В Беларуси практически убита независимая журналистика. Четверть века назад все было иначе, а штрафы получало даже БТ

1995: суды и множество исков, но «госы» — не всегда победители

Значительную часть мониторинга занимает информация о рассмотрении судебных исков в адрес СМИ: как государственных, так и независимых. Любопытно, что исход этих процессов (особенно до референдума 1996 года) далеко не всегда был очевиден. Независимых журналистов нередко оправдывали, а вот «госов» к ответственности привлекали. Приведем несколько примеров.

«Народная газета» была изданием белорусского парламента — Верховного Совета — и в то же время одной из самых популярных в стране. Однако главный редактор Иосиф Середич позволял себе критику власти, и уже в марте 1995-го указом Лукашенко был снят с должности (хотя политик не имел на это права — редактора газеты мог назначать и увольнять только парламент). С тех пор издание превратилось в открыто провластное.

Но от правосудия это его не защитило — в августе 1995-го суд рассмотрел иск к газете со стороны бывшего председателя правления Первого республиканского инвестиционного фонда Александра Саманкова (по утверждениям писателя Александра Федуты, этот бизнесмен был одним из тех, кто финансировал избирательную кампанию Лукашенко в 1994‑м, но затем пути бывших партнеров разошлись). По решению суда редакция должна была возместить истцу моральный ущерб в размере 2,5 млрд рублей (на тот момент — более 200 тысяч долларов). Правда, уже в октябре коллегия Мингорсуда отменила это решение и направила дело на новое рассмотрение. А затем Саманкова арестовали по подозрению в совершении хище­ния и рассмотрение его дела против «Народной газеты» приостанов­или.

Практически зеркальной был ситуация с судом по иску политика Зенона Позняка к Юрию Азаренку (отцу Григория Азаренка), автору скандального фильма «Ненависть. Дети лжи». В этой работе, показанной по БТ, белорусское национальное движение с помощью пропагандистских инструментов сравнивалось с нацистами, дискредитировалась и национальные символы (БЧБ-флаг и герб «Погоня»), еще недавно бывшие государственными. В сентябре 1995-го суд постановил удовлетворить иск Позняка — Азаренок должен был опровергнуть сведения, порочившие честь и достоинство политика. Однако этого не произошло: в следующем, 1996 году, Минский городской суд отменил принятое решение, его позицию поддержал и Верховный суд.

А что с независимыми изданиями? Удивительно, но еще в 1995‑м году судебные дела нередко разрешались в их пользу. К примеру, в том году Министерство культуры и печати вынесло предупреждение за якобы имевшее место нарушение закона о печати газете «Имя» (принадлежала «Белорусской деловой газете» известного издателя Петра Марцева). Редакция решила оспорить предупреждение в суде — и выиграла.

То, что независимые издания выигрывают суды и продолжают выход, сильно беспокоило администрацию Лукашенко. 10 октября 1995-го в исполкомы была разослана телеграмма за подписью главы Управления общественно-политической информации АП Владимира Заметалина. В этом сообщении говорилось, что «в связи с участившимися фактами нарушений различными изданиями („Народная воля“, „Белорусская деловая газета“, „Имя“) закона „О печати и дру­гих средствах массовой информации“», печатать негосударственные СМИ в государственных типографиях можно только с разрешения администрации Лукашенко. Понятное дело, что таких разрешений не выдавали, а негосударственных типографий в Беларуси попросту не было.

Уже на следующий день после направления телеграммы «Белорусской деловой газете» и газете «Имя» сообщили о расторжении договора на печать номеров — якобы из-за того, что типография «Сож» останавливается на плановый ремонт. Еще через день не вышел свежий номер «Народной воли» (новой газеты Иосифа Середича) — «Белорусский Дом печати» также отказался тиражировать издание. Редакция обратилась в типографию «Красная Звезда» — но там также отказались печатать газету без согласования со стороны администрации Лукашенко. В конце октября редакции всех трех изданий, упомянутых в письме Заметалина, уведомили, что договор с ними расторгает и «Белсоюзпечать», распространявшая газеты в своих пунктах продаж.

Но не стоит думать, что независимые издания выигрывали вообще все суды. Когда «Народная воля» обратилась с иском к «Белорусскому дому печати» о понуждении к исполне­нию договора на печатание газеты и возмещении убытков, то в удовлетворении было отказано («Белорусская деловая газета» позже обратилась с похожим иском к «Минской почте» и смогла получить компенсацию за убытки, но понудить госпредприятие к исполнению договора суд отказался; смог получить компенсацию от почты и 21 подписчик «Народной воли» в Барановичах). Газета «Гомельский вестник», напечатавшая ряд материалов, в которых рассказывала о незаконном строительстве жилья одним из сотрудников службы контроля АП, суд проиграла и была вынуждена выплатить крупный штраф, как и три ее автора. Редактор газеты «Барановичское слово» Аркадий Блинковский был осужден за «возбуждение национальной вражды и розни».

В конце года начались и суды за конкретные публикации. Особенно известным стало дело газеты «Свободные профсоюзы». В одной из статей прокуратура усмотрела «оскорбление в адрес представителей власти Респуб­лики Беларусь в связи с исполнением ими своих обязанностей» и возбудила уголовное дело. Речь шла об аллегорической сказке «Батянька», подписанной псевдонимом Иван Коридоров. В тексте угадывался ряд белорусских политиков того времени. Приведем небольшой отрывок из произведения:

Но нашелся бригадир,
Самый видный из задир:
Огородников начальник
И доярок командир.
Тот любитель был халявить,
Пришивал к столбу рукав,
Он ходил по сельсовету,
Гордо шнобель свой задрав.
И ни дня не мог без драк:
То порвут ему пиджак,
То кому-то на правленьи
Громко крикнет: «Сам дурак!»
Всех козлами обзывал,
И большое уваженье
Средь колхозников снискал.

В марте следующего года уголовное дело прекратили ввиду отсутствия состава преступления.

1996: белорусский «МММ», задержания на протестах и штрафы для главы БТ

Начало 1996 года ознаменовалось целым валом исков против ряда государственных и частных изданий. Правда, о политике речи не шло: в то время на постсоветском пространстве один за другим разгорались скандалы, связанные с деятельностью финансовых пирамид. Компании предлагали людям сделать вклад под фантастически высокие проценты, а затем банкротились, лишая вкладчиков денег.

Были такие случаи и в Беларуси. Громкой стала история ООО «Техинпром» — известно, что пять с лишним тысяч ее вкладчиков лишились суммарно более чем 200 тысяч долларов. О «перспективной» компании с огромными процентами по вкладам жители Беларуси узнавали из газет. И когда поняли, что их обманули, попытались взыскать деньги от СМИ, разместивших рекламу пирамид. В январе рассматривался иск к «Вечернему Минску» и его рекламному приложению, в феврале — сразу к 15 изданиям, в том числе газетам «Звязда» и «Рэспубліка». Во всех исках было отказано.

1996‑й также ознаменовался масштабными массовыми протестами против политики Лукашенко, вошедшими в историю как «минская весна». На первой же акции 24 марта, когда шествие по проспекту Скорины (теперь — Независимости) возглавил Василь Быков, начались массовые задержания журналистов. Многие были избиты ОМОНом — например, обозреватель «Белорусского рынка» Юрий Шевцов и фотограф Виктор Драчев. Но под горячую руку попадали и представители провластных СМИ. К примеру, на одном из митингов задержали фотокоррес­пондента газеты «Советская Белоруссия» Василия Федосенко. Журналиста обвиняли в том, что он якобы призывал граждан идти на площадь. Позднее в ситуации «разобрались» и дело против Федосенко прекратили.

Под раздачу вместе с независимыми журналистами «госы» попадали и позднее. На «Чернобыльском шляхе» корреспондентам Агентства телевизионных новостей (новостная служба БТ) разбили камеру. На майских манифестациях произошли инциденты с корреспондента­ми «Народной газеты», «Рэспублікі» и БелТА. Пленки, отснятые журналистами, были засвечены либо изъяты неизвес­тными лицами.

Вообще, участием «неизвестных» знаменовалось целое множество эпизодов с насилием над журналистами и даже их близкими. Так, одной из июньских ночей 1996-го «неизвестные» ворвались в квартиру журналиста «Радио Свобода» Юрия Дракохруста, который тогда был в отъезде в Польше. Они избили его жену Галину и, предложив ей рассказать об этом мужу, ушли, не взяв из дома ничего. Били женщину так сильно, что она потеряла сознание. Спустя пять месяцев Галина вновь застала дома посторонних, они скрылись.

В середине 1996-го все еще случались суды, во время которых государственные издания привлекали к ответственности за недостоверную информацию. В июле в «Народной газете» опубликовали статью «Пятая колонна», в которой сообщалось о заграничных поездках депутатов Верховного Совета за счет госбюджета, которые якобы носили «исключительно развлекательно-познавательный характер». Депутат Людмила Грязнова обратилась в суд с иском о защите чести и достоинства — и выиграла. Автора публикации и издание обязали возместить ей моральный ущерб.

Если в 2022 году основной инструмент давления властей на СМИ — законодательство об экстремизме, то в середине 90‑х им был запрет на «разжигание национальной, социальной, расовой, религиозной нетерпимости либо розни», содержавшийся в законе о печати (в статье 5 — «Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации»). В августе 1996-го предупреждение за такое нарушение вынесли гродненской газете «Пагоня» — речь шла о публикациях «Чаго хоча карэнная нацыя Беларусі» и «Як у Расею дубінкамі заганялі». В октябре аналогичное предупреждение вынесли газете «Брестский курьер» — за ряд публикаций, среди которых «Рассмотрим вопрос о вопросах», «Парафраз „о вождизме“», «Оппозиция стягивает войска» и «Обман за обманом». В ноябре предупреждение получила газета «Свабода».

Кстати, «действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя», власти обнаруживали задолго до 2020-го. В ноябре по подозрению в совершении этих преступлений на трое суток задержали журналистку га­зеты «Здравый смысл» Тину Клыковскую. У нее дома нашли «листовки и ин­струкции по изготовлению и использованию напалма». Однако проверка показала, что оснований для возбуждения дела нет.

Сейчас белорусский парламент практически не выступает по важным для общества вопросам — лишь единогласно голосует за рассматриваемые (и, вероятно, спущенные «сверху») законы. В 1996‑м же ситуация была совсем иной — набирало обороты противостояние между Верховным Советом и Лукашенко, разрешившееся в итоге на спорном референдуме в пользу второго. В апреле ВС сделал открытие: оказывается, по белорусскому телевидению транслировали ложь. «На­циональной государственной телерадиокомпанией неоднократ­но распространялись тенденциозные сообщения, которые дис­кредитируют деятельность высшего законодательного органа страны», — говорилось в заявлении парламентариев. Они обратились к прокурору, поручив ему провести проверку и привлечь виновных к ответственности, а также обратили внимание Лукашенко на «вопиющие факты де­зинформации граждан, систематически распространяемые На­циональной государственной телерадиокомпанией».

Ближе к дате судьбоносного референдума, в сентябре, сразу два обвинительных постановления судов были вынесены в отношении председателя НГТРК Григория Киселя (соратник Лукашенко, бывший главред областной газеты «Могилевские ведомости» возглавил белорусское телевидение практически сразу после прихода политика из Шклова к власти, в августе 1994-го). За неисполнение решений Верховного Совета «О порядке осве­щения средствами массовой информации работы второй сес­сии Верховного Совета Республики Беларусь тринадцатого созыва» и «О прямой трансляции по радио и телевидению заседаний Верховного Совета Республики Беларусь при рассмотрении вопроса „О проведении республиканского референдума в Рес­публике Беларусь и мерах по его обеспечению“» главе БТ дали штрафы в 2 миллиона и 1 миллион рублей соответственно. Суммарно на тот момент это был эквивалент 200 долларов.

А в конце сентября Верховный Совет и вовсе лишил журналистов БТ аккредитации на свои сессии — «за необъективное и тен­денциозное освещение работы парламента». Говорилось, что это временная мера, и журналисты Национальной телерадио­компании вновь получат возможность освещать работу парла­мента, когда будет устранена основная причина, побудившая ВС к этому шагу. Кисель и далее не исполнял постановления — и в октябре получил повторный штраф в размере 5 миллионов рублей (более 300 долларов). А также еще два штрафа за нарушение закона о печати: на 3 и 5 миллионов рублей (200 и более 300 долларов). Суммарно за 1996 год Кисель должен был уплатить около тысячи долларов.

Несмотря на то, что власти в целом пытались сохранить лицо и оправдать давление на СМИ законом и другими причинами, иногда некоторые ее представители проговаривались. Так, в августе стало известно, что будет закрыто независимое «Радио 101,2». Формальная причина — якобы вещание на этой частоте создавало помехи в системе мобильной телефонной связи «Алтай» (была создана еще в советское время). Но на форуме «Молодежь Беларуси — за стабильность и прогресс» Александр Лукашенко объяснил причину закрытия иначе. Он заявил: «Ни 101,2, ни другим проводить антигосударственную полити­ку на государственной волне за государственные деньги позво­лено не будет». Правда, никаких денег от государства это медиа не получало: оно существо­вало за счет гранта, выделенного Фондом Сороса, а также за счет собственной хозяйственной деятельности. Кстати, частоту вскоре передали пропрезидентской организации «Прямое действие». Позднее она трансформировалась в БПСМ, а затем — в БРСМ. Сейчас на частоте вещает станция «Пилот FM», принадлежащая провластному союзу молодежи.

В июне и октябре Лукашенко издал ряд указов, по которым «Народная газета» должна была реорганизоваться в открытое акционерное общество — это позволило бы вывести издание из ведения «враждебного» парламента. Но Конституционный Суд признал документы, подписанные политиком, неконституционными — и, соответственно, потребовал отменить реорганизацию. Однако решение главного судебного органа страны исполнено не было.

Еще одно интересное событие октября 1996-го — задержание в Могилеве майора милиции Кравченко (имя в «Желтой книге» не упоминается). Тот распространял газету «Грамадзянін». Действия сотрудника МВД пытались квалифицировать как «злостное хулиганство, нарушающее общественный порядок». Но через трое суток майора освободили — в действиях не нашли состава преступления.

Завершился год «Маршем завязанных ртов» — демонстранты хотели обратить внимание на репрессии против негосударственных СМИ и одностороннюю агитацию за проведение референдума в государственных медиа. Примечательно, что на мероприятии задержали… заместителя гендиректора программ НГТРК Семашко (имя также не упоминается). Он оказался у Главпочтамта как раз в те минуты, когда закончился «Марш завязанных ртов», а оцепление вокруг площади Независимости снимали. Силовики задержали мужчину и указали в протоколе, что «бунтовщик» пытался прорвать оцепление. Спохватились, что стреляют не в ту сторону, лишь в суде — сразу восемь свидетелей опровергли сведения милиции. В итоге суд признал протокол сфальсифицированным и прекратил производство по делу, но никаких мер в отношении МВД за фабрикацию документа не принял.

1997: российские СМИ — враг, а также зловещие предзнаменования

После разгрома крупных белорусских СМИ у властей появился новый враг. Отечественное телеэфир практически целиком формировался российскими каналами. А так как ситуация с демократией и свободой слова на востоке была тогда значительно лучше, медиа из РФ открыто и много критиковали Лукашенко — в том числе и за давление на независимые СМИ.

Первые «ласточки» полетели еще в конце 1996-го — так, в ноябре на освещение референдума в страну прибыла съемочная группа российской программы «Совершенно секретно». Однако, пробыв в Минске шесть дней, команда — по указанию сотрудников Службы безопасности президента — вынуждена была срочно покинуть столицу Беларуси. По свиде­тельству корреспондента программы Михаила Маркелова, со­трудники СБ стерли часть видеозаписи, отснятой телегруппой. А в декабре того же года МИД Беларуси распро­странил заявление о возможном применении с его стороны санкций к некоторым зарубежным СМИ, в первую очередь рос­сийским, которые «продолжают распространять искаженную информацию об общественно-политической ситуации в Респуб­лике Беларусь».

11 февраля 1997-го в МИД вызвали собственного корреспондента российской телекомпа­нии НТВ в Беларуси Александра Ступникова, аккредитованного при ведомстве. Ему вынесли «официальное устное предупреждение» по поводу «необъективного освещения общественно-политических со­бытий в республике». В распространенном по поводу деятель­ности Ступникова и других российских тележурналистов заявлении МИД предупредил руководство НТВ и остальных телеканалов из РФ о возможном прекращении их трансляции в стране. Угрозы оказались серьезными: после того, как в Минске в феврале и марте состоялся ряд крупных манифестаций против Лукашенко, Ступникова лишили аккредитации, а затем выдворили из страны.

Через два дня после вызова Ступникова в МИД замглавы администрации Лукашенко Иван Пашкевич сообщил об идее создания второго Национального канала (БТ‑2), на котором будут размещаться лучшие программы региональных телестудий Бе­ларуси. Предполагалось, что его программы будут частично перекрывать вещание российского ОРТ.

18 марта правительство ввело запрет на ввоз в страну и вывоз из нее «печатных и аудиовизуальных материалов, а также других носителей ин­формации, которые содержат сведения, причиняющие вред по­литическим или экономическим интересам республики, ее государственной безопасности, охране здоровья и нравственно­сти граждан». У выезжающих журналистов начали конфисковывать пленки, а также останавливать ввозимые и напечатанные за границей тиражи газет. 21 числа того же месяца на специальном бри­финге госсекретарь Совета безопасности Виктор Шейман сообщил, что этим органом «принято реше­ние, в котором предусмотрен ряд мер по защите информацион­ного пространства Беларуси, вплоть до возможной перерегис­трации белорусских СМИ и переаккредитации иностранных корреспондентов». Он подчеркнул, что в стране «достаточно открытое информационное поле», однако ответить на вопросы журналистов отказался.

23 марта в Минске прошли очередные протесты, приуроченные к 79-летию провозглашения БНР — на митинге задержали более 150 человек, многих журналистов избили. Представители российских ОРТ, РТР и НТВ не смогли передать видеоматериалы с кадрами столк­новений на улицах Минска в Москву — 24 марта никто из них не был допущен на территорию сту­дии, откуда велась перегонка материала. На следующий день пресс-секретарь президента России Сергей Ястржемб­ский сделал заявление о том, что Кремль серьезно озабочен положением корреспондентов российских СМИ в Беларуси и что принципы свободы информации должны быть восстанов­лены.

В начале июля МИД Беларуси направил письмо руководству ОРТ с требованием принести извинения за «недопустимую бестактность и дурной тон», прослеживающиеся в телерепортажах о событиях в Беларуси корреспондента ОРТ Павла Шеремета. Когда сообщение, по мнению ведомства, оставили без внимания, Шеремета лишили аккредитации. Посольство России пыталось вступиться за журналиста, однако результата это не принесло.

А уже 22 июля съемочную группу ОРТ во главе с Шереметом, готовившую репортаж о государственной границе, задержали в районе пункта пропуска «Каменный Лог». Сначала им вынесли предупреждение и отпустили, но через четыре дня вновь арестовали в аэропорту и инкриминировали незаконное пересечение белорусско-литовской границы, осуществленное группой лиц по предваритель­ному сговору. В корпункте и квартирах прошли обыски, а самих журналистов поместили в Гродненское СИЗО (вместе с Шереметом там оказался его оператор Дмитрий Завадский). Это привело к масштабному дипломатическому скандалу, а президент России Борис Ельцин заявил, что если руководство Беларуси и дальше будет таким образом поступать с российскими журналистами, он вынужден будет пересмотреть положения Устава союза двух стран.

Позднее на границе задержали еще одну съемочную группу ОРТ — трех человек уже через неделю передали российской стороне (один из них, Анатолий Адамчук, записал «покаянное видео», за что, по его словам, Лукашенко предложил ему работу в любом СМИ Беларуси). Завадский с момента задержания оставался за решеткой полтора месяца (для выхода под подписку о невыезде от него потребовали обратиться к Лукашенко с признанием своей вины, что тот и сделал). Шеремет же провел в СИЗО на месяц больше. Еще один факт, который трудно себе представить в 2022‑м: в августе Мингорисполком разрешил журналистам негосударственных СМИ провести пикет в поддержку коллег с ОРТ на площади Якуба Коласа. В конце августа прошла еще одна известная акция — журналисты на ней оделись в тюремные робы, а поэт Славомир Адамович зашил себе рот.

В истории с корреспондентами ОРТ был и еще один отголосок будущего: так, защитник Шеремета Гарри Погоняйло в сентябре вышел из Минской городской коллегии адвокатов, заявив, что был вынужден сделать это из-за давления властей. А буквально через два дня Минюст приостановил действие адвокатской лицензии второго адвоката Шеремета — Михаила Волчека.

4 ноября заместитель руководителя администрации Лукашенко Иван Пашке­вич заявил, что из четырех российских канатов, которые вещают в Беларуси, оплачивает услуги бе­лорусского Министерства связи только НТВ. Задолженность российских каналов, по его словам, составляла 15 млн дол­ларов. Чиновник предупредил, что в случае неуплаты задолженности до 1 декабря на частоте одного из российских каналов будет вещать 2‑й бе­лорусский канал. «Руководство Беларуси не понимает, почему оно должно оплачивать „подрывную“ в отношении народа на­шего государства деятельность некоторых российских телеком­паний», — сказал Пашкевич. А уже вечером 9 ноября внезапно прекратилась трансляция НТВ — единственного, который, как заявлялось, оплачивал услуги Минсвязи.

Удивительно, но в конце 90‑х «запрещенка» могла прокрасться и на белорусские телеканалы. 22 января 1997-го сотрудники милиции и представители районной администрации, взломав дверь, ворвались в студию Кареличского кабельного канала. Был задержан и доставлен в отделение милиции оператор студии Михаил Свирид. «Поводом для таких действий послужила демонстра­ция на канале негласно запрещенного для показа в республике документального фильма Юрия Хащеватского о Лукашенко „Обыкновенный президент“», — пишут авторы «Желтой книги».

При этом в риторике белорусских властей из 1997-го можно найти много общего с нынешней действительностью. Так, в апреле журналист агентства «Рейтер» Юрий Свирко обра­тился в суд с иском о защите чести и достоинства к уже бывшему замглавы администрации Лукашенко Владимиру Заметалину. В интервью БелТА тот заявил, что «права челове­ка на достоверную информацию, очищенную от лжи, клеветы и конъюнктуры, попирают в Беларуси прежде всего зависимые от долларовых взяток, иностранных спецслужб и белорусских фашиствующих националистов журналисты без определенного гражданства и называющие себя „независимыми“». Свирко попросил суд признать слова Заметалина не соответствующими действительности, опровергнуть их и взыскать с чиновника 25 млн рублей, с агентства — 75 млн. В июне суд отказал в удовлетворении иска.

Но были и обратные примеры. Интересный эпизод произошел в апреле — тогда состоялся суд по иску бывшего заместителя председателя Гомельского областно­го телерадиообъединения Николая Горбачева к Национальной телерадиокомпании. В преддверие референдума 1996 года Горбачев разрешил выступить по областному радио депутатам Верховного Совета Ми­хаилу Вороновичу и Вячеславу Герасименко­, позиция которых расходилась с официальной про­пагандой. В итоге журналиста уволили — но тот пошел добиваться правды в суде. На удивление, суд признал увольнение незаконным и постановил НГТРК выплатить сотруднику компенсацию за время вынужденного прогула (27 миллионов рублей — около 1 тысячи долларов) и возместить судебные расходы.

Были и другие похожие примеры. В январе депутат Верховного Совета XIII созыва Семен Домаш (в 2001 году он будет претендовать на статус единого кандидата от оппозиции на президентских выборах) обратился в суд с иском о защите чести и достоинства по поводу опубликованной в «На­родной газете», а затем перепечатанной в «Гродненской правде» статьи за подписью Александра Донского «Зигзаги Семена Домаша». Автор обвинял Домаша в злоупотребле­нии служебным положением и нарушении законодательства. Моральный ущерб истец оценил в 600 миллионов рублей, из которых 300 миллионов был намерен отсудить у газеты «Народная газета», 200 миллионов — у газеты «Гродненская прав­да» и 100 миллионов — у автора статьи. Окончательное решение по делу приняли в апреле. Суд обя­зал «Народную газету» и «Гродненскую правду» выпустить опровержения. За нанесенный моральный вред с первого издания в пользу Домаша взыскали 10 млн рублей (около 400 долларов), с «Гродненской правды» — 6 млн рублей (более 200 долларов), а автора статьи обязали выплатить депутату 2 млн рублей (около 75 долларов).

Множество происшествий из 1997-го иначе как зловещими не назовешь. В феврале главный редактор газеты «Свабода» Игорь Герменчук, вернувшись с работы, обнаружил, что его дом обстреляли. Пуля пробила два оконных стекла и прошла ровно над тем местом, где обычно редактор работал по вечерам. Од­нако Герменчук считал, что стрелявший знал, что дома ни­кого нет. В тот же день подвергся хули­ганскому нападению депутат Верховного Совета XIII созыва Анатолий Лебедько. Действия нападавших не были грабежом, так как портмоне и «дипломат» их не заинтересовали.

В июне в девять часов вечера на офис газеты «Здра­вый смысл» совершили разбойное нападение неизвестные лица. Семь человек (двое из которых были в милицейс­кой форме, а пятеро — в масках) ворвались в редакцию, избили присутствующих и учинили погром. Редакционные цен­ности — компьютер и телевизор — остались нетронутыми.

А в конце октября нападение было совершено уже на журналиста газеты «Имя» Олега Бебенина (в 2010‑м его найдут повешенным на даче под Минском). В середине дня он пытался поймать так­си в центре Минска. Рядом с ним притормозил автомобиль, из которого выскочили два человека, заломили журналисту руки и затащили в машину. Бебенина вывезли за город и приказали выйти из автомобиля. Один из похитителей посове­товал Олегу не критиковать власть и подумать о своей семье. Второй угрожал физической расправой. Журналиста обыскали, забрали все деньги, которые были в кошельке, а также телефон­ную карточку. После этого нападавшие сели в машину и уеха­ли.

В конце года неизвестные избили также режиссера Юрия Хащеватского.

Кстати, привлекали журналистов к ответственности и не только за работу в СМИ. Так, в августе 1997-го, в день открытия «Славянского базара», главный ре­дактор витебской газеты «Выбор» Борис Хамайда и еще трое чело­век организовали в центре города пикет «Фестиваль славянс­кой частушки». Они в четыре голоса исполняли поэму, опубликованную под псевдонимом Франтишек Ведьмак-Лысогорский, «Лука Мудищев — президент». За на­рушение правил проведения массовых мероприятий судья отправил пикетчиков на трое суток в приемник-распределитель. В камере Хамайда объявил голодовку.

Закончился 1997‑й еще одним эпизодом, который сейчас тяжело себе представить: взбунтовались журналисты региональной государственной газеты. В середине ноября председатель Могилевского облисполкома Алек­сандр Куличков потребовал от редакции «Мо­гилевских ведомостей» снять с печати критический материал о неубранном урожае. Однако коллектив редакции сумел про­тивостоять чиновнику, и критическая статья была опубликована. Журналистов поддержали и коллеги с областного телевидения, которые выразили свою солидарность в прямом эфире. Эти события произошли накануне запланированного на 14 ноября приезда Лукашенко.

Читайте ещё:

«Теперь я гастарбайтер. Всё с нуля». Путевые заметки фотографа-дальнобойщика

Я узнал, что у меня есть огромная семья. Какие известные родственники-журналисты работают на белорусскую власть?

Во время войны нет роскоши быть просто журналистами. Как писать о скандалах и конфликтах?