«Описывая суды и уголовные дела мы по факту пишем о реальной политике», — редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов

Реальная политика — в суде

Неделя против пыток в Беларуси выбрана для визита редактора и основателя проекта «Медиазона» Сергея Смирнова не случайно — тематика этого российского издания полностью посвящена громким уголовным делам, милицейскому произволу, пыткам. При этом Сергей Смирнов считает, что фактически «Медиазона» хоть и занимается громкими уголовными делами, но не является образцом криминальной журналистики.

Описывая проблемы превышения власти правоохранительными органами «Медиазона» находится в авангарде общественно-политической жизни России. 

«К 2014 году настоящая общественно-политическая жизнь ушла в суды. В России нет никакой политики, в парламент избираются какие-то непонятные люди. Общественная дискуссия часто фальшивая» — высказался Сергей Смирнов.

По словам журналиста, толчком к созданию «Медиазоны» стало «Болотное дело». Сотни тысяч людей по всей России вышли на улицы. После акций протеста начались многочисленные суды. В целом, отмечает Смирнов, модель, когда любая проблема решается через уголовное дело, используется не только для наказания инакомыслящих. Каждый седьмой мэр в России под уголовным преследованием.

«Не всегда под большим риском находится оппозиция. Думаю, среди силовиков ситуация не лучше, если не хуже. Под удар могут попасть не только силовики, но и какие-то влиятельные, богатые люди. В отношении их принято заводить дела по статьям, которые предусматривают до 20 лет заключения — заметил Смирнов. — Описывая суды и уголовные дела мы по факту пишем о реальной политике в России».

В центре интереса силовики

Редакция была создана в 2014 году, изначально она состояла из 4 человек. Тогда же зародился фирменный стиль «Медиазоны»: в издании стараются минимизировать любые проявления авторского отношения к проблеме, поэтому на сайте нет публицистических текстов, репортажи из судов — это только озвученные в ходе процесса данные и реплики, а интервью по возможности оформляются в виде монолога, без вопросов журналистов.

«Зачем что-то еще объяснять, если и так все ясно?» — пояснил Смирнов.

Есть особенности и в работе с источниками. Например, издание крайне редко опирается на слова родственников и адвокатов, а инсайдерскую информацию использует только для того, чтобы дополнить картину происходящего в сознании журналистов, но никогда в текстах.

«Когда запускались, мы думали, как будем освещать работу судов. Классическая модель медиа предлагает судебный репортаж. Но кто будет читать наш репортаж, когда самое интересное появляется в социальных сетях прямо во время процесса? Поэтому «Медиазона» выбрала такой способ подачи информации, как онлайны. Это тоже не простой путь, есть несколько проблем. Первая — мы сразу выключаем двух человек из редакции. Один в суде, второй правит текст онлайна. Второй минус в том, что далеко не все заседания по-настоящему интересные. Например, прокурор 5–6 часов оглашал номера счет-фактур в деле Навального», — пояснил редактор.

Почти за пять лет работы «Медиазона» получила высокую цитируемость — она входит в 15 самых цитируемых СМИ в России. Смирнов признает, что сегодня в России существует большой интерес к тому, что происходит внутри силовых ведомств, как идут процессы по громким уголовным делам, что происходит за закрытыми дверями исправительных учреждений.

От пыток и насилия в тюрьме не застрахован никто. По словам Смирнова, ему неоднократно приходилось сталкиваться с бывшими представителями силовых структур, к которым их же бывшие коллеги применяли пытки и издевательства, как и они ранее к другим людям.

Репутация или смерть

К наращиванию популярности «Медиазона» также имеет свой подход. По словам главного редактора, в погоне между кликабельностью и репутацией издание выбрало репутацию. Как показала практика, этот выбор принес вполне ощутимую пользу. Сегодня ежемесячно «Медиазона» получает около одного миллиона двухсот тысяч российских рублей от подписчиков, которые поддержали издание в краундфандинговой компании.

«Я долго сопротивлялся краудфиндингу. Главный вопрос был в том, как убедить людей платить за то, что раньше было доступно им бесплатно. Мы долго спорили и пришли к тому, что речь идет и о выживании редакции, и о расширении. У нас ведь есть задача стать заметными и невозможно не думать о развитии. Все пробуют другие форматы, а у нас на это нет денег. У нас был бюджет где-то 30 тысяч долларов в месяц. Решили, если соберем хоть 25% (500 тысяч рублей), мы достигнем цели.

Мы просили подписываться на регулярные небольшие платежи. Договорились примерно с 25 известными людьми, чтобы они выкладывали в соцсети ролики с призывом подписаться на нас.

На второй неделе начали выпускать мерч с логотипом «Будет хуже». Это был полушутливый лозунг, но он сбылся, к сожалению.

В итоге мы собрали примерно миллион. Что интересно, на волне дела журналиста «Медузы» Ивана Голунова стали независимо от нас появляться голоса с призывом собрать деньги на работу «Медиазоны», чтобы было кому писать о судах и так далее.

Сегодня мы собираем более одного миллиона двухсот тысяч рублей в месяц. Бюджет у нас сейчас больше, но мы можем заявлять, что «Медиазона» в любом случае выживет на деньгах наших подписчиков».

Сергей Смирнов подчеркнул, что краудфандинг нужно начинать с хорошей репутацией. Для этого, например, «Медиазона» дистанцировалась от любых конфликтов в социальных сетях.

Не скандалили даже когда «Коммерсант» выпустил якобы собственный текст расшифровки суда над Алексеем Улюкаевым, забыв убрать уточнения и пометки редакции «Медиазоны».

«Журналистская солидарность важнее», — считает Смирнов. Дело Ивана Голунова доказало, что профессиональная сплоченность действительно может быть очень сильным инструментом в руках гражданского общества.

«Через час после задержания Голунова мы примерно знали, что произошло. Мы — это представители медиа. Сразу заметили дикость с точки зрения статьи — грозило до 20 лет лишения свободы. Фактически это был заказ на убийство. Если сомнения в невиновности Ивана и были, они были развеяны очень быстро, ведь через одно рукопожатие его знала едва ли не вся журналистская Москва. Часто наркотики подкидывают тем, кто наркотики употребляют. Но это не тот случай.

Дальше встал вопрос: что делать? Потому что первое мнение — полиция назад не сдаст. Каждый чувствовал себя на месте Голунова и это не фигура речи. Ситуация была настолько беспрецедентной, что мы впервые сделали политическое заявление. Для всех это была личная история», — рассказал Смирнов.

Стратегия, когда каждое действие или бездействие властей становилось новостью, принесла свои плоды. Шумиха в прессе и уличные протесты привели к тому, что Иван Голунов был освобожден. Считает ли Сергей Смирнов, что причина победы в общественной реакции? К сожалению, лишь отчасти. Редактор «Медиазоны» признается, что силовики просто плохо подготовились. Но, возможно, то, как СМИ дали отпор властям, заставит последних быть более осмотрительными.