«Мы зарабатываем, чтобы делать газету, а не наоборот» (+ ТЕСТ)

— Мы считаем, что государству и политикам лучше не приближаться к вопросам этики. Журналистский цех следит за собственной чистоплотностью, — рассказывает Нина Йельмгрен из медиа-института Fojo.

Если с саморегуляцией в конфликтной ситуации не справляются сами СМИ и союзы журналистов, можно обратиться к пресс-омбудсмену, говорит она. Омбудсмен,  разумеется, не решает спорные кейсы сам, для этого у него есть аппарат и право обращения в Комитет прессы по вопросам журналистской этики. В прошлом году этот аналог комиссии по этике БАЖ отметил столетие. Омбудсменом же обычно становится авторитет из мира журналистики, он может штрафовать газеты за нарушения этики и требовать от них опубликования опровержений.

— Речь не идет о каких-то больших штрафах, но обычно журналисту, которого заклеймил омбудсмен, очень стыдно, — добавляет Йельмгрен.

У журналистских ассоциаций и союзов есть свои кодексы этики. В этих документах нам в общем-то все знакомо: проверять информацию, не раскрывать источники, не нарушать тайну частной жизни, не акцентировать внимание на вероисповедании, национальности или гендерной принадлежности героев новости, если это несущественно, слушать две стороны конфликта, не воровать фото у других и т.д.

— Мы должны считаться с желанием лица не быть опубликованным на снимке, если это не публичное место, или если он хочет, чтобы его имя не упоминалось. Мы не должны вредить людям, о которых пишем. Но это не касается политиков и других публичных фигур.

Для Нины Йельмгрен самое важное правило — защита источника информации. В отличие от Беларуси, где журналист обязан выдать источник следственным органам в рамках заведенного уголовного дела, в Швеции даже суд не может обязать журналиста к этому, говорит собеседница.

От доверия нам зависят их доходы

В Швеции есть частные и общественные СМИ: первые зарабатывают деньги через рекламу и продажу тиражей, вторые живут с так называемых “лицензий” — специального сбора с домохозяйств, у которых есть телевизор или радио.

Традиционная этическая дилемма коммерческих СМИ: выбор между интересами рекламодателя и читателя — в региональной газете “Барометр” решается в пользу второго, говорит редактор отдела новостей ежедневника Эспер Эрикссон.

—  Мы не делаем газету, чтобы зарабатывать деньги, мы зарабатываем деньги, чтобы делать газету. У нас есть очень большой рекламодатель, норвежская торговая сеть XXL. Когда они появились в нашей области, они начали вкладываться в рекламу, выкупали целые полосы и вкладыши. Мы зарабатывали дикие деньги.

Однажды магазин XXL уволил молодого сотрудника за то, что он взял протеиновые добавки, оставив записку, что заплатит позже. «Барометр» написал об этой истории.

— Это было плохим пиаром для них, но они не сняли рекламу у нас. Они понимают, что доверие читателей к нашей газете — это наш бизнес. Если нам перестанут доверять, им будет негде размещать рекламу.

Попытки давления со стороны клиентов бывают часто, говорит Эрикссон. Реклама для брокеров недвижимости обычно публикуется на отдельных полосах. Одна такая полоса в «Барометре» стоит около 20 тысяч евро (ежедневный тираж — 38 тысяч экземпляров, аудитория — в три раза больше).

— Мы раскрыли махинацию, когда одна из таких фирм незаконно переводила деньги между филиалами, и написали об этом. Три-четыре года эта фирма ничего у нас не публиковала. В последнее время опять начала.

Замредактора службы новостей частного телеканала TV4 Фредрик Мальмберг рассказывает, что у них коммерческий и редакционный интерес разделены, в первую очередь, этажами, на которых сидит отдел продаж и служба новостей.

— Между начальниками этих отделов нет никаких контактов. Когда мы готовимся к передаче, мы не знаем, кто и какую рекламу покупает. Это сделано намеренно, чтобы мы даже подсознательно не попадали в зависимость от интересов клиента.

В момент создания их телеканала, говорит Мальмберг, привыкшие к общественному ТВ шведы не знали, можно ли доверять «новостям, оплаченным рекламой».

— Нам примерно два года пришлось доказывать, что мы не куплены. С другой стороны, мы коммерческая организация, и мы хотим привлекать зрителей. Делаем мы это другим подходом в отличие от общественного ТВ: мы обгоняем их по скорости, у нас более качественная съемка, мы лучше выбираем заголовки сюжетов для привлечения зрителей.

Что можно и нельзя журналисту

Современные технологии подбрасывают журналистам новые этические вызовы. Медиаэксперт Матс Викман приводит пример онлайн-стримов. Раньше фоторедактор в газете или специалист по монтажу на ТВ мог вырезать из сюжета или статьи жестокие кадры, к примеру, жертв на месте автокатастрофы.

— В режиме live фильтров нет, нужно внимательно следить, куда смотрит моя камера. То же касается и ситуации, если со мной в прямом эфире заговорит ребенок. Нужно подумать — а согласны ли на это его родители? Если человек находится в шоковом состоянии и в этом момент ругает своего начальника, разумно ли мне транслировать это? Человек не отдает себе отчет, а завтра его могут уволить.

Другая этическая грань журналистики — нейтральный имидж СМИ. По словам управляющего редактора информационного агентства ТТ Даниеля Кьельберга, у них журналистам запрещено быть членами политических партий.

— Если они в свободное от работы время занимаются какой-то общественной деятельностью или состоят в НГО, это нормально. Они могут это делать, если это не ставит под сомнение их и нашу непредвзятость. То же самое касается и соцсетей. Нельзя занимать какую-то политическую позицию или высказываться в ущерб нашей нейтральности.

Журналист TT не может освещать какую-то сферу, если он связан с ней конфликтом интересов.

— Если, например, моя жена работала бы в парламенте, я не мог бы освещать ее место работы, это исключили бы из моих обязанностей.

Все цитаты в тексте записаны через переводчика. Материал стал результатом организованного Белорусской ассоциацией журналистов и институтом Fojo информационного визита, за который автор им очень благодарен 🙂