Как работают в изгнании журналисты из России, Китая, Бурунди, Венесуэлы и Турции

Участники сессии о работе СМИ в изгнании на 11‑й Глобальной конференции журналистов-расследователей. Слева направо: Мамаджан Джума («Radio Free Asia»), Алексей Ковалев («Медуза»), Инес Гакиза («Radio Publique Africaine»). Фото: Raphael Hün­er­fauth / GIJN

Даже в лучшие времена журналисту Мамаджану Джуме было трудно профессионально дистанцироваться ​​от того, о чём приходилось говорить и писать. Бывший учитель рисования из уйгурской провинции Синьцзян в Китае в 2003 году приехал в США и двенадцать лет работал журналистом на уйгурском радио «Свободная Азия». Но в последние годы его семья в Синьцзяне подверглась репрессиям со стороны китайского правительства. «Когда ваши родственники задержаны, а ваши коллеги в беде, очень трудно сохранять нейтралитет. Мы сдерживаем эмоции, а потом плачем дома»— рассказывает Джума.

Работа из изгнания — сложный путь, на котором приходится преодолевать и этические, и практические препятствия.

Сегодня он руководит командой журналистов, работающей в рамках сети, финансируемой правительством США. Группу составляют несколько уйгуров — таких же изгнанников, как и Джума. Впервые историю массовых лагерей для интернированных в западном регионе Китая они рассказали в 2017 году. С тех пор их репортажи о лагерях завоевали признание. Также они являются источником жизненно важной информации на уйгурском языке.

«Нас игнорировали много лет, но мы завоевываем доверие. Например, потому что осторожно относимся к цифрам о количестве людей в концентрационных лагерях», — говорит Джума.

Работа из изгнания — сложный путь, на котором приходится преодолевать и этические, и практические препятствия. Да, журналисты обычно владеют языком и знаниями, которые позволяют им готовить критически важные репортажи о тех областях, к которым у немногих независимых журналистов есть доступ — вроде Синьцзяна. И тем не менее, им также приходится бороться с враждебностью властей, от которых они бежали. Несмотря на то, что теперь журналисты в относительной безопасности, репрессивные правительства продолжают мешать им рассказывать и распространять публикации и зарабатывать на жизнь.

Работа с источниками

Инес Гакиза работала на популярной независимой радиостанции Radio Publique Africaine, когда в 2015 году в Бурунди вспыхнули протесты. Радиостанцию сравняли с землёй, а Гакиза бежала в Руанду. Оттуда она и другие её коллеги продолжали транслировать новости о Бурунди.

Гакиза говорит, что самая большая проблема «репортажей из изгнания» заключается в разработке новых источников информации внутри страны. «Некоторые боятся говорить с нами, даже анонимно, — сказала она. — Их могут счесть сообщниками».

Однако радиостанция постепенно завоевывает доверие бурундийцев. «Поначалу люди думали, что мы хотим использовать радио для мести. Четыре года спустя они понимают, что это не наша миссия, — говорит Гакиза. — Мы хотим рассказать бурундийцам и всему миру о том, что происходит в нашей стране».

Бурундийские чиновники обычно отмалчиваются, когда Инес Гакиза и её коллеги запрашивают информацию, но затем нередко реагируют косвенно, давая комментарии средствам массовой информации внутри страны. Radio Publique Africaine использует их в своих репортажах.

И Гакиза, и другие журналисты Бурунди, работающие сейчас за пределами родной страны, смогли наладить контакты с источниками внутри бурундийской власти. Некоторые из источников вошли в правительство или правящую партию из страха, а теперь не знают, как выйти, говорит журналистка.

«У нас появились такие источники, о которых мы даже не мечтали раньше», — рассказывает журналист-расследователь из Венесуэлы Эвальд Шарфенберг.

Он покинул страну в январе 2018 года вместе с коллегами с сайта Armando.info после того, как ему было предъявлено обвинение в клевете из-за публикации о коррупции. Бывший корреспондент El Pais оказался в Колумбии после того, как журнал Sem­ana из Боготы пригласил команду работать в своём отделе новостей.

«У нас есть источники в Венесуэле, которые доверяют нам, от них мы получаем доступ к различным утечкам. Мы в Боготе, и они уверены, что на нас не будут давить», — объясняет Шарфенберг. Информационная безопасность критически важна в этой ситуации. Команда Armando.info прошла обучение по использованию защищённой связи для обеспечения безопасности своих источников.

Охват аудитории

Когда журналисты Radio Publique Africaine покинули Бурунди, они продолжали вещание в стране через восточную часть Демократической Республики Конго. Но власти Бурунди вскоре потребовали, чтобы ДРК отключила частоту. Сегодня радиостанция работает только онлайн, используя несколько каналов, чтобы увеличить охват — YouTube, Sound­Cloud, What­sApp. Они всё ещё пытаются удержаться на плаву: на грантовые средства журналисты приобрели десять компьютеров и оборудовали небольшую студию.

Armando.info периодически блокируется в Венесуэле, но большая часть его трафика по-прежнему идёт изнутри страны. Привлекать средства от читателей сложно: валюта Венесуэлы рухнула на фоне экономического и политического кризиса. Поэтому сайт также стал получать гранты, хотя журналисты понимают, что у некоторых читателей могут возникнуть сомнения относительно американских доноров.

«Наша идея в том, что, если мы сделаем [наших спонсоров] ясными и прозрачными, тогда читатель сможет решить сам [как к этому относиться]», — объяснил Шарфенберг.

Джан Дюндар, бывший главный редактор турецкой газеты Cumhuriyet, напротив, полагается на краудфандинг. В 2016 году Дюндар, обвинённый в измене и переживший попытку убийства, бежал в Германию. В 2017 году он основал Özgürüz — онлайн-журнал, освещающий события в Турции на немецком и турецком языках. Проект создан в сотрудничестве с немецкой исследовательской некоммерческой компанией Cor­rec­tiv.

Поиск спонсоров был серьёзной проблемой. «Вы не можете просить турок [финансировать вашу работу], потому что они боятся, — говорит Дюндар. — Вы не можете просить немцев, потому что тогда вас сочтут иностранным агентом». Тем не менее, у Özgürüz сейчас около пятисот доноров. В основном, они вносят небольшой вклад. «Так люди проявляются солидарность», — говорит основатель Özgürüz.

Джан Дюндар, бывший главный редактор турецкой газеты Cumhuriyet, сейчас живет в Германии. Фото: Nick Jaus­si / GIJN

Несколько юрисдикций

Когда в 2014 году Галина Тимченко была уволена с поста главного редактора независимого российского сайта Lenta.ru, многие из её коллег последовали за ней в Латвию, где она создала проект Meduza. Редактор отдела расследований Алексей Ковалёв недавно присоединился к команде, после ухода из российского государственного информационного агентства РИА Новости.

Около трети сотрудников — в основном, журналисты — базируются в России. Из соображений безопасности здесь у них нет офиса. Штаб-квартира Meduza размещена в Риге, столице Латвии. Выбор в пользу Латвии был сделан по нескольким причинам. Кроме всё тех же соображений безопасности, это лёгкость открытия бизнеса и близость к России.

«Вы не чувствуете себя чужим там», — объясняет Ковалёв.

Также непросто придерживаться и российского, и латвийского законодательства одновременно. Например, как писать про Крым, присоединённый к России в 2014 году? Европейский союз, членом которого является Латвия, не признает присоединение, а в России оспаривание «территориальной целостности» государства является уголовным преступлением. «Будь проклят, если назовёшь, и будь проклят, если не назовёшь Крым русским, — комментирует Ковалёв. — Поэтому у нас два штатных юриста — один латыш, другой русский».

Сохранение независимости

Турецкий редактор Джан Дюндар был в окружении телохранителей, когда выступал на Глобальной конференции журналистов-расследователей в Гамбурге в 2019 году. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган назвал его предателем. Его лицо хорошо известно, и сторонники Эрдогана продолжают преследовать Дюндара даже в Германии.

Когда Эрдоган приехал в Германию в сентябре 2018 года, он отказался участвовать в пресс-конференции, если там будет Дюндар. «Когда вы работаете в изгнании, то, к сожалению, превращаетесь в политического деятеля», — комментирует журналист. Он «борется» с этой своей новой идентичностью. Немецкие коллеги предостерегают его от чрезмерной общественной активности и, будучи лектором по журналистике в прошлом, Дюндар советовал своим студентам то же самое.

«Я всегда изо всех сил стараюсь не стать активистом. Мы должны быть ограничены правилами журналистики. Только так мы сможем сохранить наш капитал — репутацию», — говорит Шарфенберг из Armando.info. Иногда он задается вопросом, нужны ли вообще венесуэльской аудитории их расследования? «В обществе, которое столь поляризовано, как наше, обе стороны хотят использовать информацию в качестве оружия», — комментирует он. Когда Arman­do опубликовало коррупционное расследование о венесуэльской оппозиции, некоторые её сторонники набросились на журналистов с критикой.

«Жизнь в изгнании естественна для диссидентов. Поэтому считается, что именно оттуда ты можешь вести пропаганду против правительства, — комментирует Шарфенберг. — Но я думаю, важно показать разницу [между журналистикой и пропагандой], показать, что даже в изгнании можно продолжать заниматься независимой журналистикой».