когда в 2010 зашевелился кризис, они этого не заметили и очухались с тяжёлого похмелья только после гиперинфляции 2011–2012 годов. А сейчас их вернули в маргиналию, в состояние 1994 года: кто был ничем — тот стал ничем. Их не налог ведёт на площадь, а бессмертное «за что боролись, на то и напоролись». Поэтому, может, «дармоедов» и загонят обратно в стойло, а может, им уже нечего терять, кроме своих цепей. Мне сейчас тяжело об этом судить, поскольку я оторван от беларуских реалий.

KYKY: Сколько времени понадобится беларуской пропагандистской машине, чтобы «отбелить» репутацию властей, и сможет ли она вообще это сделать?

А. З.: Отбелить «репутацию» властей сможет только солидная денежная подачка, которой надо быстро смазать загрубевшие губы простого народа. Мне это видится через немедленное повышение минималки до 150 долларов в месяц, замораживание цен и тарифов на все услуги ЖКХ на пять лет и возвращение к пенсионному законодательству советской модели. Понимаете, если простой беларус будет знать, что он меньше 150 долларов нигде не получит, то он на работу пойдёт, а не на митинг. А уж в райцентрах и малых городах — бегом побежит. Конечно, это при условии, что у него эти полтораста власть не начнёт грубо отжимать через ЖКХ и прочие поборы.

Смогла же власть дать народу дешёвое чернило. Так дайте денег на закуску и не лезьте в душу. В ином случае никакие пропагандисты и никакие методики не помогут. Пришло время перечитать программу Лукашенко на выборах 1994 года и рассчитаться с теми, кто терпел дольше остальных.

KYKY: Что бы вы сделали в первую очередь, окажись сегодня снова во главе Белтелерадиокампании?

А. З.: В текущей реальности такой вариант не просматривается (смеётся).