Найбольш чытанае ў 2016 годзе. Моя зависимость

Но это я везу из поездок чемоданы, полные журналов, которые “у нас не продаются”, потому что мне очень интересно, что пишут в польских “Высоких каблуках” и “Занозе”. Это я чахну над изданием “Работницы и крестьянки” времён перестройки, случись мне обнаружить такое на даче. Это просто ни с чем не сравнимое удовольствие погружаться в лексику и восприятие мира того времени! Обожаю подшивки “Мировой литературы” с чердака. И не дай Бог мне найти старые журналы на барахолке — я же никогда не смогу пройти мимо и не купить эти ломкие пожелтевшие листы бумаги с “готическим шрифтом” или “ятями”, не зная потом, где их вообще хранить в моей двухкомнатной квартире с котом, мужем, детьми и вечно не хватающим местом.

И вот, я приняла волевое решение и начала с малого на пути к аскезе: отказалась от всех пяти подписок, которые получала в прошлом году. Прощайте, один смешной литературный журнал, два феминистских, один аграрный и ты, тот самый, ни на что не похожий сумасшедший журнал, из которого я знаю, что носят БОМЖи Минска, как шьют джинсы, которые легко разлагаются в случае их закапывания в огороде, где в Германии есть пустыня, как живётся человеку с паранойей, и какой из цветов младенческих какашек что означает. (Извини, чувствительный читатель. Но это знание действительно когда-то обогатило меня).

Начиналось всё очень рано. Я читала какие-то довольно унылые детские журналы и тайно лазала на шкаф посмотреть картонную серую папку с вырезками из французских журналов. Там было всё – от слегка эротических комиксов до ярко иллюстрированных рецептов коктейлей. Вот это вот всё: тонкая ножка бокала для Мартини, оливка или вишенка, яркие цвета, иностранный язык.

Мой дедушка был французом, женившимся на белорусской польке и прожившим всю сознательную жизнь в Гродненской области. Я догадывалась, что папка принадлежит ему, но тогда боялась спросить. Сейчас спросить не у кого. Но этот особенный стиль рисовать курносых парижанок, знакомый мне из тех вырезок, делают Францию для меня странным, пикантным и тёплым кусочком детства.

На пороге пубертата родная тётя подарила мне подписку на “Трамвай”. Это было, кажется, начало девяностых. Последние годы детства я наслаждалась очень хорошими акварельными иллюстрациями этого журнала, оригинальными темами и смешными рассказами. Мама зовёт меня до сих пор именем одного из персонажей “Трамвая” — Жусей. А я помню оттуда стихотворение Эмиля Виктора Рью, название которого было длиннее самого стихотворения в три раза:

Монолог черепахи, вновь посетившей грядку с салатом, хотя ей уже давно было пора вкушать послеобеденный сон на клумбе среди голубых незабудок:

Растительная пища —

Такая вкуснотища!

Потом была школьная библиотека и журнал “Ровесник”. Увы, 20 лет спустя он стал, на мой взгляд, унылым, аполитичным, “гламурным”, как и десятки других его братьев- близнецов. Сегодня там, конечно, не в пример более впечатляющая полиграфия, но по содержанию — только тексты про молодёжные музыкальные группы и фильмы.

А тогда именно в журнале “Ровесник” я прочла свои первые статьи про сексуальность, написанные без такого отвратительно советского ханжества, которое насквозь пропитывало доступные моему поколению книги “Для молодожёнов” или энциклопедии формата “Девочка, девушка, женщина”. Я помню яркие зарисовки от имени парня-подростка о том, как ему нравилась девочка, которой нравился в то лето не только он. Помню про их первый секс. А ещё ярко помню статью о том, как распознать манипуляторство тобой, даже если манипуляторы — родители. Где было такое ещё прочесть?

И интервью с сестрой Майкла Джексона, Ла Тойей Джексон, помню. Из него было понятно, что их отец её насиловал… Никто и никогда до этого не разговаривал со мной о таком. Журнал открыл мне больные, но важные в этой жизни темы. Есть ли сегодня у подростков такой журнал и такие статьи хотя бы в Интернете в русскоязычном пространстве?

Похожим журналом, тексты для которого, в отличие от переводных иностранных статей «Ровесника», писали авторы на русском языке, был “Мы”. Кажется, он прожил совсем недолго. Но его было очень интересно читать. Он помогал думать, но не “грузил”. Я бы хотела и сегодня читать и писать так, как было написано там.

В период моего первого брака, когда мне было всего 20, я по ускоренной программе училась жить. Я была зависима, влюблена, перегружена. Брак получился, конечно же, скороспелый, студенческий и обречённый на развод. Между плитой и стиркой пелёнок моей отдушиной были журналы. Те немногие, которые я могла купить в Минске в начале 2000‑х на наш скудный семейный бюджет. Тоненькие журналы вроде “Лизы”, издание для “послушных девочек”, где рецепты торта и салата чередовались со статьями о том, как угодить мужу и похудеть за 3 дня. Иногда я выкраивала на “Cos­mopoli­tan” и “Shape”, читала в них о том же, что и в “Лизе”, но дольше.

В “Shape”, кроме историй похудевших женщин, хотя бы были пошаговые упражнения на пресс и попу. Но в первую очередь это были буквы, какая-никакая информация про новые исследования “британских учёных”, пусть и только на тему здорового образа жизни, всё равно окошко в мир. Я чётко помню, что редакция журнала никогда не употребляла слово “похудение”, а только “похудание”. Интернета у меня ещё не было.

Однажды меня укорила подруга. На мои воспоминания о том, как мой первый муж не уважал меня и не заботился о семье, она воскликнула: “Зато ты покупала себе журналы!”. В этом месте я всегда улыбаюсь. Здесь много-много смыслов в этой фразе. В одну колонку они не влезут, конечно.

“Огонёк” и “Город женщин” стали радовать меня после развода. Городские журналы с политикой и светской жизнью. Колонки Натальи Радуловой тогда были очень живительными, остроумными, меткими, крутились вокруг женских тем, но при этом не делали из читательниц “худеющих домохозяек”, не отказывали им в уме и горизонтах. Увы, потом я стала читать её блог, через годик-другой вычитала там то, что принято считать “джинсой” (заказной скрытой рекламой), а там и вовсе мир Радуловой ушёл в политику – туда, что мне ни понять и ни одобрить. Спасибо ей хотя бы за те колонки. Так вот мысленно и попрощаюсь.

За последние десять лет я не только переехала из Беларуси в Германию, я стала журналисткой, вырастила старшего сына и родила младшего. Я созрела. И до других журналов в том числе. Я люблю толстые журналы о путешествиях и о людях. Я отдыхаю за чтением специфических изданий о разведении лошадей, походах с рюкзаком и об австрийских традиционных свадебных рецептах.

Иногда я приобретаю журналы о том, чего бы мне хотелось, но что я (хочется верить только “пока”) так и не воплотила в своей жизни. Вот примерные темы этих спорадически купленных журналов: вегетарианство, йога, грядки на балконе. Наверное, живя в большом городе, ты просто обязан иногда “подмечтывать” об эскапизме.

Кроме того, я сделала подборку старейшего феминистского журнала Германии “Emma”, купила даже юбилейные сборники за несколько десятилетий и долго зачитывалась ими. Правда, в конце концов я разочаровалась её редактором Элис Шварцер. Последней точкой была её колонка “Почему я понимаю Путина”, а также информация о том, что госпожа Шварцер, как бы всю жизнь боровшаяся за социальное равенство, дома для жертв насилия и прочий “мир во всём мире”, оказывается, много лет скрывала налоги. Журнал я тоже перестала выписывать. Впрочем, и другие феминистские журналы перестала.

Один из них специализируется на музыкальной теме и пишет для молодого поколения, которое слушает давно не “Нирвану”, как я. Другие ходят по кругу по одним и тем же темам: проституция, религиозный догматизм, патриархат, ЛГБТ, 8 марта. Однажды ты уже просто всё знаешь, и процент нового в журнале сужается до последней странички с карикатурой и датами вечеринок и кинопоказов.

Недавно оказалось, у меня есть оригинал – первый выпуск GEO. Хожу по блошиным рынкам я с превеликим удовольствием. Обожаю там откапывать старые книги и журналы. И тут на нашей небольшой “блошке” среди детских одёжек и посуды я два года назад увидела стопку хорошо сохранившихся журналов GEO из семидесятых. Даже свои 10 или 15 евро отдала не торгуясь. Теперь достаю по одному почитать — посмаковать и посмотреть старую рекламу. Всматриваешься в лица людей на фотографии 1976-го года и понимаешь, никого из них нет в живых, ведь им уже тогда было лет по 50–60. Вот этому малышу на коленях у греческой бабушки, что придерживает его чёрными от деревенской работы руками, уже должно быть за сорок. А сама бабушка давно истлела. Это очень странное ощущение. Словно ты сам из будущего, и машину времени уже изобрели.

Особенно я люблю в GEO не экзотические репортажи, а те, что писались из самой Германии. Самый запомнившийся из них был из вымирающего немецкого хутора. Автор ездил туда больше года зимой и летом и описывал утомительную крестьянскую работу, природные красоты без излишней романтизации. Показал личные немногословные отношения семьи, в которой стареющая хозяйка хутора даже устроила бойкот, пока сын не женится, а то приходилось всю «женскую работу» ей одной на всех мужчин семьи делать. И детей на хуторе не было, а ей очень хотелось. Но невесты переезжать в глухомань по тем временам не собирались. Так они и остались там жить без детей и молодой хозяйки. Такое ужасно грустное и при этом уютное свидетельство времени.

А тут, оказывается, в этом году самому журналу уже 40 лет исполняется. Кинулась я посмотреть, а у меня почти все номера за первые два года есть, даже самый-самый первый! Такие вот жемчужины водятся на Берлинских “блошках”. Журнальный фрик во мне, конечно, ликует.

И напоследок признаюсь. Заметила я за собой тут позорные факты клептомании. Таскаю я, братцы, интересные журналы, которые можно читать, в приёмной у врачей. Ведь никогда его не дочитать до того, как в кабинет позовут, как ни старайся! Каждый раз обещаю себе, что верну, но, конечно, до следующего посещения обычно забываю.

Ну, кажется, исповедовалась. Полегчало.

Вот сыну подарила на День Рождения подписку на журнал об электронике. Пусть учится роботов сам паять. А я больше – ни-ни, пока достаточно большим жилищем не обзаведусь.

А мама привозит мне раз в год журналы с рецептами. В них много майонеза и чаще всего про то, как “мелко покрошить”. Бумага в них бюджетная — пористая и серая. Я нежно принимаю эти журналы, мне безразлична бумага, да и майонез тоже. Я просто рада им как факту. Меня греет мысль о том, что есть в мире человек, который помнит обо мне, глядя на новый рецепт “блинчиков от Людмилы М. из Столина”, а потом везёт его через две границы в сумочке с самым необходимым.