• Актуальнае
  • Медыяправа
  • Карыснае
  • Кірункі і кампаніі
  • Агляды і маніторынгі
  • Рэкамендацыі па бяспецы калег

    Как чиновники закрывают от общества информацию о COVID-19. Рассказывают редакторы белорусских СМИ

    Государственная пропаганда обвиняет коллег в дезинформации и нагнетании, власти грозят предупреждениями и штрафами. В это же время чиновники оградились от журналистов стеной молчания.

    Добиться комментария крайне тяжело, даже на официальные запросы журналистов ответа нет.

    Белорусская ассоциация журналистов попросила коллег из разных изданий рассказать, как чиновники отказывают им в предоставлении информации.

    image1_62_0_0.jpg

    Ирина Левшина, главред БелаПАН: Добиться комментария от Минздрава практически невозможно

    Пресс-служба Минздрава ведет вайбер-чат для журналистов, пишущих на тему COVID-19, и Telegram-канал. Информация и там, и там появляется регулярно. Однако при этом существует проблема неполноты сведений — например, нет данных о тяжелых пациентах на ИВЛ, о локальных вспышках COVID-19.

    Нет информации о методологии установки причин смерти от коронавируса, в связи с этим остается открытым вопрос: почему в Беларуси такая низкая смертность от СOVID-19 на фоне таких высоких темпов прироста заболевших? В сообщениях Минздрава говорится, что умершие имели ряд хронических заболеваний, однако в ряде случаев их родственники рассказывают истории, опровергающие это.

    Пресс-секретарь Минздрава идет на контакт с журналистами крайне неохотно, добиться от нее комментария практически невозможно —  лишь в отдельных случаях она помогала расшифровать запутанную статистическую информацию по ситуации с коронавирусом.

    В последнюю неделю апреля Минздрав не проводил пресс-конференций и брифингов по теме COVID-19, хотя ранее они были еженедельными.

    Отдельная тема — поведение чиновников во время пресс-конференций. Они позволяют себе разговаривать на повышенных тонах, вместо четких ответов на вопросы поучают журналистов, как им работать и о чем писать.

    Известно, что около 10 лет назад в системе здравоохранения появилась установка для всех чиновников и специалистов — не общаться с журналистами без согласования с пресс-службой Минздрава. При освещении темы COVID-19 проблема неравного доступа к информации для государственных и негосударственных СМИ проявилась особенно остро.

    Например, очень показательно, что официальный интернет-ресурс для информирования населения по вопросам коронавируса stopcovid.belta.by с логотипом Минздрава создан на платформе государственного информагентства БелТА.

    В госСМИ постоянно появляются интервью, комментарии, разъяснения медиков и чиновников здравоохранения, негосударственные такой возможности лишены. Специалисты опасаются давать комментарии в открытую, врачи боятся называть себя, часто боятся даже диктофонной записи. В такой ситуации журналисты находятся в условиях постоянного стресса, чувствуют себя уязвимыми — при желании их могут привлечь к ответственности за «клевету».

    Психологическое давление на журналистов также оказывают постоянные упреки главы государства и других чиновников в том, что негосударственные СМИ якобы раздувают панику, спекулируют на теме COVID и зарабатывают на фейках.

     

    logo.png

    Валянцін Жданко, «Радыё Свабода»: Мы не атрымалі ніводнага адказу нават на пісьмовыя звароты

    Да эпідэміі ў нас былі цалкам працоўныя дачыненні з прэс-службай Міністэрства аховы здароўя. Але ўжо тады дзейнічаў парадак, што любое інтэрв‘ю ці каментар дактары мусяць даваць з дазволу Міністэрства аховы здароўя.

    Сама па сабе сітуацыя, калі галоўны доктар шпіталя ці прафесар медыцыны мусяць прасіць дазвол у чыноўнікаў, каб распавесці пра сваю працу, прынамсі дзіўная. Але неяк з гэтым зміраліся.

    А ва ўмовах эпідэміі гэтая сістэма дзейнічае як магутная перашкода для свабоды слова. Ты тэлефануеш ва ўмоўны “шпіталь“, “санслужбу“, “інтэрнат“, “аблздароўя“ і з табой паўсюль адмаўляюцца размаўляць, перанакіроўваюць “у Мінздароўя“.

    У першыя тыдні эпідэміі ў Беларусі прэс-служба Мінздароўя працавала выдатна. Прэс-сакратарка Юлія Барадун адказвала на тэлефанаванні па мабільным тэлефоне і ў сваіх акаўнтах у сацыяльных сетках.

    Скончылася гэта рэзка і хутка. Цяпер у кожнага журналіста Радыё Свабода ў мабільніку ёсць дзясяткі тэлефанаванняў туды без адказу. Цікава, што спробы пазваніць з «чужых» нумароў для журналістаў бываюць удалымі.

    Дзеля справядлівасці, скажу, што 29 красавіка мне ўдалося дазваніцца да спадарыні Барадун, яна папрасіла даслаць афіцыйны запыт і паабяцала, што на яго адкажуць.

    Але такіх запытаў ад Радыё Свабода набярэцца тыя ж некалькі дзясяткаў ад пачатку сакавіка — і дасланых у акаўнты ў сацсетках, і афіцыйна на электронную пошту Міністэрства. Мы яшчэ не атрымалі ніводнага адказу.

    У такой складанай эпідэміялагічнай абстаноўцы ўсе гэтыя запыты тэрміновыя. Калі пры канца сакавіка з Віцебска сталі паступаць трывожныя паведамленні пра перапоўненыя шпіталі, гэтую інфармацыю трэба было пацвярджаць неадкладна. І нават калі праз месяц Мінздароўя адкажа, колькі інфікаваных COVID-19 у Віцебску ў канцы сакавіка, які гэта будзе мець сэнс?

    Штотыдзень Мінздароўя праводзіць у сваім будынку прэс-канферэнцыі, але журналістам «Радыё Свабода» пра гэта не паведамляюць.

    Мы неаднаразова звярталіся да прэс-службы з просьбай дазволіць нам інтэрв’ю з дактарамі, якія працуюць з COVID-19, з экспертамі, зрабіць рэпартаж са шпіталя. Толькі аднойчы нам удалося ізноў жа па дамове з прэс-службай зрабіць выдатнае інтэрвію з дырэктарам РНПЦ трансфузіялогіі і медыцынскіх біятэхналогій Фёдарам Карпенкам. Яно было апублікаванае 30 сакавіка.

    На жаль, у апошнія месяцы мы сутыкаемся з сістэматычным ігнараваннем нашых запытаў з боку прэс-службы Міністэрства аховы здароўя, а гэта вельмі абцяжарвае данясенне інфармацыі да людзей.

     

    logo-onliner-by.png

    Николай Козлович, главред Onliner: Натыкаемся на холодную спину чиновника: «Не положено».

    Мы регулярно обсуждаем в редакции всю ту нелепицу, которая иногда происходит в белорусском медийном пространстве вокруг доступа к официальной информации, и не можем связать концы с концами. В эпоху коронавируса на нас ежедневно обрушиваются тонны слухов из социальных сетей и каналов в Telegram. Почта пухнет от писем.

    Но при попытке проверить все это и остановить хождение фейков журналисты часто натыкаются на холодную спину чиновника: «Не положено». Так ведь когда вы молчите — вы даете слуху зеленый свет! Черта с два. Логики здесь не ищи.

    Во время первой крупной «вспышки» (Витебск) мы пытались подтвердить или опровергнуть информацию о блок-постах, которые якобы были установлены на въезде в город. Люди писали в редакцию о том, что студентам запретили возвращаться на учебу, что разворачивают маршрутки, и много всего еще. Классическая «паническая атака», вызванная недостатком информации. Но получить оперативные комментарии было невозможно. Похожая история повторилось чуть позже, когда врачи «скорой» рассказали о «вспышке» на минской подстанции. Все структуры, включая Мингорисполком, закрылись и решили отмолчаться.

    С проблемой получить информацию журналисты сталкиваются в каждом городе и поселке, куда выезжают делать репортажи. Бешенковичи, Столбцы, Слоним… Именно регионы сейчас —  главные зоны тишины. Я могу понять медиков. Их дело — лечить людей. И за это им спасибо. Я не могу понять тех, кто отвечает за работу с информацией на уровне «центра». Местные же идеологи традиционно в домике — вирус их не касается. Все чаще они идут в атаку, обвиняя выполняющих свою работу журналистов в разжигании и раздувании.

    Во всей этой историей с пандемией со стороны государства есть и что-то новое. Стремительный рост Telegram-канала Минздрава наверняка поспособствует развитию каналов других госорганов — не только силовых. И это облегчит доступ к информации. Пресс-центр начал делать стримы — тоже хорошо. Для мира это не сенсация, все это базовые элементы здорового и открытого информационного общества, которое способно победить пандемию (как и говорит ВОЗ) гораздо быстрее, чем общество закрытое и испуганное.

     

    36678550_10160651673390541_722413404697919488_o.jpg

    Ягор Марціновіч, галоўны рэдактар “Нашай Нівы”: Сістэма працы са СМІ выбудаваная проста катастрафічна

    Сістэма працы са СМІ выбудаваная ў Мінздароўя проста катастрафічна. Чыноўнікі на месцах і галоўныя дактары бальніц не даюць ніякай інфармацыі: звяртайцеся ў прэс-службу міністэрства.

    А прэс-сакратарка Юлія Барадун проста не адказвае на званкі. Альбо прачытвае паведамленні ў месенджары — і ўсё адно не адказвае. Можа па ўласным жаданні адказаць, напрыклад, на адно з пяці паведамленняў.

    У прынцыпе, такая крывая камунікацыя з медыямі была ў яе і ў час працы прэс-сакратаром Міністэрства адукацыі. Я бачу, што Барадун знаходзіцца не на сваім месцы. Гэта ж ненармальная сітуацыя, што журналістам прасцей пазваніць напрамую на мабільніку міністру Караніку, магчыма, адцягваючы яго ад рэальнай працы.

    Паказальны выпадак быў са смерцю жанчыны ў Віцебску, сваякам якой сказалі пра каранавірус. Паўдня Барадун ігнаравала карэспандэнтаў «НН», а калі выйшаў тэкст без яе каментара, праз некалькі хвілін адказала ў прыватныя паведамленні: «Дыягназаў у яе шмат, але каранавіруса няма».

    Калі мы дадалі яе словы ў тэкст, яшчэ і абурылася: маўляў, я вам прыватна сказала.

     

    tutby_1.jpg

    Ульяна Бобоед, редактор раздела «Общество» портала TUT.BY:  У нас накапливается много вопросов, и мы хотим их задать экспертам

    В начале пандемии белорусский Минздрав демонстрировал хорошую открытость. По-журналистски с ними было довольно приятно работать. Потом ситуация поменялась. Но даже в этой измененной ситуации Минздрав идет на больший контакт с медиа, чем другие ведомства.

    Надо понимать, что белорусские журналисты вообще не избалованные доступом к информации. У нас очень мало ведомств, готовых оперативно предоставлять информацию, многие коллеги привыкли добывать ее буквально с боем. Во времена пандемии Минздрав остается тем ведомством, которое хоть какую-то информацию журналистам даёт.

    Правда, последние брифинги почему-то проходили в формате «без вопросов». Это очень плохо: у нас накапливается много вопросов, и мы хотим их задать экспертам, которые находятся там. Читателям  нужна экспертность, нужен анализ. Этого очень не хватает, чтобы гасить панику и сообщать людям что-то кроме новостей и статистики.

    Но даже в таком урезанном виде Минздрав всё-таки ведет себя лучше, чем многие другие белорусские ведомства. Хотя ВОЗ в своих рекомендациях говорит, что в условиях пандемии большую открытость должны демонстрировать и другие ведомства.

    Хотелось бы, чтобы и другие госорганы давали нам и нашим читателям какие-то четкие и понятные схемы, рассказывали, как людям действовать. Например, как будут аттестовывать школьников, что будет с социальными выплатами и так далее.

    Что касается Минздава, мы тоже не можем получить всего, что  хотим. Мы получаем очень много информации от читателей, и нам необходимо получить подтверждение. Его не всегда удается получить у Минздрава. Тогда стараемся получить подтверждение в других ведомствах.

     

    for-ts2.jpg

    Аляксей Шота, рэдактар Hrodna.life (Гродна): «Вымушаныя былі званіць і прадстаўляцца дастаўшчыкамі пячэння, каб даведацца пра каранцін»

    Самая галоўная праблема — ніхто не хоча браць на сябе адказнасць і даваць інфармацыю, перанакіроўваюць пастаянна. І ў структурах медычных, і ў тых, дзе ёсць падазрэнні на каранавірус, напрыклад, на рынках.

    Каб атрымаць інфармацыю па адным з гродзенскіх рынкаў мы абзванілі ўсіх адказных у спажыўкааперацыі і ў выніку былі вымушаныя званіць і прадстаўляцца дастаўшчыкамі пячэння ў краму, каб пачуць, што частка рынка закрытая на каранцін. Не журналісцкія метады, але адзіныя даступныя.

    Тое самае з медычнымі структурамі: ёсць адмысловыя тэлефоны, гарачыя лініі і г. д., але там не гатовыя казаць больш, чым агульныя лічбы, якія падае Мінздраў, але мы і так іх ведаем.

    Па канкрэтных шпітялах мы вымушаныя шукаць праз сацсеткі супрацоўнікаў, урачоў, якія таксама не вельмі гаваркія, і атрымліваць ускосныя, не афіцыйныя пацверджанні ці абвяржэнні інфармацыі з ананімных Telegram-каналаў. Штосьці пацвярджаецца, штосьці не. Але амаль усё — неафіцыйна.

     

    Пётр Кузнецов, «Сильные новости» (Гомель):

    В Гомеле мы традиционно работаем в ситуации, когда власти не дают или стараются не давать «Сильным новостям» никакой информации — по любому поводу, не только по COVID. Мы неоднократно сталкивались с такими моментами, когда официальное лицо и не против что-то рассказать, но просит перезвонить, а после паузы говорит: «Без комментариев». И мы понимаем, что это — результат консультаций с идеологами. Мы также знаем, что есть установка не коммуницировать с нашим ресурсом со стороны властей, иногда это доходит до маразма.

    Когда началась вся эта история с коронавирусом, мы изначально пытались узнавать информацию по ситуации с развитием эпидемии в Гомельской области по официальным каналам: звонили в местное областное управление здравоохранения, санэпидемстанцию, но никто, как и везде, ничего не говорил — молчание было совершенно глухое, нас всегда отсылали к официальным пресс-релизам Минздрава.

    Поэтому мы взяли на вооружение другую стратегию и начали работать с источниками во власти, которые имеют доступ к информации и готовы ей делиться, но — анонимно.

    Мы публикуем новости о ситуации в регионе, если получим подтверждения как минимум из двух таких источников, и могу сказать, мы сегодня в Беларуси — единственное СМИ, которое полностью и достоверно освещает распространение коронавируса по географии своей деятельности, несмотря на сопротивление властей и их молчание.

    Однако в освещении этой болезненной темы невозможно обойтись только цифрами — часто приходится работать с вполне конкретными человеческими ситуациями. И тут, конечно, закрытость власти играет огромную роль. Они не просто скрывают информацию, они могут ей вполне явно манипулировать.

    Помните случай заражения женщины в Житковичах, который оказался первым не завозным? О нем первыми написали также мы, узнав из своих источников. Власть в лице министра Караника подтвердила публично, но не нам и не другим журналистам в комментарии. Однако потом диагноз «отменили». Это чистая манипуляция в условиях, когда проблему скрывал, но она все равно стала известна. По принципу «хозяин слова — слово дал, слово взял».

    Другой пример. Нам известно, что директор одной из школ Гомеля в больнице с коронавирусом. Поскольку речь о конкретном человеке, мы уже не можем просто взять и опубликовать эту информацию без подтверждения, потому что власть может поступить точно так же, как с женщиной из Житковичей: просто взять и сказать, что такого нет — и как проверить или оправдаться? Мы звоним в школу, в школе нам говорят: мы диагнозы не ставим, поэтому надо обращаться в медучреждение.

    В медучреждении говорят: это врачебная тайна. Все, круг замкнулся. Но ведь, тайна это или не тайна — это общественно значимая информация, потому что в школе продолжаются занятия и неосведомленные люди не могут принимать ответственное решение о своем поведении.

    И вот такого рода примеров, двух типов, когда власти или всеми силами замалчивают конкретные случаи и блокируют информирование, или манипулируют и подгоняют реальность под свои установки уже задним числом, после того, как факт был известен и опубликован — примеров десятки.

     

    Если Ваше издание столкнулось с проблемами в доступе к информации и Вы хотите рассказать об этом, пришлите нам Вашу историю и контакты для связи с Вами на press@baj.by.

    Также о конкретных случаях отказов в информации мы постоянно сообщаем в нашей новостной ленте.

     

    Еўрарадыё: Эпоха бюракратычных адкрыццяў. Як каранавірус прымусіў чыноўнікаў гаварыць

    Самыя важныя навіны і матэрыялы ў нашым Тэлеграм-канале — падпісвайцеся!
    @bajmedia
    Найбольш чытанае
    Кожны чацвер мы дасылаем на электронную пошту магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы мерапрыемстваў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі), а таксама самыя важныя навіны і тэндэнцыі ў свеце медыя.
    Падпісваючыся на рассылку, вы згаджаецеся з Палітыкай канфідэнцыйнасці