Сергей Ваганов: По зову Кнопки. О том, кто у кого, как и почему «тырит»

Еще не так давно один из белорусских законодателей, напрямую причастных к сотворению законов о СМИ, уверял, что «…более свободных средств массовой информации, чем государственные, нет… Государственным СМИ не поступает специальных заказов кого-то «раскрутить» или кого-то облить грязью за конкретные конверты денег».

Надо понимать, что на спецзаказы «раскрутить» и «облить» падки исключительно негосударственные СМИ, что, собственно, и составляло основной пункт обвинения в их адрес. Существенных доказательств, правда, особенно в негосударственной белорусской медиасфере, не припомню. Боюсь, что в поисках этих доказательств придется  потревожить тени господ Якубовича, Давыдько и Ко.

В общем, не знаю, как кому, а мне нравится это самое «по заказам»: наконец-то власть честно подтвердила «нячэснасць» своих СМИ, и куда уж более убедительно доказала их… профнепригодность.

Слышу: «Эка хватил! Что, в государственных СМИ нет высокопрофессиональных журналистов?!»

Есть. И немало. Высокопрофессиональных пропагандистов, использующих доскональное владение журналистскими приемами и навыками во исполнение означенных заказов и «проведения государственной политики». Но что это, как не абсолютная профнепригодность с точки зрения профессиональной этики, категорически отвергающей т.н. заказуху? «Журналистику», которая не может существовать без  тенденциозной подтасовки фактов, манипулирования ими, а то и прямого вранья. 

Слышу: «Разве независимые СМИ лишены этих пороков?»

Не лишены. Худо-бедно, но Комиссия по этике БАЖ вот уже десятки лет постоянно разбирается с нарушениями и нарушителями журналистской морали. Спрашивал я об этом и у Дмитрия Партона, возглавляющего соответствующую структуру БСЖ, даже в названии которой умудрились совместить несовместимое — Комитет (куда уж без «комитета»?) по премиям и профессиональной этике. Увы, структура оказалась несоответствующей — ни одного примера. Угадайте с трех раз, почему. Впрочем, и с одного раза понятно: о какой этике можно говорить, если сама система пропагандистской «заказухи» сущностно аморальна! 

Слышу: «Что, народ не должен знать о решениях, принимаемых властью в русле государственной политики?»

Должен. И не только знать, но и влиять на эти решения, на эту политику, контролировать власть на всех, вплоть до высочайших, ее уровнях. Государственные СМИ обеспечивают это влияние, этот контроль со стороны «источника власти»? Увы. Они просто не нужны в демократическом государстве. В общем, и  с этой точки зрения — абсолютная профнепригодность…

И вот тут-то, пока писал, подоспело, словно яичко к Христову дню, «дело БЕЛТА», точнее, дельце, в сути своей этого самого выеденного яйца не стоящее. Но как раскрутился государственный маховик там, где достаточно было разбирательства в упомянутых Комиссии по этике БАЖ и в  Комитете… БСЖ! Вот и разобрались бы в том, кто, зачем и почему «тырит» чужую информацию,  «тырит» или законным образом пользуется, а заодно сделали бы внушение г‑ну Кряту за грубейшее попрание Кодекса профессиональной этики БСЖ. А чем иначе является его неуемное, публично выраженное,  злорадство по отношению к коллегам, тогда как  упомянутый Кодекс прямо требует от журналиста блюсти профессиональную солидарность, и считает грубым нарушением, «если журналист из карьеристских, корыстных или иных низких побуждений в публикации показывает издание либо своего коллегу в неприглядном свете в глазах других журналистов или общества»

Слова, слова, слова…

Ну да ладно, Крят Крятом, а «тырить» действительно нехорошо.

Но вот вопрос: вы верите, что сотрудники БЕЛТА «трое суток не спят, трое суток шагают» исключительно за счет т.н. платного контента? И «Советская…», извините, «СБ сегодня»  — живет исключительно за счет подписчиков и рекламы? И т.д. и т.п. Вот уж кто действительно «тырит» из карманов налогоплательщиков и «подписчиков», попавших под каток принудиловки.

Любопытно, кто же там числится среди подписчиков того же БЕЛТА? Сколько там физических лиц, а сколько госорганов, «санкционированно» перекладывающих народные денежки из одного кармана в другой, а заодно и в другие, не такие уж «государственные»… Но, похоже,  Следственный комитет это не волнует. Ему бы, не теряя рвения, выполнить заказ на окончательное разрушение последнего бастиона независимой прессы — в интернете.

Поневоле задумаешься о будущем белорусской журналистики. И где оно, это будущее — на Окрестина или в свободном для честного Слова пространстве?

Вспоминается информация десятилетней давности о том,  что, поступая на работу в газету «Гомельская правда», молодые журналисты дают так называемую «Клятву верности».

Не без трудностей я  нашел тогда отрывок из этой клятвы: «…Клянуся не баяцца цяжкасцей і смела дабівацца свайго, калі рухае мной усведамленне карысці справы і любоў да «Гомельскай праўды».

Тогда же я заглянул на сайт этой газеты. Достаточно было просмотреть заголовки материалов, опубликованных хотя бы под рубрикой «Власть», чтобы оценить смелость ее журналистов: «Живите долго и хорошо»… «Внесем в праздник неповторимые краски»… «Без инициативы не бывает перспективы»… И т.д. и т.п.

Могут сказать, что быть смелым журналистом вовсе не означает быть в оппозиции к власти. Согласен. Но это и не значит облизывать власть с ног до головы, подменяя пропагандой ее мнимых и действительных достижений контроль общества за властью, исполнителем и выразителем которого и должен быть настоящий журналист.

В общем, подобные этой клятве изобретения провинциальных идеологов — не новость. В иных местах клянутся в верности  профессии и в любви к своей ферме даже доярки. Что ж, хотят – пусть клянутся. Пусть клянутся, даже если не хотят – это их дело.

Журналистика же — дело общественное, все, что происходит в ней, а главное — с нею, прямым образом касается нашего государственного и общественного устройства, его нынешнего состояния и перспектив. И если  молодым журналистам уже с самого начала их пути внушают, что быть смелым — это «вносить в праздник неповторимые краски», то перспективы отечественной журналистики кажутся совершенно ужасными.

Мало того, из молодых журналистов уже с самого начала их пути делают потенциальных клятвопреступников. Ведь невозможно быть смелыми и при этом любить свою газету, которую из-за твоей смелости могут перестать печатать, продавать, могут разорить, а то и вовсе закрыть.

Впрочем, упомянутой и десяткам других клонов от «Правды», да и в целом государственной прессе, ничто подобное не грозит.

Зато грозит независимой прессе. Особенно  общественно-политической направленности, особенно бумажной, вынужденной спасаться в интернете, «желтеть», потрафляя не самым высоким интересам и вкусам «кликающей» публики, чтобы выжить. Хотя бы просто конкурировать с государственными газетами, смело откусывающими солидные куски от госбюджета. Про независимое от белорусских властей телевидение, тот же «Белсат», чьи журналисты перманентно, вопреки Конституции, подвергаются судебному преследованию, я уже не говорю…

Откуда же власти, которая «для народа», знать, как этот народ живет, о чем он, или хотя бы часть его, думает и чего хочет, если формально независимая от власти пресса зависит от нее с ног до головы,  даже в интернете под прессом? А, может, власть уверена, что знает об этом и без независимой прессы? А, может, потому и не нужна ей независимая пресса, что она, власть, и без нее это знает?

Вопросы можно множить до бесконечности, пока не упрешься в один ответ: все дело в кнопке.

Об этой кнопке Александр Лукашенко рассказал однажды представителям региональных российских СМИ: «У главных редакторов крупных белорусских изданий  есть прямая кнопка связи с президентом».

Не берусь судить, насколько часто используется эта кнопка. Допускаю даже, что она вообще не используется. Главное – она есть. И буквально и, не знаю уж, в каком месте, у главных редакторов..

Помню переполох в «Знамени юности» 1970‑х , когда тогдашняя «кнопка» оказалась в отсутствие главного редактора запертой в его кабинете. В самый разгар борьбы с сионизмом поступил по обычному городскому телефону приказ (нынче скромно именуемый «заказом») перепечатать из «Известий» соответствующую статью на два огромных подвала. Бедный Сеня Рубин, ответсекретарь, на которого легла вся тяжесть приказа! Работала б «кнопка», не поверил бы он коллегам из партийных газет, которым, вопреки обыкновению, подобный приказ не поступал.

— Да ладно, старик, сегодня ж 1 апреля…

2 апреля все смеялись, а у Сени случился первый сердечный приступ. Через несколько лет он умер в Израиле от инфаркта.

Я могу вспомнить с десяток  журналистов, ставших жертвами Большой Кнопки. Может быть потому, что в те времена они шли в профессию, пафосно выражаясь, по зову сердца, наивно полагая изменить времена к лучшему. Впрочем, кое-что им удалось…

Я хочу напомнить, какую цену пришлось заплатить за рождение в конце прошлого века независимой белорусской журналистики, какую цену приходилось платить за ее становление. И не только инфарктами — избиениями, похищениями, даже убийствами, не говоря уже про «химию», безработицу и нищету.

Те же, кто идет в профессию по зову «кнопки», платят цинизмом,  лицемерием и Большой Ложью, которая монтируется из пустых клятв и ма-а-леньких «правд», отштампованных в озабоченных самосохранением у власти «госорганах».

Такая вот заказуха