Белорусские журналистки сталкиваются с множественными рисками в своей работе

По состоянию на 9 марта 2022—го в заключении в Беларуси находятся 26 представителей медиа, из них 13 — женщины. В неволе остаются представительницы телеканала Белсат (Катерина Андреева, Ирина Славникова и Дарья Чульцова) и закрытого сейчас новостного портала TUT.BY, который был уничтожен властями, и вместо которого сейчас работает Зеркало (Марина Золотова, Людмила Чекина, Елена Толкачева, Алла Лопатко, Екатерина Ткаченко, Ирина Костюченко). Также в заключении находятся менеджер информационного портала TAM.BY  Дарья Данилова, редактор Белорусского ежегодника Валерия Костюгова, главный редактор БелаПАН Ирина Левшина и бывшая журналистка «Беларусь 2» Ксения Луцкина.

В 2020 году, по данным фонда «Справедливость для журналистов» и Белорусской ассоциации журналистов, в стране было 435 атак на представительниц СМИ, в 2021‑м — более 100. Среди них — физические и экономические, а также атаки с использованием юридических механизмов. Как показывает обзор Множественный риск: безопасность женщин—журналисток в странах Восточного соседства Беларусь Молдова, Украина, Армения, Грузия, Азербайджан, журналистки в Беларуси, как и в других странах, на примерах из которых был составлен обзор, сталкиваются с двойными рисками — как профессиональными, так и гендерно—обусловленными.

В Рейтинге глобального индекса гендерного разрыва 2021 года Беларусь занимает 33 место в списке из 156 стран. Общий рейтинг страны — 0,758, и это значит, что средний уровень благополучия женщин в здравоохранении, образовании, экономике и политике составляет 0,758 от  среднего уровня благополучия мужчин. В Беларуси нет отдельного закона о противодействию домашнему насилию, Стамбульскую конвенцию страна не подписала и не ратифицировала, а гендерный разрыв в оплате труда в Беларуси, по данным ПРООН, сохраняется на уровне 27%.

«Подумайте о ребенке»

Популярная форма давления на журналисток в Беларуси — это угрозы отобрать детей. «Ваша дочь в четвертом классе, ей ведь наверняка будет неприятно увидеть вас только через 15 лет. И прожить это время в детдоме», — с такими угрозами столкнулась в 2020 году в изоляторе временного содержания журналистка Евгения Долгая, которую задержали в Минске около дома прямо на глазах у девятилетней дочери. Ей угрожали из—за телеграм—канала «Налицо», где журналистка писала о социальных проблемах в Беларуси, а также за репортаж с женского марша. Силовиками обвиняли ее в призывах к беспорядкам и в том, что она посягала на национальную безопасность Беларуси. 

Формально Долгую осудили за участие в несанкционированном массовом мероприятии и дали за это штраф. Вскоре после выхода из изолятора, где она дожидалась суда, она покинула Беларусь и забрала к себе дочь.

С аналогичными угрозами в 2020—м и 2021 годах сталкивалось много журналисток в Беларуси, но такая форма давления на женщин, работающих в СМИ, использовалась и до прошедших в августе 2020—го президентских выборов. Еще в 2017 году журналистке «Белсат» Ольге Чайчиц и ее мужу, оператору Андрею Козелу, представители власти угрожали обратиться в органы опеки для изъятия детей. И в том же году власти угрожали отобрать ребенка у другой журналистки «Белсат» — Ларисы Щиряковой.

В 2020 году Чайчиц и Козел после долгого политического давления на них запросили политическое убежище в США, а Лариса Щирякова в 2022 году заявила, что уходит из журналистики из-за выгорания и потому что все СМИ, с которыми она сотрудничала, были признаны экстремистскими. «Когда, например, «Белсат», с которым я сотрудничала, объявили сначала экстремистским изданием, а потом экстремистским формированием, а соцсети другого известного СМИ, Весны, попали в список экстремистских материалов, это стало красной линией, за которую я не хочу выходить, — рассказала журналистка в интервью блогу Штодзень. — Кроме того, 90% моего контента — это информация о преследованиях, условиях содержания в СИЗО, письмах политзаключенным, то есть на все темы, связанные с преследованиями».

Охота на журналисток

В время массовых протестов в 2020—2021 годах силовики в Беларуси регулярно нарушали права журналисток и журналистов и задерживали их, обвиняя в участии в несанкционированных массовых мероприятиях. «Жилет «пресса» был мишенью, и обозначать себя как журналиста было особо опасно», — вспоминает белорусская журналистка, которая попросила не называть ее имя. 

На второй день массовых протестов, 10 августа 2020-го, силовик в упор выстрелил в ногу журналистки Натальи Лубневской. На ней был жилет с надписью «Пресса», и это не только не помогло ей, но стало непосредственным поводом для атаки. «В момент, когда все это произошло, я, как большинство моих коллег, была обозначена журналистом: на мне была синяя жилетка с надписью «Пресса», был бейджик, — рассказывала Наталья в интервью Настоящему времени. — Опять же, мы все стояли группой сбоку — нас сложно было перепутать с прохожими или с протестующими. У меня в голове это не укладывается, но да, я думаю, это было сделано специально».

Власти Беларуси хотели максимально помешать журналистам и журналисткам освещать события, чтобы как можно меньше людей знали о происходящем. 11 октября 2020-го, за несколько минут до Марша гордости в Минске были превентивно задержаны более 10 журналисток и журналистов.

Когда прекратились массовые акции протеста, охота на журналисток не остановилась. Она не имела гендерную окраску сама по себе — охотились и на мужчин, и на женщин, но при задержаниях и в заключении женщины сталкиваются со специфическими рисками — от сексуального насилия и угрозы отобрать детей до сексистских оскорблений и невозможности соблюдать интимную гигиену.

Долгая рассказывает, что ей зачитали «описание канала, а там было что-то вроде ЛГБТ, феминизм, экофрендли» и начали говорить о феминизме. Спрашивали, «зачем все это нужно, неужели так плохо все у тебя с мужиками».

«В душ нас не водили, хотя в камере висел заверенный печатью график (там был душ, ежедневная прогулка и др.), — рассказала проекту «Я — журналист. Почему ты меня бьешь?» Дарья Спевак, журналистка Onliner.by, которая провела в изоляторе 13 суток. — На прогулку ходили в зависимости от настроения надзирателя: иногда это удавалось раз в трое суток, иногда — трижды в день».

Спевак отбывала административный арест в октябре 2020-го — в период относительного послабления ситуации в изоляторах. Тогда от родных передавали передачи, в камерах обычно были средства личной гигиены и дополнительная еда, у большинства не забирали матрасы и постельное белье. Женщины, которые попадают «на сутки» сейчас, в 2022 году, не имеют там ни матрасов, ни прокладок, ни зубных паст. Камеры обычно переполнены, и заключенные спят по очереди на полу. Конечно, пребывание в таких условиях плохо сказывается на физическом и психическом здоровье.

Со временем большинство независимых журналисток уехали из Беларуси — в основном в Грузию, Литву, Польшу и Украину.  Некоторые принципиально остались, но полноценно работать, как в прошлом, у них нет возможности. Во многих предложениях о журналистской работе для белорусских журналисток теперь есть пометка «не рассматриваем тех, кто находится в Беларуси». Редакции объясняют это проблемами, связанными с безопасностью.

Фото: Andrew Key­mas­ter с сайта Unsplash