Наказание наказывавших

Десять человек, называемых журналистами, вошли в обновленный список невъездных в ЕС. Симптоматично, что некоторые из них, по моим сведениям, не только считают себя журналистами, но даже допущены к преподаванию своих взглядов на журналистику в ведущих вузах страны. Любопытно, как теперь будет проистекать их общение со студентами, и не сделают ли студенты далеко идущий политический вывод, что перенятие взглядов на журналистику этих называемых журналистами субъектов — прямой путь к тому, чтобы стать невыездным.

Я бы хотел обратить внимание не на географическо-туристический аспект въездных санкций, не на то, смогут ли эти ребята прожить без поездок в Литву. Потому, что ясно: смогут. Будут закупаться белорусским, которое так нахваливали, перейдут с капуччино в Dou­ble Cof­fee на чарку и шкварку.

Давайте лучше обратимся к символическому аспекту. Попадание в эту десятку знаменует не временное ограничение на путешествие, но вхождение в тесные ряды тех двух сотен, которые на международном уровне признаны ответственными. Санкции рано или поздно снимут. Списочек останется. И болтание в нем среди фамилий людей, наказывавших других людей отнюдь не только словом, — как пожизненное клеймо. Их уравняли с судьями, прокурорами, министрами, понимаете?

Если когда-нибудь в этой стране произойдет люстрация (я убежден, что не произойдет, но вдруг), потомки не станут долго гадать, на кого распространять свой гнев. Вот же, готов список из 157-ми. И тот факт, что в нем есть люди, называемые журналистами, и что этих людей так много или так мало, — напоминает точку, поставленную в вопросе «кто был виноват».

И еще. Они уже начали защищаться. Форумы зафлужены анонимными рассуждениями, что вот теперь Европа показала свою двуличную харю. Что как она осмелилась наказать людей за их политические взгляды? За то, что они публично поддерживали президента? И что, наказывая журналистов, Европа ущемляет свободу слова. Большинство брезгует вступать в полемику с этими анонимами, и потому их выпады остаются безответными. Не буду отвечать и я, допустив лишь одну маленькую оговорку.

Давайте помнить о той пропасти, которая разделяла и разделяет тех товарищей, которые вошли в список под категорией «журналисты», и журналистов, работающих в независимых медиа. Могут ли уравниваться на уровне общего названия профессии люди, которые из-за своей работы получают письма с наблюдением «ваша паршивая газетёнка доживает последние дни» («Брестский курьер») и люди, чье публицистическое выступление зачастую предваряет приход с обыском соответствующих органов? Мы вообще одним делом занимаемся? Те, кто пишут о наболевшем, и те, кто ставят свои фамилии под уже написанным? Те, кто лепят фильмы по материалам оперативной съемки, и те, кто, рискуя собственной свободой, кросспостят ссылки на переговоры спецслужб на площади?

Когда-то журналистов разделяли на «чэсных» и «нячэсных». Теперь, кажется, самое время произвести ревизию на предмет выявления «журналистов» и «не журналистов».

Выражу собственное мнение: журналистов в моем понимании слова «журналист» в списке нет. Ни одного.