Солидарность, которая спасает от пуль: как живут и работают коллеги в прифронтовом Харькове?

В конце лета заместитель председателя Белорусской ассоциации журналистов Борис Горецкий проехал через всю Украину. И теперь он рассказывает, как в прифронтовом Харькове живут и продолжают свою профессиональную деятельность журналисты.

Борис Горецкий в Харькове. Фото: БАЖ

В 30 километрах от российской границы

Харьков — второй по численности город Украины. До полномасштабного вторжения в городе, который находится в 30 километрах от российской границы, проживало более миллиона человек.

За последние два с половиной года Харьков стал настоящей легендой военного времени. Здесь открылась первая в Украине школа, расположенная в метро. В городе живет и помогает фронту поэт и певец Сергей Жадан. Здесь опустел целый жилой район — Северная Салтовка, который российские агрессоры планомерно разрушают обстрелами.

На въезде в Харьков автобус останавливается на блокпосту. Проверка документов, и сразу поступает сообщение о воздушной тревоге.

Здание напротив автовокзала в Харькове. Фото: БАЖ

Далее едем по большому промышленному городу. Автовокзал. Окна в здании заколочены фанерой. Недавно в жилую пятиэтажку напротив прилетела ракета.

За два с половиной года полномасштабной войны город понес значительные человеческие и материальные потери. И стал перевалочным пунктом для журналистов, освещающих войну на востоке Украины — до Киева отсюда по хорошей дороге около 8 часов езды.

«Все мы спасались работой»

Партнеры БАЖ из Национального союза журналистов Украины открыли здесь, а также в Днепре, Запорожье, Львове, Ивано-Франковске, Черновцах и Киеве Центры журналистской солидарности. Это места, где журналисты могут бесплатно арендовать защитное снаряжение и получить другую помощь.

По словам коллег, создание таких центров стало необходимостью в условиях отсутствия защиты, электричества и нужды в поддержке.

О 24 февраля, работе журналистов в Харькове и деятельности центра мы беседуем с его координатором и журналисткой «24 канала» Анной Черненко.

Анна Черненко во время работы в Харьковской области. Фото предоставлено героиней

— Вероятность расширения военных действий в Харькове осознавалась еще до 24 февраля. Так, накануне полномасштабного вторжения мы с коллегой ездили на пограничный переход в деревню Гоптивка. Слухи о предстоящем нападении уже ходили, поэтому мы снимали материал о том, верят ли люди в это и готовятся ли. После 24 февраля я еще три месяца вспоминала эту поездку и переживала за людей, живы ли они, в каком состоянии их дома, ведь через них прошла эта волна.

Но по-настоящему в возможность нападения верили только те, кто уже имел опыт войны с 2014 года. Хотя я сама из Луганщины, территория моего дома была оккупирована еще в 2014 году, даже я не могла поверить, что это действительно произойдет.

А 24 февраля все проснулись от взрывов. Одна из ракет прилетела в наш район, и я сразу пошла искать это место, параллельно обзванивая коллег и друзей, чтобы понять, в каком они состоянии.

Иностранные журналисты в Харькове. Фото: НСЖУ

К сожалению, уже в первый день мы видели пострадавших и тела жертв. Но все мы спасались работой. В Харьков начали приезжать коллеги из других регионов и стран. Было четкое ощущение: чем больше ты работаешь, тем меньше тебе страшно.

«До большой войны не все журналисты работали с военными темами»

— Как возникла идея открыть Центр солидарности?

— Это не идея, это была необходимость. У журналистов, которые остались работать в Харькове, не у всех были средства защиты и даже аптечки. Это понятно, потому что до большой войны не все журналисты работали с военными темами или ездили на Донбасс в зону АТО, поэтому не имели такого опыта. Но когда война пришла в твой город, все автоматически стали военными корреспондентами.

Это были такие дни, когда ничего не было, магазины не работали, такси не ездило. Люди были очень насторожены. Поэтому мы с оператором надевали жилеты с надписью «Пресса», чтобы как-то обозначить себя и снять напряжение.

Председатель Союза журналистов Украины Сергей Томиленко в Харькове. Фото: НСЖУ

Тогда Союз журналистов из Киева начал передавать нам все, что у них было. Мы начали и сами этим пользоваться, и раздавать коллегам. Ну а через некоторое время такой деятельности даже решились открыть Центр солидарности, хотя сначала были вопросы, безопасно ли это.

Наша ситуация похожа на белорусскую тем, что адрес Центра мы тоже не публикуем. Безусловно, коллеги его знают. Но открыто показывать, где мы находимся, небезопасно.

Центр солидарности — это место, где коллеги могут работать вместе во время отключений электричества. Мы готовы к этому. И несколько других редакций также имеют офисы, расположенные в разных частях города. Это очень удобно, когда есть место, где есть электричество, студия, свет. И в нашем Центре еще можно бесплатно взять в аренду бронежилеты, шлемы и аптечки.

Группа «Жадан и собаки» выступает в Центре журналистской солидарности. Фото: Анны Черненко

— Я думал, в Харькове уже все журналисты обеспечены этим…

— В Харькове чаще всего так, но сюда приезжает много людей из других регионов или даже стран. И они часто не имеют с собой средств защиты, потому что их тяжело везти. Буквально на этой неделе к нам приезжали итальянские коллеги. Они собирались снимать разминирование сел возле Изюма. Понятно, что без бронежилета там просто невозможно работать, потому что та территория сплошь усыпана «Лепестками» (противопехотная мина ПФМ‑1 — ред.).

Что касается харьковских журналистов, то здесь скорее речь идет не о защите, а о необходимости обновления техники. Любое оборудование при работе в полевых условиях быстро стареет. Ну и, конечно, нужны бесперебойники, EcoFlow, генераторы. Все это необходимо.

«Ты не только работаешь, но и живешь здесь все время»

— Что было самым сложным за 2,5 года полномасштабной войны?

— Самое сложное, что ты не только работаешь, но и живешь здесь все время. Поэтому где бы ты ни был, ты всегда на работе. Постоянные прилеты, атаки, жертвы. Ты постоянно на связи и живешь этим всем.

Здание, разрушенное взрывом в Харькове. Фото: БАЖ

Некоторые коллеги говорят, что когда работаешь в новостях, ты становишься более «толстокожим», привыкаешь к таким ежедневным новостям. Но на самом деле это не так.

Потому что, погиб один человек или больше 50 (как в деревне Гроза в октябре 2023 года, куда мы все поехали после обстрела) — переживаешь увиденное одинаково эмоционально. Никакая «броня» тебя от этого не спасет.

Также очень сложно видеть, как закрываются медиа, потому что не выдерживают финансовой ситуации. А сегодня из-за спада рекламного рынка в результате войны ситуация очень тяжелая. И конечно, очень тяжело, когда гибнут коллеги…

Поддержать работу Национального союза журналистов Украины можно здесь.