Немецкий «журналист года» и обладатель еще 11 премий придумывал свои репортажи

33-летний Релотиус сотрудничает с изданием с 2011 года, за это время он опубликовал почти 60 текстов в печатной и интернет-версиях журнала.

Последние полтора года Релотиус работал в штате издания. Несколько его текстов получили профессиональные премии — в том числе те, в которых найдены мистификации. назвал случившееся «самым глубоким падением за всю свою 70-летнюю историю».

Как все вскрылось?

16 ноября журнал опубликовал репортаж с границы между США и Мексикой, над которым Релотиус работал совместно с Хуаном Морено — фрилансером, который сотрудничает со Spiegel больше десяти лет. Именно Морено первым заподозрил коллегу в профессиональной нечистоплотности. В частности, он увидел в репортаже фотографию Тима Фули — руководителя отряда добровольцев из штата Аризона, которые патрулируют границу и отлавливают нелегальных иммигрантов. Подпись гласила, что добровольцы категорически не хотели фотографироваться и уж тем более брать журналистов с собой, хотя Морено точно знал, что Фули зарабатывает на том, что превратил свое патрулирование в аттракцион для туристов и журналистов.

Вчитавшись внимательнее в текст, Морено обнаружил, что значительная часть истории совпадает со статьей, ранее опубликованной в американском журнале Moth­er Jones. Журналист поделился своими сомнениями с фактчекером журнала и редактором отдела, в котором работает Релотиус. Однако, как пишет Spiegel, журналист защищался «так ловко и тонко, в том числе признавая отдельные недостатки собственной работы», что в неприглядном свете предстал сам Морено. Тем более, в редакции хорошо знали, что в ходе работы над репортажем у напарников было много споров и конфликтов.

У Морено была назначена еще одна рабочая поездка в США, и он решил воспользоваться ей, чтобы проверить свои подозрения. И сначала Тим Фули, а потом еще один герой репортажа на камеру подтвердили, что никогда не встречались с Клаасом Релотиусом.

Только в конце этой недели, под тяжестью многочисленных улик, Релотиус признал свою вину. Он также рассказал редакции, что выдумки давно вошли у него в привычку, и репортаж с американо-мексиканской границы — случай далеко не единственный. Точно установлено, что он сфабриковал материалы для статей «Последний свидетель» — об американце, который якобы путешествовал для того, чтобы смотреть на смертные казни; «Дети львов» — о двух подростках, которых похитило и перевоспитало «Исламское государство»; «Номер 440» — о заключенном в тюрьме Гуантанамо.

Как отреагировал Spiegel?

Журнал выпустил сразу несколько материалов, посвященных делу Релотиуса: большой репортаж о том, как удалось изобличить его; краткие ответы на самые главные вопросы о деле; редакционную колонку под названием «У нас к себе много вопросов»; подробный рассказ о том, как редакция проверяет информацию, найденную журналистами. Последняя статья, возможно, ключевая, потому что главный вопрос, которым задаются другие немецкие СМИ: как служба проверки фактов Der Spiegel могла пропустить такое количество фэйков, ведь этот журнал десятилетиями задает в Германии профессиональные стандарты. С этим же пытается разобраться и сама редакция.

Главный вывод, к которому пришло издание, состоит в том, что стандартные процедуры проверки плохо годятся для жанра репортажа, поскольку слишком многое всегда известно только автору и его герою; связаться с последним далеко не всегда возможно. Проверить достоверность расследования, основанного на массиве документов, всегда проще — пусть даже они очень сложные и объемные, как недавние разоблачения о махинациях в европейском футболе.

Особую сложность для редакции составляет то, что Релотиус, очевидно, получал свои многочисленные награды не просто так — он не только рассказывал интересные, неожиданные, порой шокирующие истории, но еще и мастерски их делал. Он редко напрямую выдумывал героев своих статей — чаще он, по сути, писал беллетристику, основанную на кратком, иногда буквально мимолетном общении с ними. Недостающие детали Релотиус восстанавливал по материалам старых газет, видеороликам, блогам и соцсетям. Все это было очень правдоподобно.

Каждая награда за очередной материал заставляла редакторов менее критично относиться к его творчеству и к замечаниям фактчекеров, если они все-таки возникали. Кроме того, Релотиус — очень трудолюбивый и дружелюбный сотрудник, который охотно брался не только за потенциально хитовые темы, но и за повседневные рутинные материалы.

В Spiegel говорят о том, что в будущем к проверке фактов и к работе с текстом будут предъявляться более жесткие требования, которые не должны зависеть от репутации автора. Не исключено, что сама философия работы со сданным материалом изменится: если сейчас главная цель любых правок и уточнений — помочь автору, по отношению к которому действует своеобразная «презумпция невиновности», то в будущем, возможно, смысл будет в том, чтобы заставить журналиста еще раз доказать аутентичность своего материала. Это могут быть селфи с героями и сданные вместе с текстом аудиозаписи интервью.

Пока неизвестно, какое именно наказание ждет самого Релотиуса. Spiegel выложил в открытый доступ все его статьи с пометкой, что каждый может написать в редакцию, если увидит в текстах что-то подозрительное.

Как журналист объяснил свои действия?

Релотиус — один из самых успешных молодых авторов Германии. CNN признавала его «Журналистом года» в этой стране, Forbes включил в число 30 медиаперсон в возрасте до 30 лет, подающих самые большие надежды. Он получил девять престижных немецких наград и две международные, последнюю — вечером 3 декабря, когда Морено собрал все факты, касающиеся его обмана в США.

Именно успехом, а точнее страхом, что за ним может последовать провал, объяснил Релотиус свои действия коллегам по редакции. «Речь шла не о великих делах, я страшно боялся провала, — заявил он во время своего признания. — Чем успешнее я становился, тем сильнее на меня давило чувство, что я не имею права провалиться». Коллега Релотиуса по Der Spiegel Дирк Кюрбевайт полагает, что Релотиус подверг себя «внутреннему террору», вызванному осознанием того, насколько не по праву он получает все эти многочисленные почести. «Я болен, мне нужна помощь», — говорил журналист своим коллегам.

Тем временем в твиттере уже появился фальшивый аккаунт Релотиуса, в котором его хозяин обрушивается с критикой на редакцию Spiegel. Его реальный твиттер, судя по всему, удален.

Что говорят другие немецкие журналисты?

Немецкие СМИ напоминают, что это далеко не первый подобный случай. Журналисты обсуждают случившееся в блогах, причем реакция журнала интересует многих не меньше, чем сам раскрывшийся обман. Так, австрийский публицст Армин Вольф похвалил Spiegel за открытость:

Unglaubliche Geschichte!
Hätte nicht gedacht, dass das bei der berühmten SPIEGEL-Doku­men­ta­tion über­haupt möglich ist. Aber offen­bar gibt es in jed­er Branche auch Betrüger, denen es gelingt, selb­st die schärf­sten Sicher­heitsvorkehrun­gen auszutrick­sen. https://t.co/NXiMVIyHoM

— Armin Wolf (@ArminWolf) 19 декабря 2018 г.

Но многим, наоборот, не понравился сам стиль журналистского расследования, в котором было рассказано о деле Релотиуса. По мнению критиков, оно слишком напомнило его собственные статьи. Об этом, пишет, в частности, Ийома Мангольд — редактор газеты Die Zeit.

И она не одна придерживается этого мнения:

Offen­bar bin ich der einzige, der den ger­ade all­seits gelobten Spiegel-Text zur Relotius-Affaire lar­moy­ant jen­seits der Fremd­scham­schwelle find­et mit Spuren unfrei­williger Selb­st­par­o­die?

— Enno Park (@ennopark) 19 декабря 2018 г.

Экономический журналист Бернд Циземер полагает, что случай Релотиуса свидетельствует о кризисе репортажного жанра как такового — и само расследование здесь не исключение.

С ним согласен редактор газеты Frank­furter All­ge­meine Райнхард Бингенер — реальность не всегда можно рассказать в жанре «истории».

Offen­bar bin ich der einzige, der den ger­ade all­seits gelobten Spiegel-Text zur Relotius-Affaire lar­moy­ant jen­seits der Fremd­scham­schwelle find­et mit Spuren unfrei­williger Selb­st­par­o­die?

— Enno Park (@ennopark) 19 декабря 2018 г.