Из журналистики в медицину: «Я хорошо понимаю врачей, которые отказываются говорить с журналистами»

Medi­akri­ti­ka.by поинтересовалась, изменила ли новая профессия ее взгляды на медицинскую журналистику?

–Людмила, почему вы решились на переход в другую сферу деятельности?

– В 2009 году я окончила журфак БГУ по специальности «печатные СМИ». После окончания вуза пять лет работала в различных интернет-проектах, была редактором новостного сайта. А потом поступила в Белорусский государственный медицинский колледж. Через несколько месяцев  получу среднее медицинское образование. Уже более года работаю на «скорой помощи».

Интерес к медицине у меня был всегда. И сейчас мне сложно объяснить логически, почему я захотела поменять профессию. Наверное, все дело в желании помогать людям. Хотя, возможно, это звучит очень романтично и в какой-то мере банально. Решиться на такой кардинальный шаг было достаточно сложно. Я понимала, что придется отказаться от привычного образа жизни журналиста с достаточно свободным графиком.

– Материалы о медицине писать планируете?

– Сегодня мне поступают подобные предложения от различных СМИ. Но вопрос в том, что найти баланс между медицинской этикой, закрытостью медицинского сообщества и интересом людей к медицине достаточно сложно.

– Теперь, зная о медицине изнутри, каково читать журналистские материалы, касающиеся этой сферы?

– В последнее время СМИ публикуют информацию о медиках только в том случае, если происходит что-то из ряда вон выходящее. Поэтому я чаще всего огорчаюсь и возмущаюсь: обидно читать обвинения в адрес коллег. О том, что врач кого-то спас – пишут очень редко. К тому же я как специалист вижу в этих материалах фактические ошибки, которые авторы допускают от недостатка информации или необходимых знаний. Я не знаю журналистов неспециализированных изданий с медицинским образованием.

В этом и проблема: люди, не имеющие медобразования, не всегда могут объективно разобраться, что же на самом деле произошло. Получается, в таких ситуациях медикам приходится защищаться от обвинений в свой адрес. А  защищаться они предпочитают, закрываясь от журналистов. Недавно БАЖ проводил исследование, которое показало, что именно Министерство здравоохранения – одно из самых закрытых для работы с журналистами.

– Вы можете привести примеры фактических ошибок в материалах журналистов?

– Часто встречаются публикации о том, что якобы вакцины вызывают аутизм у детей. Доказательств этому никаких, но сколько родителей написали отказ от прививок!

Или такой пример. В одной из последних статей, где говорилось о гибели ребенка в роддоме, меня очень зацепила фраза «у женщины произошел разрыв матки, и ребенок захлебнулся кровью в утробе». Это ошибка, хотя звучит, конечно, очень драматично.

– Тема беременности и родов активно обсуждается в соцсетях и на форумах.  Появилось даже движение «Родить по-людски в Беларуси». Вы, без пяти минут акушер, как прокомментируете настроение в обществе?

– Я была на большем количестве родов, чем многие многодетные мамы.  То, о чем они рассказывают, я видела крайне редко. Огульная грубость акушерок, нерациональное вмешательство в естественный  ход родов… Если судить по материалам, то это происходит всегда и повсюду.

– Но ведь эти истории не берутся из ниоткуда…

–  Я не исключаю, что такие случаи действительно есть. Проблема здесь глубокая и многогранная. Часто все упирается в постоянную нехватку персонала. В родах психологическая поддержка не менее важна, чем профессиональная медицинская помощь. Но трудно подержать за руку каждую и подробно рассказать, что будет происходить, когда, например, на три акушерки рожает семь пациенток. Наша система родовспоможения пока не имеет таких возможностей, которых хотят женщины. Это вопрос глобальных реформ.

Еще одна проблема – недостаток информации. Женщина ожидает чудесное событие, ищет информацию в интернете и натыкается на совершенно разные  истории. Странно, но будущая мама охотнее верит мнениям на форуме, чем лечащему врачу.

– Замкнутый круг получается: а где женщине искать информацию, если медики говорить с ней о предстоящих родах не хотят?

– Но и в статьях журналистов мы читаем не о том, как разорвать этот круг, а лишь о том, какие у нас плохие врачи. Боюсь, после недавних публикаций многие женщины отчаются и выберут домашние роды без акушерской помощи. Чем это может закончиться, журналисты писать почему-то не спешат. Честно говоря, я не знаю, кто должен позаботиться, чтобы у женщины было достаточно информации о родах. Чаще всего у врача или акушерки действительно трудно получить какое-то объяснение. Но это связано, скорее, с нехваткой времени и психологических ресурсов,  чем с нежеланием говорить с пациентками. В роддоме объяснять для чего проводится та или иная процедура, бывает, уже некогда.

– В материалах, где речь идет о врачебной ошибке, обычно принимаешь сторону пострадавшего. И  это не удивительно, ведь в таких случаях пациент – это жертва. А вы обычно на чьей стороне?

–Трудно сказать, на чьей я стороне. Получается, что с обеих сторон мои коллеги. Думаю, журналисты принимают сторону пациента потому, что они сами пациенты. И я знаю, как бывает сложно получить необходимые сведения для статьи. Но в тоже время я хорошо понимаю врачей, которые отказываются говорить с журналистами. Чаще всего люди не готовы слушать объяснения медиков, а предпочитают читать резкие высказывания в их адрес. Но все же мне хочется поддержать врачей, потому что в последнее время медики сами стали своего рода жертвами. Возможно, слово «травля» будет слишком громким, но мне кажется, народ все чаще хочет «побивания камнями». В этом случае страдает престиж профессии. Я так говорю, не потому что теперь нахожусь «по ту сторону баррикад».  После смены профессии мое мнение кардинально не поменялось. Я и раньше знала о проблемах, которые существуют в медицине.

Если прочитать оригинал клятвы Гиппократа (которую белорусские медики, к слову, не дают, а произносят клятву врача Республики Беларусь), то он будет далек от нынешней реальности. Там нет слов: «забудь про обед и сон, лечи бесплатно».

– И все-таки работают врачи не бесплатно…

– Все студенты-медики знают о маленьких зарплатах врачей, но все равно надеются на лучшее. А в итоге приходится выбирать: купить на свою зарплату еды или подписаться на медицинский журнал. Часто в журналистских материалах можно встретить неверную информацию о зарплате медицинских работников. Эти цифры, насколько мне известно, отражают среднюю заработную плату, а ведь большинство медиков работают не на одну ставку. Соответственно, сумма получается не самой маленькой. Поверьте, прожить, работая на ставку в медицине, просто невозможно. И здесь количество никак не может перейти в качество. От этого страдает уровень оказания помощи и нервная система врача.

– Так какой, на ваш взгляд, должна быть качественная медицинская журналистика?

– Во-первых, журналист должен всегда обращаться за информацией к специалистам. Если нужно написать, например, о курсе доллара, автор берет комментарий у экономиста. Если пишете о медицине, стоит спросить мнение медика. Во-вторых – если вы пишете о негативной ситуации, всегда нужно попробовать разобраться, что стоит за этим и почему так происходит. Если в поликлинике собираются очереди, подумайте, как это изменить. Если в родах погиб ребенок – всегда ли это вина акушера? И, в‑третьих, – не стоит забывать об объективности. Журналист в первую очередь ставит себя на место пациента и принимает его сторону. Это не значит, что нужно скрывать фатальные ошибки медиков, но не спешите обвинять. Авторы материалов о преступлениях помнят о презумпции невиновности.  Но когда дело касается медицины, часто называют имена врачей, даже если вина еще не доказана, не задумываясь, что впоследствии будет с их репутацией.