«Если бы удалось поговорить с кем-то из окружения Лукашенко, это был бы крутой вызов». Почему важно оставаться в контакте с властью

Объективность? А что это такое?

Общественно-политический кризис вернул в повестку дискурс об объективной журналистике. Что считать таковой? По каким маркерам оценивать, соответствует тот или иной текст стандартам? В конце концов, каковы протоколы?

— Когда чиновники и политики говорят про объективную журналистику, они имеют в виду те статьи, которые им нравятся, — метко подметила Татьяна Коровенкова. — А если публикация не нравится, то журналистика, по их мнению, становится не совсем объективной.

Она отметила, даже несмотря на нынешние условия работы, объективная журналистика возможна. Определить ее можно по тому, как издание отражает информацию: она не должна зависеть от частного репортерского мнения или занимаемой редакцией позиции. 

Реакция аудитории на вышедшие тексты тоже может быть таким признаком. Если высказываются диаметрально противоположные точки зрения, то это хороший показатель.

— Иногда открываю свой Telegram и вижу десятки сообщений о том, что, во-первых, все круто сделала. А во-вторых, «какой ужас» и «на кого ты работаешь» — Лукашенко, Тихановскую или Бабарико? — рассказала Татьяна Ошуркевич.

По ее мнению, объективность журналиста — расплывчатое понятие, и каждый определяет критерии сам для себя, но многое зависит от персональной ответственности.

— На всех этапах подготовки публикации я задаюсь вопросом, занимаюсь ли я журналистикой или активизмом, — продолжает журналистка. — Я знаю, что хейт будет всегда. Но если понимаю, что подготовилась, задала все необходимые вопросы и не перешла красную черту, тогда смело отдаю этот текст в редактуру.

Во время вебинара возник резонный вопрос: зачем оставаться объективным, если одной из сторон это не нужно, а вторая все равно будет хейтить за слабую позицию?

— В этом вопросе не отражена позиция основного интересанта — читателя, для которого работают журналисты, — обратила внимание Татьяна Ошуркевич. — При разработке темы я всегда стараюсь представлять читателя из глубинки, который задается очень простыми вопросами и которому нужно объяснять все буквально на пальцах.

Журналистка, которая почти два года живет в эмиграции, дополнила, что после составления вопросов к интервью обычно советуется с теми, кто находится в Беларуси. Каждый раз, по ее признанию, она замечает, насколько по-разному представляется ситуация в стране и за ее пределами.

«Три человека устроили сговор против политика»

Наиболее болезненный момент для многих журналистов это работа с источниками информации, в первую очередь со стороны власти. Глухую стену безмолвия пробить сейчас крайне сложно.

— Чтобы разработать сеть источников информации мне понадобилось два-три года, — заметила Татьяна Ошуркевич.

Как она уточнила, с некоторыми приходилось налаживать контакт на протяжении нескольких месяцев в утомительных разговорах. Чтобы потом, наконец, установить доверительные отношения и получить возможность подтверждать или опровергать у достоверного источника эксклюзивную информацию.

Насколько важна тщательная перепроверка сведений, сказано много важных и правильных слов. Но что убедительнее личного опыта репортера?

— Во время подготовки к интервью с одним из собеседников сразу три источника сообщили мне компрометирующую его информацию, — вспомнила Татьяна Ошуркевич. — Честно признаться, я даже разозлилась, хотела спросить: зачем вы это сделали? Как так можно? Но успокоилась и аккуратно задала вопрос. Интервьюируемый спокойно отрицал обвинения. Подтверждений у меня не было, и я не знала, как поступить с этим фрагментом текста. Но на следующий день еще один источник прислал мне подтверждение слов героя интервью. А спустя некоторое время я узнала, что три человека устроили сговор против политика. Это была клевета!

Татьяна Коровенкова напомнила, что у каждого источника информации может быть свой интерес в распространении определенных сведений. Например, чтобы воспользоваться репутацией медиа и повлиять на аудиторию.

Она призвала проверять даже те данные, которые поступают от авторитетных и достоверных источников.

«Есть вот такое суждение. А что вы скажете?»

Беспрекословным стандартом в политической журналистике остается умение задавать острые вопросы и не потерять контакт со спикером, не войти в непримеримый конфликт с политиком.

В этой связи можно вспомнить интервью Татьяны Ошуркевич, которое она взяла у Франака Вечёрко. Даже самый опытный политик после ее вопросов наверняка вышел бы со взмокшей спиной. Журналистка спрашивала про финансовую деятельность офиса Светланы Тихановской, интересовалась неприятной ситуацией с Info­point, допытывалась о попытках повлиять на повестку медиа.

— Обычно острые вопросы я задаю ближе к концу разговора, — поделилась секретом журналистка. — Подвожу к вопросу очень долго, использую оговорки, мол, «мне не совсем понятно», «есть вот такое суждение», «неловко задавать такой вопрос, но вы все же объясните». Когда собеседник видит, что я искренне спрашиваю, то реагирует, как правило, адекватно.

У Татьяны Коровенковой, которая выпустила серию интервью на YouTube-канале «Позірк», такая же позиция. Она призвала молодых журналистов не бояться задавать самые неприятные вопросы публичным персонам и ловить на противоречиях.

Стоп-вопросы и контекст

Обратная сторона. Существуют ли запретные темы, которые не следует затрагивать во время разговора с политиками?

— Считаю неправильным спрашивать о личной жизни и религии. Это кажется необъективным и переходом красной черты, — считает Татьяна Ошуркевич.

В то же время Татьяна Коровенкова предложила уточнить позицию:

— Многое зависит от контекста и личности героя интервью. Например, если есть информация, что тот бьет жену дома, то об этом невозможно не спросить. Человек, который применяет семейное насилие, не может быть хорошим политиком. То же самое касается вопросов религии. Часть представителей демократических сил — очень религиозные. Я не могу не спросить, если они придут к власти, то будет ли сохранен принцип разделения церкви и государства.

Нужно ли цитировать представителей власти?

Несмотря на криминализацию журналистики, и независимые, и пропагандистские СМИ регулярно ссылаются друг на друга.

Одни упоминают неких «экстремистов», другие, оставаясь верными принципам, цитируют чиновников и даже дают активные гиперссылки на госСМИ.

Консенсуса в этом вопросе нет. К примеру, есть мнение, что предоставляя информацию госорганов, независимые журналисты подыгрывают пропаганде.

— Игнорирование реальности не самое правильное решение, — убеждена Татьяна Коровенкова. — Нравится нам или нет, но Лукашенко и его чиновники де-факто продолжают влиять на происходящее в Беларуси и не только. Поэтому журналисты должны рассказывать про те решения, которые принимает режим.

При этом она призвала фильтровать сообщения, исходящие от власти, и противостоять пропаганде. В частности, нейтрально рассказывать о принятых режимом решениях и не распространять враждебные нарративы.

Журналистка также напомнила, что часто единственным источником информации, например, о суде над политзаключенным становятся провластные Telegram-каналы и пропагандистские СМИ. В этом случае независимые медиа вынуждены использовать такую информацию.

А обращаться за комментариями к сторонникам режима?

Не менее дискуссионный момент это целесообразность придерживаться одного из важнейших журналистских стандартов — представлять обе точки зрения. Насколько это возможно, когда тебя нарекают «экстремистом» еще и оскорбляют?

Нужно отметить позицию издания «Зеркало», журналисты которого регулярно обращаются в госорганы под видом обеспокоенных читателей. Это позволяет хоть в каком-то виде представлять точку зрения условного райисполкома.

Однако цивилизованное общение журналистов независимых медиа с чиновниками и представителями власти в данный момент практически исключено.

Татьяна Ошуркевич сослалась на пример, как пыталась получить комментарий: из тридцати собеседников только двое согласились дать «одну строчку». Остальные упоминали «экстремистский статус» и говорили что-то про предателей.

— Но если бы мне удалось поговорить с кем-то из окружения Лукашенко, это был бы крутой вызов, — подчеркнула журналистка.

Сложности в коммуникациях с госорганами упоминала и Татьяна Коровенкова:

— Практически все чиновники и представители режима Лукашенко категорически отказываются от общения. Хотя независимые журналисты готовы дать им слово и отразить позицию. В результате приходится цитировать их слова, сказанные в провластных источниках.

Обе участницы дискуссии отметили важность отражать позицию власти, пускай в усеченном виде и без возможности задать острые вопросы.

— Даже если провластный политик написал бред, я должна об этом сообщить. А выводы пускай делают читатели, — считает Татьяна Ошуркевич. — Если забываешь про одних и продвигаешь повестку других, это нарушает журналистские принципы и каноны.

Она напомнила, что раньше могла позвонить в любое министерство, получить странный комментарий от Ольги Чемодановой (бывшая руководительница пресс-службы МВД), но это все же была озвученная позиция ведомства.

— Эти комментарии приводят в чувства и заставляют не занимать чью-то сторону, — журналистка отметила важность оставаться в контакте с другой стороной.

— Но ведь эти люди часто не имеют собственного мнения, а транслируют повестку, спущенную сверху. Будем ли мы объективны, когда получаем такое мнение? — поступила реплика из зала.

— У второй стороны тоже есть свои заезженные пластинки, — парировала Татьяна Ошуркевич. — Когда задаешь вопрос о санкциях, то обычно слышишь одни и те же нарративы. Если руководствоваться такой логикой, то нам не следует цитировать и представителей демсил. Но объективность заключается не в этом.

Читайте ещё:

«Журналистам сложно признать свой травматичный опыт». Что такое травма-информированная журналистика, которая популярна на Западе, но не встречается в Беларуси

Эти использующие ИИ инструменты не предназначены для создания текстов, но о них полезно знать каждому журналисту

Восемь примеров, как использовать нейросеть ChatGPT для работы